Клочков Александр Прокопьевич

[Cliver F]

Клочков Александр Прокопьевич


http://forums.vif2.ru/attachment.php?attachmentid=1114&stc=1&d=1234642434

Клочков Александр Прокопьевич,
член Союза журналистов города Москвы, член Союза славянских журналистов,
писатель-составитель, поисковик.

Посвятил свою жизнь поиску и сбору данных об участниках войны, увековечиванию памяти о героях ВОВ.

Александр Прокопьевич, племянник знаменитого комиссара-панфиловца Клочкова, издал более 15 книг. Автор серии книг «Они победили фашизм».

Электронная копия последней книги («Они победили фашизм (Книга третья): сб. воспоминаний фронтовиков / авт.-сост. Александр Клочков. — М. : Зебра Е, 2008. — 544 с. — ил. — Посвящается 65-летию Курской и другим битвам Отечественной войны в 1941–1945 годы. ISBN 978-5-94663-733-6, ISBN 978-5-94663-733-6) передана автором для публикации на сайте ССЖ.

[Cliver F]

ОНИ ПОБЕДИЛИ ФАШИЗМ
(Книга третья)

ПОСВЯЩАЕТСЯ 65-ЛЕТИЮ КУРСКОЙ И ДРУГИМ БИТВАМ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ В 1941–1945 ГОДЫ

АВТОР-СОСТАВИТЕЛЬ — АЛЕКСАНДР КЛОЧКОВ
Москва «Зебра Е»

УДК 94(47).084.8(093.3)”1941/1945” ББК 63.3(2)622ю14
О-58

Издано при финансовой поддержке префектуры ЮАО г. Москвы (префект Ю. К. Буланов)

Оформление и макет Екатерины Фроловой
Подписано в печать 23.09.2008. Формат 84х108 1/
32.
Усл. печ. л. 28,56. Тираж 400 экз. Заказ №

О-58 Они победили фашизм (Книга третья) : сб. воспоминаний фронтовиков / авт.-сост. Александр Клочков. — М. : Зебра Е, 2008. — 544 с. — ил. — Посвящается 65-летию Курской и другим битвам Отечественной войны в 1941–1945 годы.
ISBN 978-5-94663-733-6
Агенство СIP РГБ
ISBN 978-5-94663-733-6 © Клочков А., 2008


ОНИ ПОБЕДИЛИ ФАШИЗМ Сборник воспоминаний фронтовиков

Полный текст книги «Они победили фашизм» (автор-составитель А.П. Клочков) доступен по адресу

http://forums.vif2.ru/va/fashizm_singl.pdf (Книгу «Они победили фашизм» (автор-составитель А.П. Клочков) выложил по адресу http://forums.vif2.ru/va/fashizm_singl.pdf Эта книга — сборник воспоминаний фронтовиков о героизме и мужеством фронтовиков и тружеников тыла.)

ПРЕДИСЛОВИЕ
Мужество Префект ЮАО г. Москвы Ю. К. Буланов

Уважаемые ветераны войны и труженики тыла! Каждый раз мы с большой благодарностью вспоминаем ратные подвиги фронтовиков и тружеников тыла в годы Великой Отечественной войны. Именно ваш героизм, самоотверженность и боевое мастерство позволили нанести сокрушительный удар по немецко-фашистским захватчикам. Ваш подвиг всегда будет жить в сердцах потомков примером отваги и доблести, беззаветной любви к Отечеству. В самое трудное время 1941 года Москва выстояла и победила! Он, боец Красной Армии, остановил фашистов на подступах к любимой столице! Он, солдат Отечества, дал решительный отпор оккупантам на полях сражений под Москвой, Сталинградом, Курском, Орлом, Киевом, Минском, Белгородом и погнал врага до Берлина.

2 февраля этого года исполнилось 65 лет, с момента когда Красная Армия сломала хребет врагу в Сталинградской битве. Враг рвался вперед, хотел уничтожить все живое, а наши города превратить в болота, людей превратить в рабов, но не удалось ему это сделать: все восстали — от мала до велика.

Сталинградская битва имеет громадное историческое значение как и Московская, Курская — и другие битвы, о которых надо писать больше и чаще. Сталинградская битва делится на два периода: оборонительный — с 17 июля по 19 ноября 1942 года, и наступательный — с 19 ноября по 2 февраля 1943 года. Сражение продолжалось более шести месяцев. С обеих сторон в битве участвовало свыше 2 млн. человек и огромное количество техники.

Гитлер бросил сюда свои лучшие боевые силы — 6-ю армию Паулюса, покорившую в свое время Францию и другие города Европы, а затем 4-ю танковую армию и другие мощные соединения. Однако Ставка ВГК перехитрила врага, проявив настоящее военное искусство. Именно здесь отличились войска К. К. Рокоссовского, А. И. Еременко, Н. Ф. Ватутина, В. И. Чуйкова, М. С. Шумилова, Р. Я. Малиновского, П. И. Батова и многих других прославленных частей и соединений.

Бойцы и командиры, не задумываясь, отдавали свои жизни за Родину. К примеру, воины 33-ей стрелковой дивизии П. Болото, И. Алейников, Ф. Беликов и П. Самойлов смело вступили в схватку с тридцатью фашистскими танками, но не отступили. Так сражались и воины 40-й, 73-й дивизий и многие другие.

Отважно действовали и наши летчики; лишь за 23 августа они сбили 90 гитлеровских самолетов, совершив две тысячи самолетовылетов. А бойцы из 1077-го полка за два дня уничтожили 83 танка. А подвиги Зайцева, Павлова, Паникахи и других навсегда вошли в историю как образец героизма в борьбе с врагами. И не случайно 2 февраля враг был окружен, и Паулюс сдался в плен со своей более чем 300-тысячной группировкой.

В этом году исполнилось 65 лет со дня Победы и на Курской дуге — здесь отличились войска Рокоссовского, Ватутина, Пухова, Галанина, Чистякова, Попова, Ротмистрова, Катукова, Жадова и многих других героических соединений и частей. И вновь Красной Армией был сделан мощный рывок вперед к великой Победе. Правда, был еще долгий путь, погибли сотни и сотни бойцов и командиров, прежде чем дошли до берлинской стены врага и 2 мая 1945 года над куполом рейхстага взвилось Знамя Победы! Его водрузили бойцы из 150-й дивизии — Егоров и Кантария.

Очередной том «Они победили фашизм» вновь рассказывает о фронтовиках и тружениках тыла, ветеранах нашего округа, и в каждом читатель заметит трудную и неповторимую судьбу, которую наша молодежь может взять себе в пример. Ибо солдаты Победы — это люди особого сплава. Они сохранили великую веру в добро и сделали все, чтобы защитить свое Отечество от врагов. И долг нового поколения — закреплять и продолжать славные боевые традиции старшего поколения.

Поздравляя Вас с 65-й годовщиной Победы в Курском сражении, дорогие ветераны войны и труженики тыла, желаю Вам крепкого здоровья, счастья и активности в общественной работе!

Н. Д. Безденежных, председатель Совета ветеранов ЮАО

…Воспоминания солдата и генерала Великой Отечественной войны Южного округа… Эти строки с фотографией, написанные фронтовиками, — самые дорогие для них, близких, читателей и просто знакомых. Среди них есть короткие, в 20–30 строк, а есть и подробные воспоминания о тех трудных военных годах, которые они прошли от призывного пункта до Берлина. Своими воспоминаниями бывшие бойцы и генералы пополняют летопись Второй мировой войны, причем пополняют правдиво.
Ведь за последние годы, к сожалению, делалось многое, чтобы исказить правду о войне. И вот сейчас фронтовики сами берутся за перо и пишут, что с ними было, как воевали, как сдерживали врага, а потом — как пошли в наступление до рейхстага.

Третий том книги «Они победили фашизм» начинается с очерка о председателе Совета ветеранов ЮАО, генерал-майоре Николае Безденежных, «Он горел в танке».

Действительно горел в танке, дважды приходили родителям похоронки, но всякий раз врачи спасали.

В последний раз меня контузило и почти смертельно ранило в Берлине, без сознания доставили в больницу. И вновь врачи спасли, командир части прямо в больнице объявил представление к званию Героя Советского Союза. Но до сих пор золотая звезда ищет героя… Зато награжден девятью заслуженными орденами и многими медалями.

В суровые годы войны остался жив, назло всем смертям, и сейчас работаю в Совете ветеранов, четвертый раз избираюсь ветеранами и фронтовиками председателем Совета.

В конце этого года предстоит держать отчет на окружной конференции ветеранов войны.

Второй очерк — «Побег из концлагеря…». Это глава из интересной документальной повести, которую написал фронтовик Алмазов Игорь Николаевич. Он совершил подвиг, равный подвигу Героя Советского Союза Михаила Девятаева. Только тот совершил подвиг в небе, угнав из фашистского концлагеря самолет и прибыв на Родину с семью советскими летчиками. Алмазов же совершил подвиг на земле, угнав фашистскую технику, освободив шесть наших пленных и прибыв в Рогачевский партизанский отряд, в котором они служили до Победы.

В трех изданиях книги «Они победили фашизм» много очерков, зарисовок, фотографий об участниках Великой Отечественной войны нашего округа. Я обещал и после юбилея Великой Победы продолжать эти издания, тем более в день презентации, 22.11.2005 г., книги получили высокую оценку своих читателей, были поздравительные письма, телеграммы из разных городов.

