Кровная месть

Интересная статья о кровной мести у вайнахов. Не знаю насколько она соответствует действительности, но примеры в ней весьма интересные.

Осетинские мстители, расстрел Героя России в центре Москвы, убийство брата президента Ингушетии. В разговоры вернулось словосочетание «кровная месть». Муса Мурадов и Ольга Алленова («Коммерсант») выяснили, что сейчас происходит с этим древним обычаем на Северном Кавказе, а Алевтина Елсукова нашла людей в Чечне, чье главное занятие — мирить кровников

http://www.bg.ru/pix/article/216/7782/shamhan56.jpg
Шамхан Хаджи Хамадов, 56 лет, тейп Харачой:

«У чеченцев испокон веков ведется кровная месть — из поколения в поколение не прощают. С этой стороны убивают, с другой стороны убивают. Это очень тяжелый труд — примирить стороны. Это не один человек, это тейп! У него есть родственники по матери, по отцу, которые жаждут мести. Это непростое дело, титанический труд договариваться с ними. У нас не продают, не покупают — прощают человека ради Аллаха.

Эти маслааты (по-арабски — «примирения») муфтий предложил снимать на камеру. Это не показуха! Это для того, что бы те люди, которые из далеких-далеких лет не прощают, чтобы они увидели, взяли пример. Маслаат произошел, совет муфтия садится вместе с муфтием, смотрят за каждым словом, кто что сказал. Одно слово может все испортить. После того как это видео цензуру прошло, только потом с разрешения муфтия показывают это по телевизору на всю республику.

Например, у нас в Алдах был случай. В ДТП погиб один человек. Ему на встречную полосу, не соображая, что делает, выезжает пьяный на камазе. Тот человек на месте скончался. 5 человек у него осталось детей, все малыши. Самому маленькому было 2 или 3 месяца. Отец погибшего говорит: «Приведите ко мне этого водителя! » «А ну дыхни на меня — пьяный, не пьяный? Пьяный».

Потом водитель камаза, естественно, куда-то убежал, спрятался, и я начал разговаривать с родственниками убитого, пострадавшими. Они у меня спросили: «Что мы должны делать? Какое мы имеем право по шариату? Имеем право убить? » Эти люди и властью, и деньгами, и своим мужским характером безо всякого сомнения могли рассчитаться с человеком. Я им объяснил: «Да, он был пьяный, с него можно это спросить, но перед Аллахом для вас более достойная и высшая награда будет, если вы простите, если вы сможете его простить». Я коротко говорю, это долгая, многочасовая, ежедневная работа. И они сказали: «Мы не хотим, чтобы еще одна семья плакала. Мы не хотим, чтобы еще одни дети остались без кормильца. Как нам ни тяжело, мы ради Аллаха его простим». И на третий день в присутствии представителя муфтията, пресс-службы, представителей той стороны и этой мы сделали маслаат, но с одним условием: если еще когда-нибудь увидят этого человека пьяным, считай, что у нас примирения не было. Он на всю оставшуюся жизнь отрекся от того, что опьяняет. Они живут в одном селе, встречаются, но на всю оставшуюся жизнь он должен уступать им дорогу, слово, во всем быть у их ног.

Милиция — она, естественно, делает свою работу, наша работа консультативная. То, что решил светский суд, у меня нет права отменять. В большинстве случаев, конечно, приходят к нам, а не в милицию, потому что мы к ним ближе, мы с ними живем, мы каждый день с ними сталкиваемся, и в основном вопросы решаются по законам ислама»


http://www.bg.ru/pix/article/216/7782/zaurbeko82.jpg
Абу-Касым Заурбеков, 82 года, тейп Чанти:

