mirhop
07.03.2014, 08:11
Архив проекта “Неизвестная война”
Рассказ был записан в середине 60-х годов.
Я, Кныш Лидия Павловна (девичья фамилия Синаева) родилась 5 января 1930 года в городе Белая Церковь Киевской области, в семье военнослужащего, политработника Советской Армии.
В 1940 году моего отца Синаева Павла Даниловича назначили инструктором политотдела 6-ой Краснознамённой дивизии, которая находилась в Брест-Литовске и дислоцировалась в Брестской крепости. В этом же 1940 году мы всей семьёй переехали жить в Брест-Литовск.
Весной 1941 года за три месяца до начала Великой Отечественной войны моего отца назначили старшим политруком в 333-й полк, который был расположен на территории Брестской крепости, восточнее Центральной погранзаставы. Мы всей семьёй переехали жить в Брестскую крепость дом № 20, который находился возле знаменитого центрального вала, где размещались армейские склады.
В субботу 21 июня 1941 года мы долго не спали.
С вечера неожиданно в Брестскую крепость прекратилась подача электроэнергии.
Я, как и моя четырёхлетняя сестрёнка Таня и двухлетний брат Валерий, легли спать, не думая и не зная того, что нас разбудит на этот раз страшное утро, о котором и сейчас жутко вспомнить.
Без двадцати четыре утра мы, как и все семьи военнослужащих, которые жили в Брестской крепости, были разбужены и ошеломлены оглушительной артиллерийской канонадой, разрывами снарядов и авиационных бомб. Стёкла повылетали вместе с рамами, дом весь содрогался, на голову валилась штукатурка...
Я помню, как мой отец быстро оделся, схватил в руки пистолет, наспех поцеловал каждого из нас, и бросился к двери, уже выбегая на улицу, крикнул нам:
"Я побежал в часть, а вы немедленно спускайтесь в подвалы!".
Мама подбежала к окну, а мы за ней, в это время разорвался возле самого дома снаряд, нас куда-то отбросило и мы все на какой-то промежуток времени потеряли самообладание, когда пришли в себя, почувствовали, что вместе с мамой я и сестрёнка Таня были ранены и ухватились за мать, которая держала на руках оглушённого брата, уже по развалинам выползли из квартиры и спустились в подвалы.
Здесь уже много было женщин и детей. Нам оказала помощь военврач Раевская.
Прошло три недели нечеловеческих усилий людей, защищавших Брестскую крепость. Все, кто мог держать оружие в руках, помогали нашим бойцам отбивать полчища немецких фашистов, озверело рвущихся в крепость.
А мы - дети и женщины - заточённые войной в подвальные казематы, ухаживали за нашими ранеными бойцами. Моя мама подносила воду к пулемётам "Максим", а потом стреляла из пулемёта по фашистам
до тех пор, пока не была ранена в руку. А я, как и многие, неоднократно выходила за водой для раненых и была ещё раз ранена в ногу.
Мне шёл в то время двенадцатый год.
В середине июля 1941 года по приказу командования Брестской крепости, мы, т.е. женщины и дети, уже истощённые, без еды и воды, вынуждены были покинуть Брестскую крепость.
Нас тотчас же окружили фашисты с автоматами наперевес и с оскаленными собаками, которых они держали на ремнях. Мы оказались пленницами. Нас с матерями выгнали за город, загнали за колючую проволоку, и две недели морили голодом и без того истощённых, подвергая нечеловеческим пыткам. Многие умерли. И только благодаря ультиматуму нашего Советского правительства, немецкое командование решило нас отпустить из лагеря, изнеможённых, еле стоявших на ногах, выдав документы с большой буквой "С" и такой же буквой, нашитой на одежде, что означало "Советки". Многие женщины из семей военнослужащих Брестского гарнизона стали сотрудничать с нашими партизанами, сотрудничала и моя мать, а я уже помогала ей.
Так мы прожили до светлых дней, когда летом 1944 года над Брестом появились наши советские самолёты, и пришла наша Армия.