Конечно, можно опубликовать интересный очерк о полководцах войны, о боевом пути дивизии, полков, батальонов и рот — это уже задача автора-составителя, чтобы книга была интересной, но главная задача наша — написать о каждом фронтовике и подарить книгу ему, его семье, библиотекам и музеям школ нашего округа. Уверен, что эти книги помогут в патриотическом воспитании нашей молодежи.

Недавно мне пришло письмо из Псковской области, где призывники принимают присягу, клянутся быть такими, как партизаны-подпольщики, описанные в очерке И. И. Хацкевича, опубликованном в томе №1 «Они победили фашизм». Это хорошо! Это и есть книга в действии, ее читают, на ней учатся, — значит, она многих задела за живое.

Пишите свои воспоминания, дорогие ветераны войны, а мы постараемся их опубликовать в очередных книгах.

Разрешите Вас поздравить с 65-ой годовщиной Победы под Курском, пожелать Вам доброго здоровья и активности в общественно-ветеранской работе.

Слово от авторов книги

Время неумолимо. Великая Отечественная война 1941–1945 годов стала войной ушедшего века. Постепенно уходят и те, для кого эта война стала страницей биографии, но память о Солдате Освободителе жива в нашей памяти и на страницах книги «Они победили фашизм».

В героической летописи нашего Отечества День Победы — день особенный, самый дорогой и святой праздник для всех нас. Мы с большой благодарностью вспоминаем ратные подвиги фронтовиков и тружеников тыла в годы Великой Отечественной войны.

Героизм, самоотверженность и боевое мастерство позволили нанести сокрушительный удар по немецко-фашистским захватчикам.

Солдат Освободитель остановил фашистов на подступах к любимой столице! Подвиг на Подмосковной земле будет всегда жить в сердцах потомков, служить примером отваги и доблести, беззаветной любви к Отечеству.

В самое трудное время 1941 года Москва выстояла и победила!

Сталинградская и Курская битвы, прорыв блокады Ленинграда, освобождение Украины, Белоруссии, Молдавии, штурм Берлина — все эти этапы Великой Отечественной войны были еще впереди, но надежда и вера в Победу уже жили в солдатских сердцах.

2 февраля 2008 года исполнилось 65 лет со дня Сталинградского сражения. Сталинградская битва имеет громадное историческое значение. Битва под Сталинградом продолжалась более шести месяцев.

Гитлер бросил под Сталинград свои лучшие боевые силы — 6-ю армию генерала Паулюса, 4-ю танковую армию и другие мощные соединения. Несмотря на это, Паулюс и его войска потерпели сокрушительное поражение.

В 2008 году исполнилось 65 лет Победы в сражении на Курской дуге. Именно здесь был сделан еще один мощный рывок к Великой Победе.

Это ему, Солдату Освободителю, рукоплескали народы Европы за избавление человечества от коричневой чумы — гитлеризма. Не все вернулись. Не все дожили до Победы. Вечная им память!

Очередной том «Они победили фашизм» вновь знакомит читателей с героизмом, мужеством фронтовиков и тружеников тыла.

Убеждены, что эта книга — сборник воспоминаний фронтовиков, никого не оставит равнодушным. Память народа бережно хранит правду о войне.

Будем же в помыслах и делах достойны Великого под-вига, подвига сыновей и дочерей России в годы Великой Отечественной войны.

[Cliver F]

К 65-летию Курской битвы

Командир взвода управления 1119 зенитного артиллерийского полка Александр Васильевич Полежаев

ЗЕНИТЧИКИ. ПОД БЕЛГОРОДОМ В СОРОК ТРЕТЬЕМ...


Май 1943 года. После контузии и перенесенной болезни (туляремия в тяжелой форме) снова следую на фронт. Слабость, плохое самочувствие, да и внешность не боевая. Но приказ №336 по медицинским показаниям требователен и суров.

Вот и Курск, прифронтовой город. Налеты немецкой авиации — регулярное событие, не миновавшее и нас, прибывших.

Далее следуем на попутных машинах или на чем Бог пошлет. По пути замечаем: леса заполнены танками и другой военной техникой. И уже молва — «это лето будет наше».

Получил назначение в 5-ю Зенитно-артиллерийскую дивизию, 1119-й Зен. артполк малокалиберной артиллерии на должность командира взвода управления (радиосвязь, проводная связь, разведка — раннее ее предупреждение о налетах фашистской авиации, а также связь с передовыми частями наших войск).

Командир дивизии полковник Кудряшов, сталинградец, бывший командир истребительного противотанкового полка (ИПТАП). Чувствовалось его смелое руководство полком дивизии. Нередко наряду с выполнением основной задачи борьбы с воздушным противником приходилось сражаться и с наземным.

Состав дивизии — три полка МЗА и полк зенитных орудий среднего калибра (85 мм). В каждом полку четыре батареи четырехорудийного состава. От налетов авиации противника дивизия прикрывала войска от г. Шебекино до Белгорода.

Зенитные пушки имели круговой обстрел по горизонтали и во всей верхней полусфере. Пушка МЗА имела прямой выстрел на 800 метров и, как говорили в шутку, на расстоянии километра можно попасть в «форточку». В этой шутке есть доля правды. При разрыве осколочный снаряд разлетался на восемьсот осколков. Сто двадцать выстрелов в минуту. Это гроза для пехоты, бронетранспортеров, а при бронебойных снарядах — для легких танков. Эти боевые качества орудий МЗА в умелых руках испытал на себе не только воздушный, но и наземный противник.

Наступил июль. За несколько дней нам уже было известно, что 5 июля 1943 г. немцы начнут наступать.
Мы занимаем рубеж обороны по реке Северский Донец в районе города Шебекино под Белгородом.

Днем четвертого июля, рассматривая в стереотрубу немецкие позиции, замечаю там, за передней линией фронта, фашистов, вдалеке какие-то странные объекты вроде наших зачехленных «катюш». Как потом оказалось, это были понтоны.

В ночь на пятое июля и до утра бомбили немцев наши «кукурузники» (самолеты ПО-2).

5 июля наступила зловещая предрассветная тишина. Ее нарушил возвращавшийся с бомбежки «кукурузник». Летчик приглушил мотор, и было слышно, как он прокричал нам: «Эй, черти окаянные! Не проспите!» Ему-то сверху видно все...

И только забрезжил рассвет, как начался ураганный артобстрел. Началась автоматная стрельба, и, как из-под земли, выросли фашисты. Вот тебе и водная преграда — Северский Донец. Оказалось, ночью немцы незаметно навели понтонную переправу, и вот результат нашего «авось». Противник тут как тут. А наши подразделения в окружении. Правда, это уже не сорок первый год. Командир стрелкового полка, находясь на командном пункте (КП), быстро выдвинул подразделение автоматчиков, которые сразу заняли круговую оборону. Гвардейцы-сталинградцы не сдадутся. Их просто не возьмешь. Их мало убить как говорили, их надо еще повалить.

Телефонная связь была основным средством управления боем, а она непрерывно нарушалась при артобстреле. Ее надо было восстанавливать в любой обстановке. Наиболее уязвимые участки были продублированы.
Внезапно прервалась связь с разведчиками. Попало в окружение отделение разведки моего взвода. Томительная неизвестность... Большое ЧП, если попадут в плен. Комиссар нашего полка дает мне приказание вывести из окружения отделение разведки. А у меня все подчиненные выполняют боевые задания, все в бою. Что делать?! Приказы не обсуждаются, а выполняются.

Вооружился автоматом, гранатами и вперед. В пути мне навстречу, пригибаясь, перебежками приближается вырвавшийся из окружения боец. Спрашиваю: «Как там?!.» Ответ: «Плохо!»
Кругом стреляют. Позади автоматная трескотня. Впечатление, что окружил противник. Но теперь-то мы знаем: это разрывные пули за нами рвутся, задевая верхушки деревьев.

Слева большая поляна. Я знаю: на опушке леса за нами сейчас стоят пушки. Слева не обойдут. А впереди лесок, где попали в окружение разведчики.

В лесок не войти: оттуда фашисты ведут огонь из пулеметов и автоматов. Вот бы из крупнокалиберного пулемета дать очередь по ним. Никакие деревья не спасут. Но где его взять сейчас?! Такой пулемет…
Мне известны все тропинки и складки местности впереди. Эти места многократно исследовал ранее. Проберусь к разведчикам. Моя надежда: пока у немцев еще неразбериха, и это, надеюсь, мне на руку.
Вот из-за горизонта появились эскадры наших штурмовиков ИЛ-2. Так много их, аж закрыли горизонт. Затем появилось на дороге много танков с пехотой на броне. Стало легче на сердце...

Танки пошли по дороге вправо. Вдалеке завязалась отчаянная схватка. А штурмовики ИЛ-2 непрерывно эшелон за эшелоном «утюжат» немцев впереди леса слева.

Внезапно появляются по два самолета немецкие истребители «Фоке-Вульф-190» и расстреливают уходящие с бомбежки штурмовики. Два снаряда — и ИЛ-2 сбит, горит, падая. Ужасно обидно. В нем один летчик, и самолет сзади не защищен. Для защиты таких самолетов стали срочно встраивать в корпусе за пилотом место для стрелка с пулеметом, и сзади самолет стал как-то защищен. Но фашистские истребители регулярно атаковали штурмовиков. Мы несли существенные потери. Тяжело смотреть, когда это у всех на виду.