«Я вам расскажу один случай. Были две стороны, обе из тейпа Чинхой — это высокогорный район в сторону Грузии. Еще до репрессий, до 1943-го, у них был спор. Один родственник у другого украл коня. Помирить их взялся третий родственник. Чтобы между ними не было никаких обид, он купил другую лошадь, отдал ее владельцу, а сверх заплатил еще 5 тысяч рублей — столько тогда лошади стоили. А кто украл — это уже закрытый вопрос, не говори никому. Ну а хозяин лошади вину на этого человека, который привел лошадь, переложил. Тот отвечает: «Я ее не крал и не знаю, кто украл». Клятву дает. После этого всех выслали. А там, в Казахстане, голод, холод, не было ничего. Вот этот, который лошадь приводил, идет по полю, чтобы что-нибудь найти, и натыкается на того, у кого лошадь украли, — он пас коров, и у него винтовка была. Пастух его задержал и говорит: «Ты у меня лошадь украл». Они подрались. И каким-то образом погиб именно тот, у кого винтовка была. Как — уже неизвестно. Второго же посадили на 10 лет в тюрьму. После возвращения на родину в 1957 году та семья, у которой погиб человек, объявляет кровную месть семье человека, вернувшего коня. Он же категорически не принимает это на себя, он говорит: «То, что я не крал коня и не имею к этому отношения, — я вам даю клятву. Даю вторую клятву, что не причастен к убийству этого человека, я не был вооружен, оружие я не отнимал, как оно выстрелило — я не знаю». Он переселяется в другое село, опасаясь кровной мести, и свою вину не признает. Этот конфликт длился 40 лет, много кто пытался их примирить. Потом уже обратились ко мне, хотя я из другого тейпа. Я пошел поговорить с человеком, которому объявили кровную месть. Он и мне поклялся, что не делал ни того ни другого. Я говорю: «Первую клятву о том, что ты коня не крал, я принимаю, но вторую клятву я принять не могу: кроме вас двоих, там никого не было, отчего он умер — выстрелило ружье само или он споткнулся, — его смерть на тебе остается. Поэтому ты должен принять на себя вину».

Ему пришлось согласиться. Он принимает вину на себя и собирает народ — родственников, авторитетных людей, старейшин. Сотнями они идут к другой стороне, просят их, умоляют, какие-то подарки дарят. Подарком у нас считается большого барана преподнести. Те простили его и помирились.

Мой отец и дед занимались этим, я маленький слушал эти разговоры. 60 кровников благодаря мне простили»

http://www.bg.ru/pix/article/216/7782/kagermanov78.jpg
Дока Кагерманов, 78 лет, тейп Эгашбатой:

«Есть люди, с которыми можно договориться, смотря какое воспитание. Конечно, в обход закона тоже нельзя. Один случай был: в середине 70-х годов двое друзей, молодые парни, играли с оружием, и один случайно выстрелил во второго. И в результате тот умер, он был из тейпа Чунгарой. Этот парень из тейпа Нихалой жил с нами по соседству и прибежал сразу ко мне: «Что мне делать? Я убил человека». И убежал, растерянный был совсем. Следом пришел его отец с тем же вопросом: «Что нам делать? Мы убили человека». Я собрал народ. Это было довольно легкое дело — смерть была случайная. Единственное условие, которое было, — чтобы этот парень переехал жить в другое село. Он согласился, и его простили.

В последнее время много людей умирает в авариях. Как-то житель селения Сунжи на заправке случайно наехал на человека из села Надтеречное. Один из родственников того, на кого наехали, не хотел прощать и говорил, что он не присутствовал на экспертизе, что не все подробности знает. К ним обращались трижды — все не хотели прощать. Им помог имам этого села, сказал, что тот слишком перегибает палку: «Если ты слушаешься меня, то ты должен простить». И они примирились.

Вот была еще одна авария. Свидетели сказали, что водитель был пьяный, так как машину он вел кое-как. К двоим братьям погибшего — младший хотел примирения, а старший был категорически против — трижды обращались, и те все равно не хотели прощать. Уже в третий раз сам виновник аварии, в капюшоне, небритый, не выдержал, вышел вперед и сказал: «Давай уладим это все». Старший брат ответил: «А ничего подобного — я только кровью».

Тогда виновник вынул кинжал и протягивает ему. «В сердце хочешь, горло перережь, только не мучай этих людей, не мучай стариков, бери кинжал». Но младший брат обхватил старшего и не позволил убить. Тогда мы произнесли речь о том, что если он, старший брат, сегодня не простит, то на его похороны никто не придет. Если он умрет, то мы к нему отношения не имеем. Как бы отрекаемся от него. А похороны всегда происходят при участии стариков, имамов. И после этих слов он согласился простить»

http://www.bg.ru/pix/article/216/7782/baciev89.jpg
Салман Бациев, 89 лет, тейп Чанти:

«Вчера убили человека. Люди даже сказать боятся, кто убил, что. Мое положение понимаешь? Тяжело. В станице Ассиновская милиционер вышел из дома поздравить свою мать, и его убили. Пока неизвестно кто — люди были в масках. И вчера, и сегодня я был на похоронах, только что приехал оттуда. Когда идешь на похороны в своем селе или в чужом, эту миссию должен возглавлять авторитетный человек. Не будем мы соблюдать эти традиции сегодня — завтра к моему слову прислушиваться не будут. Обязательно надо ходить на похороны.