Ввиду того, что маму несколько раз забирало гестапо, нас перед самым приходом Советской Армии отвезли в деревню, в которой находились многие, кто сотрудничал с партизанами. Когда был бой за освобождение этой деревни, сейчас я уже не помню её название, меня ранило осколком от мины, и эвакогоспиталь № 1915 оказал мне помощь. Когда я поправилась, то стала работать в госпитале: писала письма, читала газеты и вообще делала то, что меня просили раненые и врачи
Когда наши войска продвинулись дальше в наступление, уезжал и госпиталь.
Я тайком от мамы, очень просилась, чтобы меня взяли с собой. Командир не хотел меня брать, говоря, что я ещё несовершеннолетняя. Мне было 14-лет, и не имеют права брать малолетних, ибо госпиталь эвакуационный и находится в прифронтовой полосе. Помогла мне уехать с госпиталем работница госпиталя Роза Гераскина. Она и ещё несколько девушек спрятали меня и строго наказали не попадаться на глаза начальству. А потом, когда уже были в Польше, командир, узнав о том, что я все-таки еду с госпиталем, не отправил меня обратно и решил оставить. В Войсковой части 48855 не положены были воспитанники и меня зачислили в военный госпиталь вольнонаёмной санитаркой - рабочей кухни. Так началась моя самостоятельная армейская жизнь, которая повела меня по дорогам войны на запад и вместе с Советской Армией довела до логова фашизма - Берлина, где я с особенной радостью вместе с другими подругами написала мелом на одной из стен рейхстага:
"Отомстила за отца, который погиб в Брестской крепости".
За все это время, которое мне пришлось прожить с бойцами и медперсоналом эвакогоспиталя № 1915, я своими глазами-глазами пятнадцатилетней девочки, увидела то громадное горе людей, которые испытали на себе зверства немецко-фашистских головорезов. Мне пришлось ухаживать и за оставшимися в живых узниками лагеря смерти в г. Люблине - "Майданек", которым наша Советская Армия принесла освобождение. Своими глазами я видела людей, недогоревших в печах, видела раскопки людей, похороненных живыми, закованных в цепи и прикованных во дворе, посаженных
на кол. Вот как издевались фашисты над нашими людьми.
Во время пребывания в госпитале очень многое приходилось делать, часто под бомбёжками приходилось помогать оказывать помощь раненым, кормить, сутками дежурить у тяжелораненых.
Госпиталь был эвакуационным, и все время подвигался вперёд вместе с нашими войсками.
В общем, разве можно всё описать, да ещё и коротко, что пришлось пережить за это время и за время оккупации, и за время нахождения в Брестской крепости. Хочу сказать, что тот, кому довелось быть на фронте, тот знает, чем занимался на фронте полевой эвакогоспиталь, и что во второй линии, идущей за передовой, всем хватало работы и днём и ночью.
Безусловно, моя роль солдата в Великой Отечественной войне была ничтожно мала, о ней, конечно, и говорить много не приходится, как могла, так и помогала нашей армии - этим я, в какой-то мере, выполнила клятву бойцов бессмертного гарнизона Брестской крепости, в числе которых погиб мой отец. Эту клятву Родине мы, дети, слышали, как её читали вслух в подвальных казематах Брестской крепости наши бойцы.
Я и сейчас помню, она заканчивалась словами:
"...Во славу нашей Великой Родины клянёмся стоять насмерть!"
И пусть будет ничтожна моя заслуга в годы Великой Отечественной войны, но я горжусь тем, что мне посчастливилось пронести, хоть искорку, от пламени оборонительных боёв бессмертного гарнизона Брестской крепости до фашистского логова - Берлина.
18611
Боевые подруги слева Лидия Синаева (Кныш)-дочь старшего политрукаСинаева Павла Даниловича юная участница обороны Брестской крепости и
Роза Гераскина фронтовая медсестра
Сохранена авторская орфография.