Подбитый самолет-штурмовик — как живое существо, и его сердце-мотор, — взревев, как бы прощаясь с небом, медленно снижаясь, падал на родную землю. Бойцы немедленно подбегали к нему, открывали кабину и, пока не взорвались баки с горючим, спасали летчика. Не все летчики погибали. И часто удавалось спасти раненого летчика, немедленно оттащив в полевой медпункт.

Мы привыкли видеть летчиков в комбинезонах, а тут они в хлопчатобумажных защитного цвета гимнастерках и брюках. Удивительно, как будто только что выбежали из летной палатки, сели в самолет и полетели.

Эскадрильи штурмовиков ИЛ-2 усиленно бомбили скопления фашистских войск в районе села Безлюдовка. Они «утюжили» фашистов, образуя замкнутый круг. Это такое стандартное построение штурмовиков, при котором они друг за другом летят по очереди, «ныряют» (пикируют) на цели, поражая противника бомбами, реактивными бронебойными снарядами, снарядами из пушек, пулеметными очередями.

При таком боевом построении штурмовиков истребителям противника опасно приближаться к ним с любой стороны, т.к. можно попасть под мощный губительный огонь их бортовых пушек и пулеметов.

Для защиты от фашистских истребителей штурмовики ИЛ-2 уходили с бомбежки через позиции наших батарей, отсекающих огнем немецкие истребители от наших штурмовиков. И тут уже доставалось фашистским истребителям. Они несли потери и не могли безнаказанно атаковать наши самолеты.

Батареи малокалиберных зенитных орудий, прикрывавших боевые порядки наших частей с воздуха, сразу встречали огнем появлявшиеся немецкие самолеты. В одну из таких атак снаряд зенитки угодил в немецкий истребитель «Фоке-Вульф-190». Вижу: что-то отделилось от фашистского истребителя, издали напоминающее детскую рогатку. Затем раскрылся парашют. Это катапультировался летчик. А самолет, падая по пологой траектории, снес не одну избенку. Летчика взяли в плен. И таких случаев было немало.

Продолжаю пробираться к своим разведчикам. Несмотря на довольно плотный пулеметный огонь в нашу сторону, мне все же удалось, используя складки местности, довольно близко подобраться к позиции моих разведчиков. Подоспевшие подразделения стрелкового полка по приказу их командира отбросили немцев назад, и мне, участвуя в атаке автоматчиков, удалось непосредственно приблизиться к окопам разведчиков. Но моего отделения в окопах не оказалось. Наступили мучительные ожидания, поиск.

Меня считали погибшим в бою. Мой самый близкий друг, мужественный командир артиллерийского взвода Николай Глазов переживал больше всех. До слез.

Так что же произошло с разведотделением взвода?.. А было так. В момент атаки немцев сержант, командир отделения, растерялся, и ответственность за оборону взял на себя рядовой Зубов. Бойцы под его командой отразили пять атак противника, убили несколько фашистов и немецкого офицера, взяв его полевую сумку (в которой, как потом выяснилось, были очень важные документы), вырвались из окружения. Долго пробирались к своим, заблудившись в лесном массиве, но поздно вечером вернулись в часть.

Документы срочно отправили в дивизию. Они оказались очень важными, и на второй день рядовому Зубову был вручен орден «Красная звезда».
Вот такими для нас были первые сутки боев на нашем участке фронта. Затем пошли непрерывные ожесточенные бои. Немцы применили новые тяжелые танки «Тигры» — наши пушки калибра 76 мм их лобовую броню не пробивали. Известно немало случаев, когда бойцы обвязывались гранатами и бросались под танки, погибая вместе с ними. Но вскоре у них появились мощные пушки.

Зенитчики-артиллеристы вели борьбу не только с воздушным противником — им приходилось отражать и атаки фашистской пехоты, бронетранспортеров и танков.
Мужественно сражалась артиллерийская батарея 743-го зенитного полка (калибр 85 мм) нашей дивизии под командованием капитана Цикало, отражая атаки самолетов и танков противника. Батарея занимала позицию в районе Крутого Лога, где атаки немецких войск следовали одна за другой. Зенитные пушки этого калибра были грозой для танков, даже таких, как тяжелый «Тигр». Мощь и точность выстрела пробивали лобовую броню и даже срывали башню у танка «Тигр». Не один немецкий танк был уничтожен в боях.

Но в грохоте боя фашистским танкам все же удалось незаметно обойти батарею и расстрелять ее. Так погибла батарея и ее командир. Но прорвавшиеся танки были уничтожены нашими самоходно-артиллерийскими орудиями крупного калибра. Мы эти самоходные бронированные пушки называли «зверобоями».

Бои на этом участке фронта вошли в историю Второй мировой войны. «...Беспримерный подвиг совершили бойцы и командиры 214-го полка 73-й гвардейской стрелковой дивизии. Они мужественно отразили наступление 120 танков, в том числе 45 «Тигров», действовавших совместно с автоматчиками. В двенадцатичасовом бою патриоты уничтожили 39 танков и до тысячи гитлеровцев. Особенно отличились в бою воины 3-го батальона. Из 450 солдат и офицеров в строю осталось только 150 человек, но танки не прошли. За этот бой весь личный состав батальона был награжден орденами и медалями, а капитаны А. А. Бельгин, И. В. Ильясов и сержант С. П. Зорин удостоены званий Героя Советского Союза» (История Второй мировой войны 1939–1945 гг. Воениздат. М., 1976 г., том 7, стр. 150).

В этом батальоне мужественно сражался мой друг — Владимир Михайлович Демидов, чудом оставшийся в живых.
После войны в этом месте, где сражался героический полк, воздвигнут памятник командиру батальона Герою Советского Союза капитану А. А. Бельгину и поблизости памятник нашей батарее капитана Цикало.
Фашисты, надеясь на быстрый успех, не разрушили мост через речку Нежеголь у г. Шебекино, а теперь не могли допустить исправности его. По этому мосту шли потоки войск, техники, боеприпасов. Начались налеты немецкой авиации.

Мост защищала зенитно-пулеметная рота (ЗПР) 1119-го Зен. артполка, на вооружении которой были крупнокалиберные пулеметы ДШК. Их мощный огонь не позволял самолетам-пикировщикам осуществлять точное бомбометание. Пулеметы посылали «снопы» трассирующих бронебойнозажигательных пуль по самолетам. Бомбы падали рядом, не повреждая моста.

В один из таких налетов осколком разорвавшейся бомбы была тяжело ранена медсестра пульроты Рожкова Васса Исаевна. Обливаясь кровью, она, собрав все силы, сжав пальцы в кулак, громко посылала проклятия фашистам, грозя кулаком. Это произвело сильное эмоциональное воздействие на бойцов. Бойцы-пулеметчики вели огонь по самолетам, даже будучи ранеными и несмотря на смертельную опасность. И вот возмездие: от стаи стервятников отделились два самолета и, снижаясь с креном, удалялись в сторону врага. Кто-то произнес: «Полетели подыхать...». Мост остался невредим. Медсестре бойцы сделали перевязку, как могли, и отправили в медсанчасть.

Так закончился один из налетов самолетов противника, а их было немало потом.

Необходимо отметить, что противник наряду с вооруженной борьбой вел и идеологическую. На нас сбрасывали много листовок с призывами переходить на сторону вермахта, обещая райскую жизнь в плену. Так с учетом нашего небогатого рациона фашисты обещали сытую жизнь в плену. Вот некоторые слова текста листовок: «...белый хлеб хорош, а с маслом еще лучше»... и т. п. В листовках пропагандировалась армия предателя Власова, снимки генерала Власова на учениях его армии, и опять шли призывы переходить на их сторону, обещая «сладкую жизнь». Но воины нашей армии с пренебрежением относились к этим призывам и даже перестали брать листовки в руки, чтобы сделать из них «самокрутку» для табака.

Не добившись стратегических успехов, противник ослабил наступательный порыв, понеся большие потери. Потом началось наступление наших войск. Были освобождены города Белгород и Орел. Впервые Родина салютовала в честь освобождения этих городов 5 августа 1943 года.

Больше мы уже не отступали. Только вперед, на запад, нас вела дорога фронтовая.

*** Александр Васильевич Полежаев — активный участник обороны
Москвы, Сталинграда, Курской битвы, форсирования р. Днепр и других сражений Великой Отечественной войны.

За участие в боях, проявленное личное мужество и командирскую находчивость награжден тремя боевыми орденами: «Отечественной войны» I и II ст., «Красной Звезды», медалями: «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», За взятие Вены», «За освобождение Праги», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–45 гг.», юбилейными и памятными медалями.

Несмотря на ранения, контузию и перенесенную тяже-лую болезнь туляремию (относящуюся к биологическому оружию), нашел в себе силы, упорство и настойчивость, окончил Московский энергетический институт (радио-технический факультет) и 39 лет занимался научно-ис-следовательской работой, разрабатывая аппаратуру для Вооруженных сил страны.

За разработку и внедрение новой техники награжден орденом «Знак Почета» и медалью «300 лет Российскому Флоту».

Инвалид войны, подполковник в отставке, кандидат технических наук, автор пяти изобретений и более двадцати научных трудов.

Подготовил к печати полковник в отставке М. И. ЗАБОРА

«ОН ГОРЕЛ В ТАНКЕ…»
или рассказ о Николае Дмитриевиче Безденежных

Председатель Совета ветеранов войны ЮАО Н. Д. Безденежных, генерал-майор. Был избран на этот пост в четвертый раз.