Был случай: 2 месяца назад 4 человека, один был с нашего села, забрали автокран — связали водителя, угрожали ему, убить хотели. Выбросили его в безлюдном месте, а автокран перевезли в Ингушетию и продали за 19 тысяч долларов. Потом стало известно, кто это сделал, и так как один человек был с нашего села, я участвовал в урегулировании вопроса, потому что родственники водителя автокрана хотели убить его за такое дерзкое преступление. Я отправил своего сына с еще двумя мужчинами в Ингушетию на поиски крана. Спустя шесть суток они его нашли, привезли обратно и вернули хозяину. Чтобы человека, который украл кран, простили, мы собрали жителей всего села, можно сказать, тысячу человек, и поехали просить прощения в станицу Ассиновская, так как пострадавшие были оттуда. Родственники категорически не хотели прощать обиду и собирались отомстить, на это они имели полное право. Глава нашей делегации буквально умолял представителей того рода, чтобы они простили, но те категорически были против. И тогда он нашел прекрасные слова, которые задели их сердца: «Земля крутится, завтра может быть такая ситуация, что вы уже обратитесь к нам. Неизвестно, что будет, — у тебя тоже будут проблемы. Сегодня целое село буквально стоит на коленях и просит, чтобы ты простил. Неужели просьба всего села не может затронуть твое сердце? »

Именно этими словами он его разжалобил: тот сказал, что ради Аллаха прощает и больше не держит зла»

http://www.bg.ru/pix/article/216/7782/said58.jpg
Саид-Альви Медилов, 58 лет, заместитель муфтия, тейп Курчалой:

«Страшное убийство было в Заводском районе. Год или два тому назад молодой человек убил мачеху свою. Он не совсем молодой был, даже женатый. И они ему не прощали. Обратились к людям из муфтията, а я самый старший, кажется, в муфтияте. Очень много народа собралось. Убийца из Сержень-Юрта был, а другие, родственники этой женщины, — из поселка Алды. Они и объявили кровную месть. Церемония началась в 10, в 11 мы примерно закончили — каждая сторона выступила. Это на улице происходит, потому что народу много. С нашей и с их стороны ученые были — имамы, кади. Старики некоторые даже плакали, до того хорошо говорили. Ну и после этого они сказали: «Ради Всевышнего, ради всех хороших людей, ради народа, который здесь стоит, мы прощаем вас». Потом очень близкие — брат, отец, сват, человек 10, проходят и обнимаются. Непосредственно виновник в плаще стоит, в капюшоне, и капюшон поднимает самый близкий родственник убитого: мол, ты уже все — свободный. И тогда уже 100-процентное прощение. Это перемирие даже снимали, по телевизору показывали.

Бывает, некоторые заявление в милицию дают. По закону положено — но это уже другой вопрос, а у нас перемирие, чтобы один человек другого не убивал, чтобы дальше конфликт не пошел.

Тот, кто нарушит мир, считается проклятым Всевышним, проклятым народом. С ним уже в селе никто здороваться не будет. Но это редкость.

А вот еще история, случилась 45 лет назад в Алма-Ате. Один у другого украл сестру, ее братья за ней поехали, а хозяин дома (когда невесту похищают, ее везут не к себе, а к другу, брату, пока все страсти не улягутся) заступился за нее, чтобы ее обратно не забрали. И брат невесты убил хозяина дома, хотя он не имел отношения к похищению. И очень долго страсти не утихали. Их наследники продолжали враждовать.

Кто только к ним ни ходил! Но все-таки примирились. Назло шайтану! Хвала Всевышнему и Хож-Ахмеду Кадырову, дяде Рамзана, — он у нас считается председателем всех улемов, ученых. Три раза он ходил, и только на третий раз ему пошли навстречу. Около школы в Первомайском встречу организовали, собралась толпа. Машин сто, наверное, было, когда к ним ехали. Наша сторона подъехала, мы подходим поближе — Хож-Ахмед Кадыров, я, два-три старика. И Хож-Ахмед начинает речь свою: так и так, столько лет прошло, и несмотря на все это, вы свою злобу не оставили. Старики плакали.