Запись восстановлена и подготовлена к публикации
проектом «Неизвестная война».
Рассказ был записан в середине 60-х годов.
Я, Кныш Лидия Павловна (девичья фамилия Синаева) родилась 5 января 1930 года в городе Белая Церковь Киевской области, в семье военнослужащего, политработника Советской Армии.
В 1940 году моего отца Синаева Павла Даниловича назначили инструктором политотдела 6-ой Краснознамённой дивизии, которая находилась в Брест-Литовске и дислоцировалась в Брестской крепости. В этом же 1940 году мы всей семьёй переехали жить в Брест-Литовск.
Весной 1941 года за три месяца до начала Великой Отечественной войны моего отца назначили старшим политруком в 333-й полк, который был расположен на территории Брестской крепости, восточнее Центральной погранзаставы. Мы всей семьёй переехали жить в Брестскую крепость дом № 20, который находился возле знаменитого центрального вала, где размещались армейские склады.
В субботу 21 июня 1941 года мы долго не спали.
С вечера неожиданно в Брестскую крепость прекратилась подача электроэнергии.
Я, как и моя четырёхлетняя сестрёнка Таня и двухлетний брат Валерий, легли спать, не думая и не зная того, что нас разбудит на этот раз страшное утро, о котором и сейчас жутко вспомнить.
Без двадцати четыре утра мы, как и все семьи военнослужащих, которые жили в Брестской крепости, были разбужены и ошеломлены оглушительной артиллерийской канонадой, разрывами снарядов и авиационных бомб. Стёкла повылетали вместе с рамами, дом весь содрогался, на голову валилась штукатурка...
Я помню, как мой отец быстро оделся, схватил в руки пистолет, наспех поцеловал каждого из нас, и бросился к двери, уже выбегая на улицу, крикнул нам:
"Я побежал в часть, а вы немедленно спускайтесь в подвалы!".
Мама подбежала к окну, а мы за ней, в это время разорвался возле самого дома снаряд, нас куда-то отбросило и мы все на какой-то промежуток времени потеряли самообладание, когда пришли в себя, почувствовали, что вместе с мамой я и сестрёнка Таня были ранены и ухватились за мать, которая держала на руках оглушённого брата, уже по развалинам выползли из квартиры и спустились в подвалы.
Здесь уже много было женщин и детей. Нам оказала помощь военврач Раевская.
Прошло три недели нечеловеческих усилий людей, защищавших Брестскую крепость. Все, кто мог держать оружие в руках, помогали нашим бойцам отбивать полчища немецких фашистов, озверело рвущихся в крепость.
А мы - дети и женщины - заточённые войной в подвальные казематы, ухаживали за нашими ранеными бойцами. Моя мама подносила воду к пулемётам "Максим", а потом стреляла из пулемёта по фашистам
до тех пор, пока не была ранена в руку. А я, как и многие, неоднократно выходила за водой для раненых и была ещё раз ранена в ногу.
Мне шёл в то время двенадцатый год.
В середине июля 1941 года по приказу командования Брестской крепости, мы, т.е. женщины и дети, уже истощённые, без еды и воды, вынуждены были покинуть Брестскую крепость.
Нас тотчас же окружили фашисты с автоматами наперевес и с оскаленными собаками, которых они держали на ремнях. Мы оказались пленницами. Нас с матерями выгнали за город, загнали за колючую проволоку, и две недели морили голодом и без того истощённых, подвергая нечеловеческим пыткам. Многие умерли. И только благодаря ультиматуму нашего Советского правительства, немецкое командование решило нас отпустить из лагеря, изнеможённых, еле стоявших на ногах, выдав документы с большой буквой "С" и такой же буквой, нашитой на одежде, что означало "Советки". Многие женщины из семей военнослужащих Брестского гарнизона стали сотрудничать с нашими партизанами, сотрудничала и моя мать, а я уже помогала ей.
Так мы прожили до светлых дней, когда летом 1944 года над Брестом появились наши советские самолёты, и пришла наша Армия.
