Маркедонов (Хоперский) Мирослав Алексеевич

[Cliver F]

ЗА РОДИНУ - ВПЕРЕД!

В полночь на сторожевых вышках сменились часовые.
В яр¬ком лунном свете, усиленном лучами прожекторов, из барака хо-рошо видны большие, не подвижные фигуры в тулупах и расчехлённые пулемёты на турелях.
В бараке никто не спит. Люди возбуждены. Люди испытывают болезненное чувство ожидания. Время тянется долго, уди¬вительно долго. Каждая минута томительней часа. Скоро! Скоро прозвучит сигнал.
И 725 непокорённых поднимутся в свою послед¬нюю атаку. Кто выживет из них? Кому посчастливится пройти сквозь огонь пулемётов, пройти по земле, занятой гитлеровцами, к своим войскам или в чешский партизанский отряд? Кто из них увидит любимую, прижмёт к своей груди старушку мать, поднимет на руки сына? Выжившие будут жить ещё лучше, чем жили до войны, сделают ещё больше для своего народа, чем сде¬лали до этого дня.
"Кто погибнет в этой беспримерной атаке, тот будет вечно жить в памяти народа",- страстно говорит молодым офицерам старый поляк, профессор, участник Варшавского восстания. Он тя¬жело болен, безнадёжен. В час штурма он даже не сможет вы¬ползти из барака. Он знает, что погибнет здесь, но сейчас он весь поглощён заботой о тех, кто пойдёт на штурм гранитной стены. Он снимает свои полосатые лохмотья: "Возьмите, оберни¬те ноги". И словно благословляя, торжественно - тихо
произносит: "Нас уже не будет, а на площадях и улицах будут
стоять памятники нам, и люди узнают всё про двадцатый блок. Должны узнать! Маутхаузен не может повториться!"
Возле окон, возле дверей сейчас находятся самые надёж¬ные люди.
Ничто не должно сорвать побег.
Молнией пролетает весть - блоковой зарезан в своей каморке.
Голландцы - его телохранители - связаны и лежат с кляпами во рту.
Из каморки блокового несут топор, пачку тонких одеял, два ящика эрзац-мыла - твёрдые зелёные куски, кучу одежды, снятой с умерших, все это - оружие.
В штубе "А", что находится как - раз против первой сторожевой вышки, отодраны доски пола, роют подкоп. Подземный ход надо вывести прямо к стене, под сторожевую вышку, чтобы захватить её с тылу, перед началом массового штурма. Так за¬мышляли ещё Власов, Исупов, Чубчанков. Измождённые люди ра¬ботают по несколько минут. Сменяют друг друга. Землю роют топором, мисками, руками. Но грунт, вначале податливый, становится таким крепким, что и до утра хо¬да не выдолбишь.
Значит, остаётся одно - захватывать вышку в лоб.
Формируются боевые группы.
На штурм сторожевых вышек их поведут коммунисты - капитаны авиации Шепетя, Жариков, Битюков. Четвертая боевая группа будет прикрывать штурмующих, если эсэсовцам удастся ворваться в блок.
250 больных не смогут уйти. Для них это конец. Они сни¬мают с себя последние лохмотья и отдают тем, кому штурмовать вышки и рвать колючую проволоку. Бойцы обматывают ноги, руки, головы. Отрывают плинтусы от пола - это, чтобы пога¬сить прожектора.

Близится час ночи... 3 февраля 1945 года.
Минуты прощания.
Минуты наказов друг другу. Обмен адресами.
Все знают - домой вернутся немногие....
"Побывай в Казани, улица ....деревянный домик, на самом берегу Волги..”, "... Ваня, дай слово, что моих разыщешь",
"В Омске у меня жена и сын...",
"...А мать у меня хорошая, встретит тебя, как родного".


-Товарищи! Дорогие товарищи! - Час настал, - в голосе пожилого офицера звучит непреклонная решимость.
Хотя я не уполномочен Главным Командованием нашей Родины, но
как солдат, как коммунист сейчас от имени Родины благо¬дарю вас за всё. Вы храбро сражалась на фронтах, вы не склонили головы перед врагом в неволе. Сейчас мы пойдём в нашу последнюю атаку, я буду командовать вами, поэтому разрешите мне первому проститься с вами. В вашем лице я прощаюсь с Родиной, с моей семьёй.
Желаю каждому из нас остаться в живых, вернуться к своей семье.
Обменяйтесь командирскими напутствиями и адресами.

На штурм вместе с офицерами Советской Армии, пошли также поляки-офицеры, участники Варшавского восстания и два юго¬слава

"Вперёд! За Родину!" - призывно вспыхнуло через несколько минут.
И все, кто мог двигаться, ринулись через окна и двери навстречу жизни или смерти.
С вышек ударили пулемёты.
Пулемётный огонь первые ряды штурмующих швырнул на заснеженный гранит.
Но ничто не могло остановить смертников, ставших в те минуты солдатами.
Подбежавшие к стене, пригибаются, принимают на свои плечи бегущих следом. Подсаживают. Сильные помогают слабым.
Стены брызгали кровью, стены шевелились телами, по трупам перебирались живые.
Ударные группы штурмуют пулемётные вышки.
Летят в часовых на вышках булыжники, колодки, куски разбитых цементных умывальников, куски угля и эрзац-мыла (нашли в каморке убитого блокового).
Работают огнетушители. Под одной вышкой - Виктор Украинцев.
Под другой молодой, ещё достаточно физически сильный лётчик лейтенант Николай Фурсов.
На колючую проволоку летят одеяла (тоже взяли в каморке блокового), полосатая одежда.
Мостиком повисли тела погибших. По ним перебираются живые.
Пулемёт с одной из вышек уже бьёт по эсэсовцам, которые бегут к блоку.
Пулемёт на этой вышке захвачен одним из узников. Очередь. Ещё. И ещё... До последнего оставался неизвестный пулемётчик на вышке.
Пока был жив, пулемёт стрелял по эсэсовцам.
Лейтенант Иван Бакланов и Иван Фенота своим нехитрым орудием-
плинтусом, что оторвали в бараке, с куском проволоки на конце-
пытаются замкнуть колючую проволоку над стеной... Плавится проволока. Брызжут огненные искры, но замыкания нет. По-прежнему светят прожектора.
Под тяжестью тел согнулись кронштейны, несущие колючую проволоку,
и весь огромный лагерь погрузился во тьму.
Замыкание! Наконец, проволока обесточена!
А со всех вышек лагеря пулемёты отчаянно били в направлении 20-го.

Люди перебираются по плечам друг друга, помогают, подсаживают...
Сражённые пулями ещё пытаются ползти, пытаются бросить хотя бы последний камень...
Вырвавшись через стену, узники преодолели ров с ледяной водой...
И перед ними встали ещё два ряда проволочных заграждений.
Набросаны клубки колючки.
Многие, кто вырвался за стены, повисли на этой проволоке.
Обдирая в кровь руки и босые ноги, оставляя на колючей проволоке клочья своей одежды, люди лезут вперёд и вперёд.
Хлюпает под ногами ледяная вода и талый снег.
Перед их глазами широкая заснеженная равнина, залитая спо¬койным лунным светом. На востоке у горизонта темнеет лес.
Большие и малые группы по разным направлениям шли и шли на Восток. Шли к одной цели - на соединение с частями Совет¬ской армии, с чешскими партизанскими отрядами.
А сзади чётко вырисовывается тёмный силуэт лагеря.
Неумолкаемый треск выстрелов доносится оттуда.