Мулла их в ответ выступил, благодарил Всевышнего и народ, который с нами пришел. «Мы идем навстречу, с сегодняшнего дня, с этой же минуты вы освобождены», — такой ответ они дали. А у нас при этом было 100 тысяч денег, 40 — 50 баранов, подарки. Они ничего не просили, хотя по шариату, если человек прощает кровную месть, он может просить 100 верблюдов. Деньги они, по-моему, взяли, но не все — 50 тысяч вернули.

Потому что если человек прощает — на том свете он все что угодно получает»

http://www.bg.ru/pix/article/216/7782/konzo83.jpg
Конзо Саид-Магомед Дадаев, 83 года, тейп Чанти:

«То, чем мы занимаемся, — нам за это ничего не надо, мы ничего за это не получаем. Если невозможно перемирие заключить, то мы уже в уголовный розыск передадим. А если возможно — приезжаем к старику, старшему, начинаем с него разговор. У нас спорных вопросов много на селении, поэтому и мне нет покою.

Каждая из сторон обращается к старейшине рода, он имеет влияние на весь тейп. И вот они ищут какую-то золотую середину, пытаются найти компромисс.

Был конфликт в селе Хамби-Ирзи в Ачхой-Мартановском районе. Обе стороны были из этого села, ко мне они никакого отношения не имеют. Я представитель другого тейпа, они могли этот вопрос решить между собой, но обратились ко мне. В Казахстане, куда были высланы чеченцы во время войны, был убит человек и не был похоронен. Останки нашли уже после того, как труп сгнил, спустя девять месяцев. И родственники убитого в ответ убили двоих человек — получается, отомстили за одного и второго лишнего убили. Люди были из одного тейпа — родственники мстили своим же родственникам. Люди, у которых было убито два человека, считали, что они должны убить еще одного, чтобы было поровну — двое с одной стороны и двое с другой. В 1956 году чеченцы вернулись на родину. Не договорившись между собой, они пригласили меня. Решили, что мое слово для них будет окончательным. И я вынес такое решение: те, у кого были убиты двое человек, — они не только убили человека, но и жестоко обращались с ним, так что родственникам нечего было хоронить, поэтому они должны были простить второго убитого человека. Убийство и жестокое обращение приравнивается к двум убийствам. Они прислушались к моему слову и примирились.

Или вот еще история: затеявшие спор — чеченцы, один представитель нашего тейпа, другой — селения Ножай-Юрт. Они жили в Турции, были коммерсантами, что-то не поделили между собой, и один убил другого. Убийцу посадили в тюрьму в Турции, а здесь, в Чечне, начинается вражда между их родственниками. Посадили в тюрьму — это по-уголовному наказан, это ни при чем. Плюс еще убийца задолжал погибшему — как я сказал, они были коммерсантами. Одна сторона полностью пострадавшая: у них убили человека и им еще должны. До убийцы они уже не доберутся — он сидит в тюрьме. По кровной мести отвечает не только убийца, но и его близкие родственники — брат, двоюродный брат, если нет родных братьев. Двоюродный брат должен быть однофамильцем, то есть по отцу. Было совершено покушение на брата. Потом еще на одного и еще на одного. Было три раненых и ни одного убитого. И споры продолжались, так как не было ни одного убитого. Меня привлекли к этому делу, и я посчитал так: двое раненых вместо одного убитого и третий раненый вместо долга. Ссылаясь на это, я примирил эти стороны. Сегодня они друг к другу в гости ходят»

I. Сын за отца отвечает

50-летний чеченец Султан уже больше десяти лет живет в Волгоградской области. Приехал он сюда, спасаясь от кровной мести, которая досталась ему в наследство от отца.

На Кавказе кровная месть не имеет срока давности. Она может быть осуществлена через 50 или 100 лет, даже если виновник смерти и его близкие родственники умерли. Поэтому у кавказских народов считается, что лучше решить все вопросы, связанные с кровной местью, как можно быстрее, чтобы потомкам жилось спокойно.

Когда кровник умирает естественной смертью, не дождавшись ни мести, ни прощения, под удар попадают его ближайшие родственники — брат, сын, внук, а если таковых нет, то другие родственники-мужчины.

— Я был подростком, когда мой отец в ссоре зарезал соседа, — вспоминает Султан. — Отца поймали, судили и посадили на 15 лет.

После суда семья заключенного сменила место жительства, уехав из благоустроенного дома в Грозном, который был расположен по соседству с кровниками, в высокогорный родной аул.