Ввиду того, что маму несколько раз забирало гестапо, нас перед самым приходом Советской Армии отвезли в деревню, в которой находились многие, кто сотрудничал с партизанами. Когда был бой за освобождение этой деревни, сейчас я уже не помню её название, меня ранило осколком от мины, и эвакогоспиталь № 1915 оказал мне помощь. Когда я поправилась, то стала работать в госпитале: писала письма, читала газеты и вообще делала то, что меня просили раненые и врачи
Когда наши войска продвинулись дальше в наступление, уезжал и госпиталь.
Я тайком от мамы, очень просилась, чтобы меня взяли с собой. Командир не хотел меня брать, говоря, что я ещё несовершеннолетняя. Мне было 14-лет, и не имеют права брать малолетних, ибо госпиталь эвакуационный и находится в прифронтовой полосе. Помогла мне уехать с госпиталем работница госпиталя Роза Гераскина. Она и ещё несколько девушек спрятали меня и строго наказали не попадаться на глаза начальству. А потом, когда уже были в Польше, командир, узнав о том, что я все-таки еду с госпиталем, не отправил меня обратно и решил оставить. В Войсковой части 48855 не положены были воспитанники и меня зачислили в военный госпиталь вольнонаёмной санитаркой - рабочей кухни. Так началась моя самостоятельная армейская жизнь, которая повела меня по дорогам войны на запад и вместе с Советской Армией довела до логова фашизма - Берлина, где я с особенной радостью вместе с другими подругами написала мелом на одной из стен рейхстага:
"Отомстила за отца, который погиб в Брестской крепости".
За все это время, которое мне пришлось прожить с бойцами и медперсоналом эвакогоспиталя № 1915, я своими глазами-глазами пятнадцатилетней девочки, увидела то громадное горе людей, которые испытали на себе зверства немецко-фашистских головорезов. Мне пришлось ухаживать и за оставшимися в живых узниками лагеря смерти в г. Люблине - "Майданек", которым наша Советская Армия принесла освобождение. Своими глазами я видела людей, недогоревших в печах, видела раскопки людей, похороненных живыми, закованных в цепи и прикованных во дворе, посаженных
на кол. Вот как издевались фашисты над нашими людьми.
Во время пребывания в госпитале очень многое приходилось делать, часто под бомбёжками приходилось помогать оказывать помощь раненым, кормить, сутками дежурить у тяжелораненых.
Госпиталь был эвакуационным, и все время подвигался вперёд вместе с нашими войсками.
В общем, разве можно всё описать, да ещё и коротко, что пришлось пережить за это время и за время оккупации, и за время нахождения в Брестской крепости. Хочу сказать, что тот, кому довелось быть на фронте, тот знает, чем занимался на фронте полевой эвакогоспиталь, и что во второй линии, идущей за передовой, всем хватало работы и днём и ночью.
Безусловно, моя роль солдата в Великой Отечественной войне была ничтожно мала, о ней, конечно, и говорить много не приходится, как могла, так и помогала нашей армии - этим я, в какой-то мере, выполнила клятву бойцов бессмертного гарнизона Брестской крепости, в числе которых погиб мой отец. Эту клятву Родине мы, дети, слышали, как её читали вслух в подвальных казематах Брестской крепости наши бойцы.
Я и сейчас помню, она заканчивалась словами:
"...Во славу нашей Великой Родины клянёмся стоять насмерть!"
И пусть будет ничтожна моя заслуга в годы Великой Отечественной войны, но я горжусь тем, что мне посчастливилось пронести, хоть искорку, от пламени оборонительных боёв бессмертного гарнизона Брестской крепости до фашистского логова - Берлина.
18611
Боевые подруги слева Лидия Синаева (Кныш)-дочь старшего политрукаСинаева Павла Даниловича юная участница обороны Брестской крепости и
Роза Гераскина фронтовая медсестра
Сохранена авторская орфография.
Запись восстановлена и подготовлена к публикации
проектом «Неизвестная война».