Тот, кто хоть раз встречался с председателем Совета ветеранов ЮАО столицы генерал-майором в отставке Николаем Дмитриевичем Безденежных, вряд ли забудет этого замечательного человека, его доброе и простое русское лицо, открытый взгляд умных глаз, его доступность и огромное человеколюбие. И не случайно умудренные опытом ветераны в четвертый раз избрали его своим вожаком, и руководство округа одобрило их поступок, потому что, опираясь на эту возглавляемую им дисциплинированную организацию, он из года в год добивается все новых и новых успехов в развитии и процветании крупнейшего региона Москвы.

Николай Дмитриевич родился на Урале 18 февраля 1923 года. У Анны Георгиевны и Дмитрия Михайловича он был первенцем. За ним появилось на свет еще четверо братьев и сестер. Семья была дружная, трудолюбивая. Николай рос послушным мальчиком, глядя на родителей, с малых лет пристрастился к нелегкому крестьянскому труду. Уже в десять лет он помогал отцу на колхозных работах пахать, косить, возить с поля снопы, в домашнем хозяйстве — ухаживать за скотиной, заготавливать для нее корм на зиму. Все делал с большой охотой и даже радостью. Родители не чаяли в нем души, младшие дети брали с него пример.

В четырнадцать лет колхозники избрали его учетчиком, доверив подростку должность, которая требовала от человека исключительной честности, аккуратности и высокой исполнительности. И они не ошиблись. За все время работы не было ни одного случая нареканий ни со стороны руководства хозяйства, ни со стороны колхозников. Любовь к труду, воспитанная с детства в семье и закрепленная на самостоятельной работе в юности, осталась у Николая Дмитриевича на всю жизнь, послужила ему хорошим подспорьем в исполнении им трудового и служебного долга.

Не все гладко было на первых порах в колхозе. Но перед войной жизнь все же стала налаживаться. Люди уже привыкли к коллективному труду, работали от зари до зари, с каждым днем все увереннее смотрели в будущее. Но пришла беда, и все надежды рухнули. В первые же месяцы войны трудно стало в деревне.

Николай был призван в сентябре 1941 года. На сборном пункте командование обратило внимание на аккуратного, подтянутого новобранца, отличавшегося особой исполнительностью, и направило его на курсы сержантского состава. Трудовая закалка, полученная в семье и на колхозной работе, природная сметка и высокая дисциплинированность помогли новичку быстро и легко освоить азы военной науки. После обязательного курса обучения наиболее способных курсантов отобрали для подготовки командиров огнеметных отделений. Николай Безденежных попал в этот список одним из первых.

Огнемет — оружие не совсем обычное. Он предназначен для поражения танков, бронетранспортеров и других машин противника, его живой силы и огневых средств, находящихся в дотах, дзотах и других укрытиях. Незаменим он и при ведении боевых действий в городе. И воин-огнеметчик должен не только отлично знать материальную часть, умело пользоваться ею в бою, но и правильно выбирать огневую позицию, быстро оборудовать ее, искусно маскировать и до момента пуска огненной струи оставаться незамеченным для врага. Но особое внимание при подготовке огнеметчика уделяется выработке у него умения владеть собой в бою, иметь железные нервы и отменную выдержку. Если из пушки, пулемета или винтовки огонь по врагу можно открывать с дальних дистанций, то огненная струя рассчитана на поражение цели лишь на расстоянии до пятидесяти метров. А отсюда и огневая позиция огнеметчика в момент пуска струи должна находиться в пределах этого отрезка. А «любоваться» на таком близком расстоянии бронированным чудовищем, которое, изрыгая смерть, с грохотом надвигается на тебя, или с ранцем за спиной под шквальным огнем солдат врага подползать к доту — не каждому воину под силу. И командир отделения должен учитывать это, вырабатывая у подчиненных огромную силу воли, умение, подавляя страх, в нужный момент сосредоточиться и поразить цель, направив струю в моторное отделение или топливные баки машины, поражая окопы и амбразуры огневых точек.

В школе курсант Безденежных усвоил, что успех действий в бою достигается огромным трудом на тактических занятиях. И поэтому, прибыв в полк и получив отделение, он начал усиленно заниматься с подчиненными, доводил выполнение боевых приемов до автоматизма, не жалея ни сил, ни времени. И это дало свои плоды в первом же бою под Волоколамском. Огнеметчики работали смело и уверенно. Их действия отличались особой дерзостью и высокой грамотностью. Умело используя выгодные условия местности, они, следуя примеру своего командира, с близкого расстояния поражали врага, и танки противника не прошли, часть из них была сожжена, остальные повернули назад. Отмечая грамотные действия сержанта Безденежных, старший командир подчеркнул и такое качество его характера, как заботу о сохранении жизни подчиненных, что достигалось умелым выбором огневых позиций, их тщательной маскировкой, тесным взаимодействием и взаимной выручкой.

Особенно ожесточенные бои развернулись летом 1942 года при проведении Ржевско-Сычевской операции. Отделение огнеметчиков действовало в составе 531-го стрелкового полка. Преодолевая упорное сопротивление врага, войска Западного фронта прорвали его оборону и вышли к реке Вазузе, где встретили противника на заранее подготовленном рубеже. Огнеметчикам пришлось буквально выкуривать зарывшихся в землю фашистов. И все это с близкого расстояния, под ураганным ружейно-пулеметным огнем. Но теперь это были уже обстрелянные воины — действовали уверенно, смело и хладнокровно.

Там, где создавалась наиболее опасная обстановка, своевременно появлялся командир отделения и умелыми действиями вселял в подчиненных уверенность в победе над врагом. В результате было уничтожено около десятка дотов и дзотов. Однако радость победы в этом бою была омрачена тяжелым ранением сержанта Безденежных. Очень не хотелось подчиненным отпускать своего командира в госпиталь, привыкли к нему и его справедливой требовательности, полюбили его спокойный и ровный характер, заботливое к ним отношение и умную, рассчитанную на успех, обоснованную храбрость.

Два месяца, залечивая раны, пролежал сержант Безденежных в госпитале, который находился в Спасс-Клепиках. Собирался уже после выздоровления проситься к своим огнеметчикам, соскучился по ним, привык к оружию, но тут поступил приказ направить его на учебу в Челябинское танковое училище. Побывав уже на войне, Николай убедился, что победа в бою зависит не только от смелости и находчивости воина, но и от умелого владения вверенным ему оружием. И он с особым рвением приступил к освоению плотно насыщенной программы обучения, старался досконально изучать каждую деталь, каждый винтик, каждую заклепку танка. Этому способствовали природная смекалка и редкая настойчивость в достижении поставленной цели.

Большое внимание уделял Безденежных выработке навыков искусного вождения машины, преодолению различных препятствий, умелому использованию маскирующих и защитных свойство местности, всему тому, что необходимо для уверенной победы над врагом.
Год пролетел незаметно. Николай еще больше возмужал, окреп, успешно овладел предметами обучения, на его плечах заблестели лейтенантские погоны. При распределении он был направлен старшим механиком-водителем в 28-й гвардейский танковый полк 3-его Украинского фронта, а затем в 70-й гвардейский тяжелый танковый полк Белорусского фронта.

1944-й год отличался особым накалом наступательных сражений, кровопролитными боями за освобождение родной земли, поспешно оставленной в сорок первом роковом году. Гвардии техник-лейтенант Безденежных оказался в гуще боевых событий. Наши войска освобождали многострадальную Белоруссию. Танкистам часто приходилось преодолевать топи и болота, используя гати, сооруженные из подручных средств. От механика-водителя требовалось особое мастерство в управлении машиной. И лейтенант успешно справлялся со своими обязанностями, проявляя при этом редкую виртуозность. Часто, вырвавшись вперед, танкисты, оседлав важный узел дорог, преграждали путь фашистам, пытавшимся вырваться из минского «котла». В тяжелых переходах по бездорожью, при совершении форсированных маршей и бросков, тяжелый танк ИС-2, ведомый механиком Безденежных, работал как часы. Ни одной поломки, ни одного отставания — наоборот, он шел все время в голове колонны, прокладывая путь остальным машинам.

В январе 45-го наши части вышли в район польского города Модлина, где проходила глубокоэшелонированная оборона противника. Здесь танкисты встретили ожесточенное сопротивление. С утра и до позднего вечера гремел непрерывный бой. Вот где пригодилось отточенное в предыдущих боях мастерство управления машиной. Безденежных вел танк, максимально используя маскирующие и защитные свойства местности, широко применяя отвлекающие маневры и обманные действия. В результате тяжелый танк ИС-2 неожиданно для противника появлялся с самых различных направлений, уничтожал огнем и гусеницами его живую силу и огневые средства. В разгар боя группа танков вслед за машиной ИС-2, ведомой Безденежных, в глубине обороны гитлеровцев напоролась на артиллерийскую батарею. Не успели немцы изготовиться к стрельбе, как танк ИС-2, сдав назад, отвернул в сторону и, используя заросшую кустами лощину, вышел в тыл батарее. Немецкие артиллеристы, связанные боем с другими танками, потеряли его из виду. А тот, открыв огонь из пушки и пулеметов, стремительно атаковал батарею и смешал ее с землей. К вечеру оборона была прорвана, и наши части вышли на оперативный простор.

А впереди был Берлин — логово фашистского зверя. Известно, что бой в городе является одним из сложнейших видов боевых действий и успех его во многом зависит от умело организованного взаимодействия подразделений и воинов различных родов войск, входящих в штурмовую группу. Боевые действия в городе характеризуются особой насыщенностью событий и ожесточенностью, чреваты самыми непредсказуемыми изменениями обстановки. И они в Берлине были самыми упорными, тяжелыми и кровопролитными. Немцы с обреченностью фанатиков дрались за каждый дом, за каждый этаж, подвал, выступ. Тяжелый танк ИС-2, ведомый Безденежных, действовал в составе штурмовой группы.