— Пока отец сидел в тюрьме, мы жили в этом ауле, не смея далеко отходить от дома, — рассказывает Султан. — А когда отец, отсидев полностью свой срок, вышел на свободу, он увез нас далеко от Чечни, в Россию.

Через несколько лет отец Султана умер. Семья вернулась в родную республику в надежде, что теперь, после смерти отца, получить от кровников прощение будет проще. Но переговоры успеха не имели, и Султан, уже успевший к тому времени завести собственную семью, продолжал жить в постоянном страхе. Особенно опасной его жизнь стала после объявления независимости Чечни, когда все мужчины стали открыто носить оружие. Однажды кровники чуть не убили Султана, устроив засаду в его же родном ауле. После этого он спешно собрал семью и выехал из республики. До сих пор он не знает, когда туда вернется.

— Не смогут вернуться домой и мои сыновья, — говорит Султан. — Ведь после меня кровная месть перейдет уже на них.

— Когда же это закончится?

— Когда между нашими семьями произойдет примирение.

— А что мешает вам это сделать?

— Это очень тяжелый и трудный процесс, — сокрушается Султан. — Тут не обойтись без помощи многих людей.

II. Мертвый обычай

Обычай кровной мести, имеющий, например, в чеченском языке свое наименование «чир», существует у кавказских народов с незапамятных времен и до сих пор почти не изменился. В отличие от свадебного обряда, который претерпел существенные изменения и осовременился, обычай кровной мести, как, кстати, и похоронный обряд, сохранил в себе дух древних времен, когда кавказские народы жили вне государства. Кровная месть выполняла роль государственного института, который регулировал взаимоотношения между жителями общины, предотвращал преступления и наказывал преступников.

В древности закон кровной мести был основополагающим не только у вайнахских народов (чеченцев и ингушей), но и у осетин, кабардинцев, представителей малых дагестанских народов. Когда эти народности вошли в состав Российской империи, они были вынуждены подстраиваться под те правила, которые диктовало им государство. Со временем уклад жизни менялся, одни народы поднимались выше по социальной лестнице и, следовательно, избавлялись от мешавших дальнейшему развитию обычаев. Так, к примеру, произошло в Осетии. Впрочем, эта республика гораздо раньше избавилась от обычая кровной мести благодаря принятию осетинами христианства. Притом что к X веку, когда это произошло, некоторые осетинские фамилии были фактически истреблены кровной местью.

Так, в Осетии до сих пор существует легенда о происхождении одной фамилии. Звучит она так. Это было в давние времена, когда осетины жили в горах и только боги защищали их от вражеских набегов. Но боги не сумели защитить их от своих соплеменников — кровная месть выкашивала целые фамилии. Так произошло и с одной фамилией, которой никто уже не помнит. Когда-то ее представитель в драке убил своего друга, за что родственники убитого ему отомстили. Однако примирения не произошло и кровная месть продолжалась несколько десятилетий. В итоге с обеих сторон погибло по полсотни мужчин. Закончилось все так: в дом, где жила одна из семей — последняя в роду, — ворвались кровники и уничтожили всех находившихся в доме мужчин. Убийцы уже собирались уходить, оставив женщинам оплакивать погибших, как вдруг внимание одного из них привлекла молодая женщина, прячущая за спиной мешок. «Что там у тебя? » — сурово спросил мужчина. «Кошка», — пряча глаза, ответила женщина. Мужчина взял мешок и развязал его. Заглянув внутрь, он увидел спящего грудного мальчика. «Кошка? — переспросил он. — Ну тогда будете теперь Кошкины». Легенда гласит, что, если бы ребенку оставили его прежнюю фамилию, его бы убили. Так родилась известная осетинская фамилия Гадиевы, что в дословном переводе так и звучит — Кошкины.

Принятие христианства, а потом и вхождение в Российскую империю серьезно способствовало тому, что светские законы вытеснили многие древние обычаи, и сегодня в Осетии, как в Северной, так и в Южной, кровную месть воспринимают как атавизм. Однако история с Виталием Калоевым, который в 2005 году убил швейцарского диспетчера Питера Нильсена, виновного в гибели авиалайнера «Башкирских авиалиний» над Боденским озером летом 2002 года, показала, что обычай кровной мести может веками жить в подсознании народа, даже если он умер как социальное явление. В этой истории показателен не сам факт самосуда, а то, как восприняли это на родине Калоева: с момента заключения под стражу и до освобождения о швейцарском узнике хлопотали власти и общественные деятели республики, а когда он наконец прилетел во Владикавказ, его встретили как национального героя. «Побольше бы нам таких мужчин», — говорили тогда осетинские женщины в беседах с журналистами.

Практически исчез обычай кровной мести у кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, черкесов и представителей дагестанских народов. В высокогорных дагестанских селах о кровной мести еще помнят, но свежих примеров привести не могут. Впрочем, возможно, это делается намеренно — ведь чем меньше говорят о кровной мести, тем больше шансов сохранить этот адат в государстве, где национальные традиции часто рассматриваются как неприятный атавизм, мешающий становлению правового общества.

III. Кровная месть и советский суд

В отличие от других кавказских народов в чеченском и ингушском обществах адат кровной мести не сумели вытеснить ни Российская империя, ни советский режим, ни репрессии. Возможно, потому что присоединение этих народов к России было насильственным, и оттого сохранение древних обычаев воспринималось как сохранение народа, который надеялся когда-нибудь обрести независимость. Именно поэтому сегодня мы имеем возможность познакомиться с адатом кровной мести, который до сих пор определяет жизнь чеченского и ингушского общества практически в его первозданном виде.

В советское время чеченцев и ингушей пытались заставить забыть о кровной мести, называя этот обычай дремучим пережитком прошлого. Это было вполне объяснимо, ведь древние обычаи часто вступали в противоречие с государственными законами, а значит, подвергали угрозе государственные устои. И все-таки даже самые продвинутые вайнахи, занимавшие большие посты во властных структурах и вынужденные на словах критиковать приверженцев средневековых обычаев, на деле следовали законам кровной мести. Любого чеченца, по вине которого погиб другой, ожидало разбирательство по древним законам, даже если он понес наказание по законам светским.

Лет тридцать назад, когда советская власть казалась еще незыблемой, в Чечено-Ингушетии произошел случай, о котором долго говорили. В одном из районных судов шел процесс по делу об убийстве. Процесс был открытый, и людей собралось немало — в основном родственники подсудимого и его жертвы. В положенном ему месте, на скамье подсудимых под вооруженным конвоем находился убийца. Когда судья стал оглашать приговор, в зале прогремел выстрел. Подсудимый упал как подкошенный — пуля попала ему точно в сердце. Стрелявший положил пистолет в карман, спокойно прошел через расступившуюся толпу, вышел на улицу и исчез. Никто не попытался его задержать, хотя в зале были и милиционеры.

Разбираться со скандальным происшествием приехали следователи из Москвы. Однако установить личность стрелка так и не удалось. Все знали его имя, но называть не хотели. Тогда москвичи обратились к жене покойного:

— Вы-то, наверное, хотите, чтобы поймали убийцу вашего мужа. И наверняка знаете, кто стрелял. Назовите его.

— Да, я его знаю, — ответила женщина, — но не скажу.

— Почему?

— До сих пор на моих сыновьях была кровь человека, который был убит их отцом. Теперь мы квиты с этой семьей, и мои сыновья могут жить спокойно, не скрываясь.

Понимание чеченскими женщинами древних адатов настолько глубоко, что горе от смерти мужа, убитого кровником, она переживает легче, чем его смерть, случившуюся по какой-то другой причине.

IV. Объявление мести. Чир дахеяр

Кровная месть вступает в силу с момента ее объявления. Происходит это так. Родственники убитого по горячим следам выясняют, кто это сделал. Затем к виновной стороне отправляется человек, чаще всего это старейшина села или дальний родственник жертвы, который сообщает о решение объявить кровную месть. Близкие родственники убитого обычно при этом не присутствуют.

Тот, кто получил такое сообщение, независимо от того, принимает он обвинение или нет, приобретает статус кровника. Если убийца живет в одном селе с родственниками жертвы, то он, как правило, вместе с семьей уезжает в другое место, зачастую довольно далеко. О таком человеке говорят: «Луровелла», или «скрывающийся от кровной мести».

Это правило, как и любое другое в адате кровной мести, глубоко продумано древними. Во–первых, отъезд семьи убийцы продиктован требованиями безопасности, чтобы родные убийцы не попали под горячую руку разгневанных родственников погибшего. Во-вторых, процесс примирения имеет больше шансов на успех, если кровник и его родственники не будут, что называется, мозолить глаза пострадавшей стороне. Часто представители виновной стороны, не дожидаясь гонцов от своих кровников, сразу отправляют к ним посредника с заявлением о желании начать процесс примирения. И это считается хорошим тоном.