За время боев на улицах Берлина было немало ситуаций, когда судьба экипажа висела на волоске. И только молниеносная реакция гвардии техника-лейтенанта Безденежных, его умение быстро ориентироваться в обстановке и, виртуозно управляя машиной, выходить из самых затруднительных положений, спасало экипаж от верной гибели. Выполнение приемов управления машиной у него было доведено до автоматизма, при этом особой заботой являлось не подставлять противнику борта машины, оберегать ее кормовую часть и моторное отделение. Сделать это было нелегко, так как городские улицы сверху донизу были на-шпигованы противотанковыми средствами. По сигналам сопровождавших его автоматчиков экипаж танка громил расчеты пулеметов, орудий, группы пехоты, мешавших их продвижению. В свою очередь пехотинцы, оберегая танк, уничтожали засевших в подвалах и на нижних этажах солдат противника, вооруженных противотанковыми гранатами, минами и фаустпатронами. Саперы проделывали проходы в минно-взрывных заграждениях, проломы в стенах и заборах; артиллеристы расчищали путь, уничтожая орудия противника, выставленные на перекрестках, в скверах, в проемах между домами и в подворотнях.

Николай вел танк с предельной осторожностью, внимательно наблюдая за панорамой боя, разворачивающейся перед ним. Нервы были напряжены до предела. Четко выполняя приказы командира, он готов был в любую секунду совершить маневр, чтобы уничтожить огневую точку противника или уклониться от прямого попадания снарядов, фаустпатронов или гранат. Грохот стоял такой, что он порой с трудом улавливал голос командира, дым от пожаров, пыль, висевшая в воздухе, затрудняли видимость. Но группа, ломая сопротивление врага, упорно продвигалась вперед, к центру города. Но на войне как на войне. Буквально за несколько часов до капитуляции Берлинского гарнизона тяжелый танк ИС-2, за рычагами которого сидел гвардии техник-лейтенант Безденежных, был подбит прямым попаданием снаряда и загорелся. И случилось это в начале Линденштрассе, центральной улицы города, 2 мая во второй половине дня. Механик-водитель был тяжело ранен в голову и в бессознательном состоянии с многочисленными ожогами доставлен для оказания первой медицинской помощи на командный пункт 70-го гвардейского танкового полка.

Когда раненый после укола пришел в себя, оказавшийся на месте заместитель командующего 47-й армией генерал-майор Кретов, узнав, о ком идет речь, тут же в присутствии командира полка объявил гвардии технику-лейтенанту Безденежных благодарность за мужество и героизм, проявленные в боях за Берлин, а также тепло поздравил с представлением в штаб 1-го Белорусского фронта документов о присвоении ему высокого звания Героя Советского Союза. Однако в последующем слова генерала, к сожалению, не подтвердились. В спешке заключительных дней воины документы, очевидно, где-то затерялись, как это нередко случалось и ранее.

А за свой последний бой в Берлине Николай Дмитриевич получил второй орден Боевого Красного Знамени. Это было третье ранение за Великую Отечественную войну, дважды он горел в танке, но каждый раз, подлечившись, возвращался на фронт. На уральскую землю тем временем шли «похоронки». Дважды оплакивали там погибшего защитника Отечества, ставили свечи за упокой его души, а гвардии техник-лейтенант Безденежных продолжал громить ненавистных фашистов. Человек добрейшей души и мягкого сердца, он был беспощаден к врагам. Управляя грозной машиной, уничтожал их, пришедших на его родную землю убивать, насиловать, заживо сжигать ни в чем не повинных женщин, детей и стариков. Победу Николай встретил на госпитальной койке, а на родине продолжали считать его погибшим.

И каково же было удивление односельчан, радость и восторг многочисленной родни, когда в разгар сенокосной поры первого послевоенного лета в родном Савиново появился дважды оплаканный возмужавший Николай.

Простой крестьянский сын предстал перед людьми во всем блеске офицерской формы, с орденами и медалями на груди, удостоенный любимой Родиной за мужество и отвагу при защите Земли Русской и пролитую при этом горячую кровь.

Отпуск фронтовик провел в основном на полях родного колхоза, вместе с батей выполняя самую различную работу. Много помогал по хозяйству и дома. Сын хлебороба за время войны соскучился по крестьянскому труду. Работал, как всегда, с удовольствием, испытывая при этом знакомое с детства наслаждение, работал не только за себя, но и за своих сверстников, не вернувшихся с войны.

Уставал, конечно, но каждый вечер, умывшись и поужинав, спешил туда, откуда доносились веселые звуки гармоники и задорные частушки деревенских девчат. Статный, красивый, при многочисленных знаках воинской доблести на груди, он заставлял замирать в любовной истоме не одно девичье сердце. Не оставался равнодушным к девушкам и сам, еще не изведавший настоящей любви, познавший на войне цену жизни и желавший настоящего человеческого счастья.

Свою любовь заслуженный воин встретил в один из очередных отпусков, в 1949 году. Встретил и сразу понял, что это его судьба, та единственная и неповторимая, навстречу которой он шел трудными дорогами кровопролитной войны и послевоенного лихолетья.
Красавице Жене сначала не верилось: как это — такой взрослый, как ей казалось, человек, прошедший всю войну и не раз смотревший смерти в глаза, заслуживший за свою храбрость и отвагу столько орденов и медалей — и обратил внимание на нее, еще не опытную и не знавшую жизни девчонку. Но не догадывалась скромница, что Николаю полюбилась именно она, юная, нежная, красивая, со своей деревенской неприхотливостью и надежностью. Опыта ему хватало своего. Заслуженному труженику войны нужна была верная, добрая и надежная спутница жизни. Его израненное войной сердце требовало женской ласки, повседневного внимания и заботы.

Сильно понравились влюбленные друг другу, но со свадьбой решили не спешить, еще год состояли в переписке, проверяя прочность и неизменность чувств, ведь речь шла о событии, которое должно было положить начало новой жизни, долгой, насыщенной разными событиями и обязательно счастливой.

В отпуск за 1950 год Николай летел, как на крыльях. На родине его ждала любовь, горячая, настоящая, проверенная. Свадьбу сыграли быстро, и стало на уральской земле одной красавицей меньше. Увез ее, переполненный счастьем, блестящий офицер, посвятивший свою жизнь служению родному Отечеству. Увез очаровательную уралочку в город Калининград, на самый край великого и могучего Советского Союза.

Через год в семье счастливых молодоженов родился прелестный сын Валерий. Жизнь героя войны наполнилась еще большим смыслом и заботами. Теперь он должен был думать не только о постоянной боеготовности вверенного ему подразделения, но и о создании приемлемых условий для своей молодой семьи. Но несмотря на это, на душе было легко и радостно. Каждый раз, возвращаясь со службы, Николай Дмитриевич знал, что дома его ждет красавица жена и чудесный сын, желанное дитя их крепкой и счастливой любви.

Любовь Евгении обеспечивала мужу душевное спокойствие и семейный уют, и поэтому на службе он трудился, не зная отдыха. Домой приходил усталый, но довольный и счастливый. Поужинав и полюбовавшись сыном, садился за учебники: надо было готовиться в высшее учебное заведение. И в 1952 году, блестяще сдав вступительные экзамены, Безденежных Николай Дмитриевич стал слушателем Военной академии бронетанковых войск.

Годы учебы пролетели быстро, а потом началась долгая и многотрудная служба по охране и обороне священных рубежей Отчизны, укреплению ее обороноспособности и оказанию интернациональной помощи странам, освободившимся от колониального ига. Сорок два года отдал Николай Дмитриевич своему любимому делу, дослужившись до звания генерал-майора. Из них более двадцати лет провел под палящими лучами знойного Туркестана и пронизанными смертельной опасностью горного Афганистана. В запас ушел с чувством добросовестно выполненного долга в январе 1984 года.

Родина высоко оценила ратный труд своего верного сына, его смелость и отвагу на войне, высокое чувство патриотизма и бескорыстное служение народу в мирное время, наградив его двумя орденами Боевого Красного Знамени, орденами Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды, Трудового Красного Знамени, «За службу Родине в Вооруженных Силах» Ш степени, «Знак Почета» и многими медалями.

Уйдя на заслуженный отдых, Николай Дмитриевич сразу же включился в работу ветеранских организаций. Его скромность и простота в общении с людьми, широта души и доступность в сочетании с повседневной заботой о нуждах ветеранов, быстро снискали ему высокий авторитет, особый почет и всеобщее уважение.

Успехи Николая Дмитриевича по службе были бы не-мыслимы без верной спутницы жизни, друга и помощника, очаровательной супруги Евгении Николаевны. Скромная и незаметная труженица домашнего фронта, она в любой обстановке стремилась создать оптимальные условия бытия, обеспечить в семье здоровый микроклимат, ровное и хорошее настроение всех ее членов. В условиях частых переездов, постоянной смены гарнизонов и школ Евгения Николаевна вырастила прекрасного сына, который, по примеру бати, став военным, прослужил в Вооруженных Силах установленный срок и уволился в запас в звании полковника. Воспитала двух чудесных внуков, помогла им успешно окончить Академию имени Плеханова. Сейчас они трудятся в престижных организациях. И все это, не ослабляя заботы о дорогом и любимом человеке, пленившем ее юное сердце в далекие послевоенные годы.