Есть даже анекдот, высмеивающий недолжное поведение виновной стороны в конфликтных ситуациях. Рассказывается он так.

«Подрались двое молодых чеченцев. В результате один другого порезал ножом. Родственники пострадавшего, как водится, стали ждать, когда к ним с предложением о примирении явятся представители обидчика. Ждали один день, ждали второй день. Но когда и на третий день никто не появился, отец пострадавшего решил: «Наверное, этот парень скрыл от своих родственников факт драки, поэтому они и молчат. Надо сходить и сообщить им». Придя в дом к обидчику сына, чеченец заявляет, обращаясь к его отцу: «Твой сын ударил моего сына ножом. Ты, видимо, об этом не знаешь». В ответ другой чеченец вместо извинительных речей и порицательных слов в адрес драчуна слышит: «Ваха, говорите, ударил ножом? Ваха у нас парень что надо. Он может ударить ножом. Он у нас парень серьезный — отслужил в армии, на заводе работает. Он у нас молодец, запросто может ударить ножом!»

Мораль анекдота такова: отец Вахи должен был по обычаю прийти в дом к семье раненого парня и принести извинения. А он не только не пошел, но и повел себя нагло и вызывающе — не повинился и не сказал: ах, я не знал, какой он негодяй, я его накажу, простите нас. Этот анекдот в чеченском духе — надо знать менталитет народа, чтобы оценить этот юмор.

V. Ложная клятва. Кхера дуй

В случае, когда подозреваемый в убийстве чеченец считает себя невиновным, а у пострадавшей стороны нет неопровержимых доказательств его причастности к преступлению, то снять подозрения можно, поклявшись на Коране. Клятва — это тоже целая церемония, в которой со стороны человека, ее приносящего, участвуют десятки людей. Так, например, в прошлом году поступили братья Ямадаевы, которых подозревали в похищении и убийстве двух братьев московского банкира Абубакара Арсамакова. Ямадаевы вместе со своими многочисленными родственниками приехали в село Алхан-Кала к старейшинам семьи Арсамаковых и поклялись на Коране, что не имеют отношения к исчезновению двух братьев банкира. Клятва была принята. Причем, когда такая клятва приносится, родные убитого или похищенного смотрят не столько на предполагаемого виновника, сколько на старейшин из его рода, которые приносят клятву вместе с ним. Считается, что если старейшина не уверен в невиновности своего родственника, он никогда не станет приносить клятву, ведь это грозит ему судом, гораздо более страшным, чем суд кровника: клятвопреступление грозит ему гневом Аллаха.

Конечно, бывает и так, что дают ложную клятву. Есть даже термин в чеченском языке для такого понятия — «кхера дуй». Считается, что клятвопреступление гораздо страшнее самого убийства, и часто бывает так, что родственники убитого, зная, что перед ними стоит настоящий убийца и клянется на Коране, все-таки принимают его клятву, полагая, что он наказал себя сам и гораздо страшнее, чем это могли сделать кровники. Кхера дуй — один из самых тяжких грехов ислама. Именно потому в обычае принесения клятвы прописана необходимость присутствия на такой клятве многочисленных представителей рода подозреваемого. Если с подозреваемым придет мало родственников, его клятву не примут, сказав ему: «Пойди и приведи стариков, которые разделят с тобой твою клятву».

Если же клятва принята, а потом при каких-то обстоятельствах выясняется, что клятву дал все-таки убийца, что он соврал всем, что он обманул и своих старейшин, которые клялись с ним вместе, то прощение аннулируется. От убийцы в таком случае могут отказаться его родственники, которых он подставил.

VI. Виновная рука. Куйг бехки

В кровной мести есть такое понятие, как «куйг бехки», что в переводе означает «виновная рука». Это очень важная деталь древнего адата, которую, увы, не всегда соблюдают. Суть понятия такова: преследоваться кровниками может только человек, от руки которого кто-то погиб. Если произошло убийство, рядом с которым находилось третье лицо, это лицо не должно преследоваться кровниками. Даже если убийца умер естественной смертью, наблюдатель не может быть убит кровниками — в таком случае кровная месть распространяется на родственников умершего виновника. Это правило подвергает сомнению распространяемую в последнее время в СМИ информацию о том, что семья бывшего владельца оппозиционного сайта «Ингушетия.ру» Магомеда Евлоева, который был убит одним из милиционеров при задержании, объявила кровную месть президенту республики Мурату Зязикову, ведь он не куйг бехки. Кстати, отец убитого оппозиционера Яхъя Евлоев в середине сентября заявил на пресс-конференции в Московском независимом пресс-центре, что не объявлял кровной мести Мурату Зязикову.