В 2000 году Николай Дмитриевич и Евгения Николаевна отметили полувековой юбилей их совместной жизни. Приближается очередной юбилей, но по-прежнему полны здорового оптимизма супруги Безденежных, молоды душой и бодры телом. И все это потому, что в основе их благополучия лежит большая любовь, крепкая дружба и редкое взаимопонимание. В этом же в немалой степени и заключается секрет успеха в руководстве генерал-майором Безденежных стотринадцатитысячной армией ветеранов войны и труда Южного административного округа города Москвы, заслуженное избрание его почетным ветераном Москвы и России.

Заканчивая этот скромный очерк, хотелось бы обратиться к его героям с настоятельной просьбой:
— Уважаемые Николай Дмитриевич и Евгения Николаевна! Живите долго и счастливо, ибо такие, как Вы, нужны не только Вашим родным и близким, но и всем честным людям, Вас окружающим. Они тянутся к Вам, им с Вами хорошо. Спасибо Вам за то, что Вы есть, такие чистые, светлые и открытые!


Михаил ТЫЧКОВ, Александр КЛОЧКОВ

[Cliver F]

БОГАТСТВО БЕЗДЕНЕЖНЫХ

Семья председателя Совета ветеранов ЮАО Н. Д. Безденежных

Сначала приведем высказывание генерал-майора в отставке Николая Дмитриевича Безденежных:
— Многолетняя работа на ветеранском поприще дает мне основание утверждать, что здесь мой второй дом, в котором мы сообща, на совете, решаем вопросы повседневной жизни ветеранов, оказываем социальную, юридическую и моральную поддержку одиноким, больным и малообеспеченным людям. Мы стремимся делать добро, поступать так, как поступают в крепких и дружных семьях.

Эти слова принадлежат человеку, который более 15 лет возглавляет Совет ветеранов войны, Вооруженных Сил и правоохранительных органов Южного административ-ного округа столицы, считающегося одним из лучших в Москве. Фронтовая закалка, огромный жизненный опыт, ответственность за порученное дело помогают ему руководить ветеранской организацией, насчитывающей в своих рядах более 113 тысяч человек, успешно вести работу по патриотическому воспитанию подрастающего поколения.

При этом нельзя не отметить, что руководителю совета ве-теранов Н. Д. Безденежных на днях исполнилось 85 лет.

— Когда молодые люди спрашивают меня о причинах моего долголетия и моей работоспособности, — говорит Николай Дмитриевич, — я прежде всего называю здоровый образ жизни, повседневный труд и крепкую, дружную семью. Семья всегда стоит у меня на первом месте, это то, чем я бесконечно дорожу, что делает меня поистине счастливым.

...Н. Д. Безденежных родился 18 февраля 1923 года в селе Савино Свердловской области. С малых лет он приобщился к нелегкому крестьянскому труду, привык заботиться о младших братьях и сестрах. Чувство ответственности за близких людей он пронес через всю свою жизнь. На фронт попал в первые дни войны и участвовал в боевых действиях по разгрому врага на всем пути от Москвы до Берлина. Был трижды ранен, два раза горел в танке.

В послевоенные годы Николай Дмитриевич Безденежных служил в Группе советских войск в Германии, на Дальнем Востоке, в Московском, Туркестанском военных округах, был командиром дивизии, военным советником в Афганистане.

За мужество и героизм, проявленные в годы войны, и образцовую службу в послевоенные годы, а также за свою деятельность на мирном поприще он награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах» III степени, Трудового Красного Знамени, «Знак почета», многими медалями.

С женой Евгенией Николаевной Николай Дмитриевич идет по жизни бок о бок почти 60 лет, именно она разделила с ним все трудности и радости большой жизни. Сын Валерий пошел по стопам отца, сейчас он полковник, жена сына Наталья Борисовна — детский врач, внук Николай работает экономистом, внучка Евгения — юрист. Это крепкая, дружная семья. Однако когда Николай Дмитриевич говорит о роли семьи в его жизни, он имеет в виду не только самых близких людей, но и тех, с кем он прошел фронтовые пути-дороги, с кем горел в танке на подступах к Берлину, с кем делил трудности и успехи на службе в послевоенные годы, тех, с кем работает сейчас в ветеранской организации. Он считает — впрочем, как и многие другие ветераны, что Родина наша начинается именно с семьи...


В. Д. САФРОНОВ, «Ветеран», №8, февраль 2008 г.


ПОЗДРАВЛЯЕМ С 90-ЛЕТИЕМ!

АЛМАЗОВ И. Н.

Недавно в свет при финансовой поддержке префекта ЮАО г. Москвы П. П. Бирюкова вышла книга И. Н. Алмазова «Исповедь солдата».

Игорь Николаевич Алмазов совершил подвиг, равный подвигу Михаила Девятаева, который угнал из концлагеря фашистский самолет с советскими военнопленными.

Игорь Николаевич совершил то же самое, но на суше. Перебив фашистских часовых, Игорь Николаевич со своими сослуживцами захватили автотехнику и на ней прибыли к партизанам, которые находились в белорусских лесах.

Публикуем одну главу из книги И. Н. Алмазова «Исповедь солдата», 2006.

ВЫРВАЛИСЬ ИЗ АДА!

В 6 часов утра 13 июня (это число совпало с моим днем рождения), как обычно, зазвенел колокол подъема. Начался самый длинный день в моей жизни. В 6–15 началась процедура формирования рабочих бригад. Немец выкрикивал по-немецки 12 человек, 15 человек, 8 человек и, наконец, как колоколом ударили слова «зекс ман» (6 человек). Вместо шести из строя вышло десять человек. Немцы отсчитали шестерых, остальных отправили в строй.

Кроме меня, Федора Иванова, Григория Симынина и Ивана Матросова в шестерку вошли Коля Карягин и Кузьма Трутнев. Их мы знали только по внешнему виду, так как они оба были из Жлобинского лагеря.

Наобещавший нам золотые горы Василий ни накануне вечером, ни утром не появился. Нас шестерых повели в авторемонтные мастерские. К воротам подъехала отечественная полуторка со съемным фанерные фургоном без задней стенки и без единого окошка. Нам приказали погрузить в машину лопаты, два лома, кувалду, автогенный сварочный аппарат, комплект гаечных ключей и два автомобильных домкрата.

По завершении погрузки машина выехала за ограду, и вскоре мы покинули пределы города, продолжая путь по проселочной булыжной дороге. За рулем был молодой (лет 18-ти) местный вольнонаемный белорус по имени Николай. В кабине с ним сидел один из конвоиров, бельгиец Август. Мы вшестером сидели в кузове под крышей фургона. Рядом с нами сидел брат Августа Юзеф с винтовкой.

Огражденные с трех сторон фанерными стенками, мы видели только убегающую от нас пыльную дорогу. В некотором отдалении сзади, соблюдая расстояние, следовала бронемашина советского производства с торчащим спереди дулом пулемета ДТ (Дегтярева танковый). За рулем сидел немец по имени Тони. Я спросил у Юзефа, для чего за нами едет бронемашина. Он ответил, что она после ремонта требует обкатки. Ответ мне показался не очень-то убедительным (как это с пулеметом и для обкатки? Что-то не увязывалось), но я сделал вид, что поверил его словам.

Поскольку Юзеф не владел русским языком, я решился сказать своим случайным спутникам о своих намерениях и напрямик заявил им, что мы решили не возвращаться в лагерь, а бежать к лесникам (слово «партизан» произносить было нельзя). На вопрос «можем ли мы рассчитывать на их помощь» они ответили: «Куда вы, туда и мы».
Так нас стало шестеро единомышленников: я, Федор Иванов, Симынин, Корягин, Трутнев Кузьма и Матросов Иван.

Километрах в 15 от Жлобина на небольшом взгорке наша машина притормозила, развернулась в сторону Жлобина и остановилась. Не доезжая 12–15 метров остановилась, не разворачиваясь, бронемашина. Теперь несколько слов о наших конвоирах. Август и Юзеф, два брата-бельгийца, по сравнению со многими другими конвоирами, относились к военнопленным по-людски. С ними можно было пошутить, разжиться куревом. Никогда от них не слышали оскорбительных слов.

Поэтому они пользовались уважением военнопленных. Что касается третьего конвоира Тони, то он был полной их противоположностью. К пленным он относился издевательски. За малейший проступок мог оскорбить или даже ударить. Дважды я видел, как он ставил к стенке кого-нибудь из пленных и, имитируя расстрел, стрелял над головой холостыми патронами, а затем хохотал над испугом бедняги.

Румяное круглое лицо с двойным подбородком, маленький курносый нос, бесцветно-голубые глаза навыкате и жирное до безобразия тело придавали ему сходство с поросенком. Мы так и прозвали его «свинкой».
На широком поясном ремне с левой стороны живота у Тони висела новенькая кожаная кобура.

В нескольких метрах от обочины дороги стоял завязший по «брюхо» остов танка БТ-7 без башни и верхней части брони. Между бортовой броней сохранился двигатель и кое-что из органов управления. Всеми работами распоряжался Тони. Больше жестами, чем словами, он пояснял нам, что и как нужно сделать. Оказывается, что мы должны были снять с танка ведущие колеса. Для этого нам необходимо было делать глубокие подкопы под ними для установки мощных домкратов.

Обстановка сложилась следующая: Август и Тони находились возле танка, Юзеф с винтовкой на одном плече курсировал кругами вокруг нас на расстоянии 10–15 метров. Такая строгая охрана шести пленных тремя конвоирами вызывала, по крайней мере, недоумение.

Время от времени мы просили сделать перекур, и нашу просьбу удовлетворяли. Во время первого перекура мы посовещались с Федором относительно дальнейших действий. Приняли решение убрать «свинку», поскольку он вооружен пистолетом, да и ненависть к нему была слишком велика: он был настоящим фашистом. Федор предложил это сделать мне. Но я сказал, что вряд ли у меня хватит духа убить человека кувалдой или иным тяжелым предметом.

Тогда «свинку» он взял на себя. Мне же поручил обезоружить Юзефа. Коле Корягину мы поставили задачу: когда наступит момент, стремглав бежать к бронемашине и вытащить из нее ручной пулемет. Я пояснил ему, как это сделать. Иван Матросов должен был обезоружить Августа. Трутнев и Симынин были оставлены в резерве, на случай, если кому-то понадобится помощь. Всех мы оповестили об этом решении. Время тянулось медленно. На очередном перекуре я пошел к Юзефу попросить сигарету и зажигалку. Чтобы протянуть время, я стал щелкать зажигалкой, незаметно подставляя ее ветру. И тут произошло непредвиденное: из-за склона возвышенности показалась машина, за ней другая, потом с некоторыми перерывами еще две машины.

Колонна направлялась в сторону Жлобина. Наше намере-ние на сей раз выполнить стало невозможно. После этой неудачной попытки мне показалось, что немцы начинают догадываться о наших замыслах, а может быть, это была лишь игра воображения.

Но на лицах ребят, это уже точно, нарастала напряженность. И я высказал эту мысль Федору — неоспоримому нашему лидеру. И добавил к этому, что в следующий раз не должно быть осечки, так как в противном случае нам может грозить непоправимая беда.

«Свинка» тем временем, обнаружив возле танка человеческий череп, поднял его, с издевкой в голосе сказал: «Руссиш зольдат», — и цинично рассмеялся. У меня мелькнула мысль, что неизвестно еще, сколько тебе, «свинка», самому осталось жить. Мысль, конечно же, жестокая, но оправданная войной с фашистскими извергами…

К моменту следующего перекура сложилась самая благоприятная обстановка. Август прислонил свою винтовку к танку, и теперь Матросов не спускал с нее глаз. «Свинка» же залез в танк. Уму непостижимо, как он со своим тучным телом втиснулся между двигателем и бортовой броней да еще наклонился, разглядывая в нижней части какие-то детали.

Федор стоял рядом с танком, возле него стояла ручкой вверх кувалда. Он незаметно мигнул мне, и я отправился «прикуривать» к Юзефу. Как и в прошлый раз, я попытался затянуть процесс прикуривания, кося глазами в сторону танка. Юзеф по-прежнему держал винтовку на одном плече.

В тот момент, когда я нагнулся прикурить, я на мгновение отвлекся от танка. В этот миг я услышал стук по металлу и громкий окрик Федора:
— Игорь!

Мгновенно сообразив, что произошло, я сорвал резким рывком с плеча Юзефа винтовку и, отступив шага на два, направил ее на него.
— Хенде Хох! — крикнул я, и тот, бледный, как полотно, судорожно поднимая руки, воскликнул:
— Вас ист дас? Вас ист дас? — (Что случилось? Что случилось?)/

Я попытался снять винтовку с предохранителя, но затвор не поддавался. Винтовка была незнакомая, и я стал искать, как снять ее с предохранителя. Увидев над затвором металлическую пластину, я повернул ее влево и, открыв затвор, загнал патрон в патронник.

Затем я подозвал к себе Трутнева, дал ему винтовку и сказал:
— Не спускай с него глаз, близко не подходи. В случае агрессивности или попытки к бегству стреляй без предупреждения.

А у танка развернулись следующие события. Федор, стоявший рядом с танком, выждал, пока «свинка» наклонился, что-то разглядывая, и нанес ему страшный удар кувалдой по голове. По инерции кувалда ударила по металлу. Звук этого удара я и услышал, когда прикуривал.

В это же время Матросов схватил винтовку, стоявшую у танка, и направил ее на Августа. Коля Корягин в это же время помчался к танку за пулеметом. Заметив это, Август бросился за ним, но Николай уже был у танка. Быстрым движением он вывернул пулемет из шаровой установки и, взведя затвор, направил дуло на подбежавшего Августа. Тому ничего не оставалось, как поднять руки.

Федор в это время подбежал к бронемашине с кувалдой, открыл капот и начал крушить свечи, карбюратор, трамблер, чтобы лишить ее хода. Безусловно, это было далеко не лучшее решение. Ведь мы могли бы с успехом воспользоваться бронемашиной, поскольку управление ею почти ничем не отличалось от управления полуторкой. А Федор умел ее водить.

Я же, занятый с Юзефом, не смог его предупредить. После мы здорово горевали о своей опрометчивости. А я корил себя, что не обговорил этот вопрос с Федором, когда набрасывали план нашей операции. Это тем более обидно, что в бронемашине был солидный запас патронов и ящик гранат. Это тоже был наш большой просчет, так как все это ох как бы пригодилось в партизанском отряде. Передав Трутневу под опеку Юзефа, я подбежал к танку, чтобы снять с убитого (удар был смертельным) пистолет. Попытка снять пистолет вместе с ремнем и кобурой не удалось.

Я не мог просунуть руки под тучное тело «свинки», кобура, к счастью, оказалась на поверхности, и мне удалось вытащить только пистолет и запасную кассету. Пистолет «Парабеллум» оказался моим боевым спутником в партизанском отряде. По совести, справедливее было бы отдать его Федору Иванову, но он никогда не выразил претензии по этому поводу...

Разделавшись с бронемашиной, Федор приказал вольнонаемному шоферу Николаю заводить полуторку, но тот был в состоянии шока.
— Что вы наделали? Нам всем теперь крышка! — лепетал
он, чуть не плача. Матюгнувшись, Федор крикнул Симынину:
— Гришка, заводи!

Возник вопрос, что делать с пленными конвоирами, с которыми мы поменялись ролями. Я предложил посадить их в машину, отвезти подальше от места происшествия и где-нибудь высадить. Убивать мы их не собирались, они, скорее всего, были насильно мобилизованы немцами. Федор согласился со мной.

Симынин завел полуторку и развернул ее в сторону от Жлобина. Я скомандовал по-немецки нашим пленникам:
— Садитесь в машину! Едем к партизанам!
Внутри фургона мы расселись в таком порядке: я с винтовкой сидел у заднего борта, слева по ходу, Матросов с пулеметом — справа. Между нами сидели Август и Юзеф. Коля Корягин и Кузьма Трутнев находились в глубине фургона. Григорий Симынин, сидя за рулем, дал полный газ, и машина резко рванулась вперед. Федор расположился на подножке, держась одной рукой за кабину, а второй сжимая винтовку.

Едва мы тронулись с места, как из-за увала метрах в 100 вынырнула легковая машина «Опель». В нем сидел за рулем офицер по имени Кошек (тот самый, которого Отто называл «партайгеноссе»). Рядом с ним на сидении сидел военнопленный по имени Алексей (один из кандидатов на побег).

Увидев машину, Федор закричал:
— Гришка, остановись!

Но Гришка, словно оцепенев, вцепился в руль и продолжал на полном газу гнать машину. Наши «подопечные» при виде машины с офицером проявили агрессивность. Юзеф, сидевший рядом со мной, схватился за мою винтовку, и мы начали играть с ним в перетяжки. Сильным рывком мне удалось, наконец, вырвать винтовку, и резким ударом ноги я вышвырнул его за борт. Он падал как-то неловко — свернувшись калачиком — и при падении, ударившись головой о булыжную мостовую, остался лежать неподвижно. (Позже, уже будучи в партизанах, мы узнали, что Юзеф скончался от черепной травмы).

Тем временем Август играл вперетяжку с Матросовым, у которого он пытался вырвать пулемет. Из глубины фургона на помощь к Матросову поспешили Коля Корягин и Трутнев. Сообща они вырвали пулемет и вытолкнули Августа за борт. Падая, тот успел перевернуться в воздухе и ухватился за борт руками. Машина была уже на полном ходу, и Август, пробежав несколько метров, оторвался и растянулся на дороге, отделавшись легкими царапинами да испугом.

По моему предложению мы на ходу общими усилиями вытащили из скоб фургон и сбросили его на обочину дороги. Туда же полетели ненужные нам домкраты и автогенный сварочный аппарат. Оставили лишь кувалду, сослужившую свою трагическую для немца роль, ломы и инструмент.
Местность, проезжаемая нами, была совершенно безлесной, даже у горизонта не наблюдалось признаков лесных массивов. А лес был нашей единственной надеждой на спасение.

Отъехав несколько километров, мы повстречали крестьянина, неспешно ехавшего нам навстречу, свесив ноги с телеги.

Федор приказал Григорию остановиться, остановил также проезжего, чтобы расспросить его, как проехать к лесу. Тот, с удивлением огладывая вооруженных оборванцев, сказал:
— Проедете километров пять, увидите справа деревню, примыкающую под углом к дороге, поезжайте дальше по ней, никуда не сворачивая, приедете к лесу. Деревня называется Сеножатки.
На вопрос, есть ли там немцы, крестьянин ответил отрицательно. Поблагодарив его, мы продолжили свой путь. А Гришка продолжал выжимать из машины все, что можно. У поворота на Сеножатки он так крутанул машину, что мы едва не опрокинулись. (Этого нам только не хватало).

Никого из жителей не встретив, мы проскочили деревню Сеножатки и поехали дальше по проселку, оставляя за собой густой шлейф пыли. Через некоторое время у горизонта мы заметили очертания леса. Когда мы подъехали к его опушке, оттуда выезжал крестьянин с мальчишкой лет 14–15. Он вез на подколесках два еловых хлыста.

Федор соскочил с подножки и напрямую спросил у него, как нам проехать к партизанам.

— А, браточки, не знаю. Видит бог, не знаю.

Тогда я соскочил с кузова и попросил Федора отойти в сторонку. Посовещавшись, мы приняли решение отправить мальчика с лесом домой, а взрослого взять с собой. Он клялся и божился, что не знает местонахождения партизан, но мы ему не поверили (а зря, он, по-видимому, действительно не мог этого знать). Тогда я, пригрозив пистолетом, заставил его сесть в машину и указывать дорогу. Проехав пару километров по лесной разухабистой дороге, мы выехали на опушку.

Сменив направление, мы вскоре оказались на другой опушке. Лес тут был сравнительно небольшим. Тогда мы остановились и стали совещаться, как быть дальше. Мы решили отпустить крестьянина, попросив его никому не рассказывать о случившемся.

Машину Федор предложил сжечь. Я возразил ему, что горящая машина сразу же привлечет внимание немцев. В том же, что за нами будет погоня, сомневаться не приходилось. Были также предложения машину спрятать где-нибудь в густом лесу и самим тоже найти укромное местечко в лесу.

Я снова не согласился с этим предложением, сказав, что лес небольшой, и первое, что немцы сделают, — это окружат его и начнут прочесывать.

И тогда лес станет нашей смертельной ловушкой,
А рядам с лесом расстилались огромные ржаные поля, и, видимо, инстинкт мне подсказал, что более надежного укрытия нам не найти. К счастью, мое предложение было принято друзьями. Перед уходом Федор побил кувалдой свечи, трамблер и карбюратор у полуторки.

Найдя выкошенный участок травы, где практически не остается следов, мы вышли к посевам, и главная злаковая культура приняла нас под свою защиту. Пригнувшись и осторожно раздвигая стебли растений, мы стали продвигаться по меже вверх по пологому склону. Пройдя около полутора километров, мы достигли вершины склона. Отсюда открывалась круговая панорама местности. Были отчетливо видны очертания покинутого нами леса, деревня Сеножатки и дорога, по которой мы ехали.

И в этот момент мы увидели колонну автомашин. Одни из них были с брезентовыми фургонами, другие — с открытыми кузова-ми. Все они были заполнены солдатами. Всего я насчитал 17 автомашин. К задней машине была прицеплена пушка типа нашей сорокапятки.

Когда мы увидели, что колонна сходу свернула на Сеножатки, сомненийв том, что это — погоня, не осталось.

Дальнейшее наше продвижение было невозможно, и мы приняли решение оставаться здесь. Солнце к этому времени уже перешло зенит. Было примерно около двух часов пополудни — стояла жара. Дальнейшие события развивались, словно по моему сценарию. По звуку моторов можно было догадаться, что в первую очередь фашисты решили окружить лес. Эта операция продолжалась около полутора часов. Затем с отдаленного края леса послышалась автоматная стрельба. Началось прочесывание леса. Время тянулось медленно. Нервы у нас были натянуты, как струны. Мы молили судьбу, чтобы у немцев нe оказалось сыскных собак. На наше счастье, их не оказалась.

Видимо, для прочесывания леса фашисты не смогли выделить слишком много солдат, так как значительная часть их находилась в оцеплении по опушкам леса. По-этому они не могли охватить сразу весь лесной массив. Об этом мы догадывались по звукам автоматной стрельбы: она то приближалась, то, наоборот, удалялась. Значит, они прочесывали лес полосами. Это было нам на руку, так как затягивалось время на поиски беглецов. Один из нас, по очереди, вел наблюдение за местностью.

Когда наступила моя очередь, я заметил, что несколько немцев ходят по ржаному полю в разных направлениях. Это уже представляло реальную опасность. Вскоре я заметил, что один из солдат двигается по меже, по которой шли мы. Правда, взгляд его скользил поверху. Возможно, он и не заметил наших следов, а просто осматривал местность. Он подошел так близко к нам, что было отчетливо видно выражение его лица. Не доходя до нас метров 150 он остановился. Возможно, инстинкт подсказал ему, что дальше идти опасно. Эти мысли тогда пронеслись у меня в голове.

Я приложил к губам палец, показывая своим товарищам, чтобы не издали ни звука. Шепотом я сказал, что рядом немец и, если он нас обнаружит, будем отстреливаться до последнего патрона. Кроме пистолетных, которые оставим для себя. Сдаваться нам ни в коем случае было нельзя: нас ждала бы мучительная смерть. Поэтому попадание живыми к ним в лапы было исключено. И я добавил: поскольку пистолет у меня, то в безнадежной ситуации я застрелюсь первым. Этот момент был самым напряженным.

Постояв несколько минут и оглядывая окружающее пространство, немец стал удаляться. Матросов снял со спускового крючка пулемета свой палец. Вздох облегчения вырвался из его груди.

Стрельба между тем продолжалась в лесной чаще, а с ней оставалась еще и опасность. Но, как ни замедленно текло время, солнышко уже склонялось к закату. Спустя некоторое время, стрельба прекратилась.

Послышались звуки заводимых моторов, а перед самым заходом солнца — ровное их гудение. Автомашины вытянулись в колонну и направились в сторону деревни Сеножатки. Одна из машин тянула на буксире покалеченную полуторку.

Со своего наблюдательного пункта мы тщательно осмотрели окружающую местность. За дальней кромкой леса виднелась деревня, к которой вела дорога, обсаженная деревьями. (Как потом оказалось, вдоль дороги тянулась липовая аллея.)

Дождавшись, когда стало темнеть, мы направились к этой дороге и вскоре достигли липовой аллеи. Такие дороги почему-то назывались Екатерининскими. Может быть, эти великаны и помнили екатерининские времена. Постояв некоторое время под сенью этик прекрасных деревьев, мы заметили мужчину, возвращающегося с пахоты. Он придерживал одной рукой рукоять плуга, а лошадка, отлично зная дорогу к дому, самостоятельно вышагивала впереди. Попросив ребят не высовываться из-за деревьев, мы с Федором вышли навстречу крестьянину.

Поздоровавшись с ним, мы стали расспрашивать его, к какой деревне ведет эта дорога, есть ли в деревне немцы. Он сказал, что деревня называется Лиски, а лес — Лисковским, и немцев в деревне нет. Он, в свою очередь, спросил, уж не за нами ли сегодня охотились фрицы? Мы подтвердили это, после чего он предложил нам следовать за ним. Его хата находилась где-то в середине деревни Лиски. По его предложению зашли к нему в дом, оставив на всякий случай у калитки Трутнева и Матросова с пулеметом.

— Наверное, вы, хлопцы, изрядно проголодались? — спросил хозяин.
И тут мы вспомнили, что за весь день, кроме пайки хлеба, у нас во рту ничего не было. Днем же нам и в голову не приходила мысль о еде.

Наш гостеприимный хозяин принес хлеба, шмоток сала, творога и сметаны, и мы воздали честь этим давно не виданым нами яствам.

От него мы узнали, что Лисковский лес пользовался у партизан дурной славой — после того, как в нем погибла окруженная группа партизан. По этой, де, причине партизаны избегали ходить через эту деревню на свои боевые задания.

На вопрос «как нам попасть к партизанам» он сказал, что покажет нам дорогу в деревню Осиновку, а оттуда староста Казаченко проводит нас к партизанам.
— Как это староста? — спросил Федор.
— Не беспокойтесь, он свой, — успокоил он. Выведя нас на дорогу до Осиновки, он сказал:
— В четвертом по ходу слева доме найдете Казаченко.

На чистом небе в это время светила полная луна. Попрощавшись с гостеприимным хозяином и поблагодарив его за все, мы по-дружески расстались с ним и отправились дальше.

Подходя к деревне Осиновка, мы из предосторожности разделились на две группы. Мы с Федором шли впереди, остальные метрах в 150 сзади. У четвертого дома на завалинке сидели четыре человека. Мы спросили, нельзя ли видеть старосту Казаченко. Поднялся высокий плечистый мужчина.

— Я Казаченко, — представился он.
Мы отошли с ним немного в сторону и попросили помочь нам попасть к партизанам.
— Уж не те ли вы беглецы, на которых была фашистская облава?

Оказывается, по окрестным деревням уже распространился этот слух. Мы подтвердили его предположение, и он коротко сказал:
— Я отведу вас в деревню Стреньки. Там должна быть сегодня группа партизан.

Жена Казаченко, услышавшая наш разговор, выбежала из хаты:
— Не пущу тебя! — заголосила она, вцепившись в одежду мужа. Тот шикнул на нее, и она замолчала.

Накинув куртку, Казаченко без лишних слов повел в вышеупомянутую деревню. На околице этой большой деревни, расположившейся по обе стороны шоссейной дороги, Казаченко предложил нам подождать его у одного из сараев, пока он приведет партизан.
— А то боюсь, как бы вас, хлопцы, по ошибке не постреляли.

Когда Казаченко ушел, я предложил товарищам переместиться к какому-нибудь другому месту. И мы отошли к ближайшему строению. Ждать нам пришлось примерно около часа…