Впрочем, на практике часто происходит так, что людей, имевших опосредованное отношение к смерти, все-таки убивают родственники покойного. Однако это не может считаться именно кровной местью. Это обычная месть, то есть преступление, которое неминуемо породит новую кровную месть.

VII. Мщение. Чир лехар

Обязанность мщения также ложится на ближайших родственников убитого. Если месть осуществит друг, это будет считаться не кровной местью, а убийством, за которое мститель получит новых кровников.

Эта история произошла в одном из чеченских сел в начале 90-х. Убили таксиста. Убили, чтобы забрать деньги, причем убийца пытал свою жертву, чтобы получить все деньги. Преступника скоро нашли — постарались друзья таксиста. Возник вопрос: что делать с пойманным? А точнее, кто совершит возмездие? Ведь по законам кровной мести это должны сделать ближайшие родственники жертвы — сын, брат, наконец, двоюродный брат, племянник. Однако таксист оказался нетипичным чеченцем — у него не было таких близких родственников, за исключением жены и 12-летнего сына. Передавать властям преступника тоже никто не хотел, понимая, что в этом случае он легко избежит наказания, откупившись. Не могли друзья таксиста сами расправиться с убийцей — тогда их семьи тоже обзавелись бы кровниками. Тогда было решено привести в исполнение кровную месть руками малолетнего сына таксиста. Убийцу, связав по ногам и рукам, отвезли на окраину села. Туда же привезли 12-летнего мальчика. Вложили в его руку пистолет и сказали: «Этот человек убил твоего отца, ты должен отомстить ему. Стреляй!»

Мальчик хладнокровно направил на убийцу пистолет и нажал на спусковой крючок. Происходящее сняли на камеру, а пленку передали родственникам казненного в доказательство того, что это сделал кровник. На этом кровная месть между семьями прекратилась.

Бывало и так, что женщины становились мстительницами — объявляли кровную месть и реализовывали ее. Так, в Чечне много лет ходит легенда о жительнице села Комсомольское, которая пообещала отомстить за смерть мужа — а если не сможет отомстить, то всю жизнь будет носить мужскую одежду. Отомстить она не смогла, но обещание свое выполнила — до самой смерти носила брюки и мужскую рубашку.

Когда чеченец идет мстить своему кровнику, он берет с собой только близких родственников. Друзья — это «чужая кровь». Вот почему во времена независимой Ичкерии смертные приговоры шариатских судов приводили в исполнение не палачи, а родственники жертв осужденных. К палачу родственники человека, который был казнен по приговору суда, непременно предъявили бы претензии по законам кровной мести.

Впрочем, случается и так, что убийцу убивают его собственные родственники, а не родственники его жертвы. В 2004 году один из авторов этой статьи познакомился с бойцом чеченского спецназа по имени Арби, который пользовался среди своих товарищей непререкаемым авторитетом за то, что убил своего двоюродного брата Аслана. Аслан был боевиком, а потом решил сложить оружие и был амнистирован. Но все знали, что в прошлом он в составе своей банды убил одну женщину и двух ее братьев. Убийство женщины в Чечне — страшный грех, за одну убитую женщину могут взять жизни двух-трех мужчин из рода убийцы. Родственники погибших быстро нашли убийц и расправились с ними. Но Аслана не тронули. Его дядя был муллой. Ему сказали: «Твой дядя был святой, тебя мы не тронем».

Но брат Аслана Арби решил, что тот не имеет права жить. Он сказал Аслану: «Ты убил невинных людей, и позор лег на наш род. Я должен тебя убить». Тогда Аслан простился с родителями, помолился и умер от пули Арби.

VIII. Примирение. Маслаат

То, как скоро произойдет примирение между кровниками, зависит от обстоятельств гибели человека. Если водитель в ДТП задавил человека, то обычно процедура примирения проходит быстро и без проблем. Конечно, принимается во внимание то, был ли водитель трезв, как повел себя после аварии — пытался скрыться или нет. Как и в обычном суде, если нет отягчающих обстоятельств, то виновник может рассчитывать на легкое примирение. Не предъявляются претензии и тогда, когда гибель человека произошла при авиакатастрофе или при массовом теракте. (Случай с Виталием Калоевым скорее исключение. Калоев выяснил точно, кто виновен в авиакатастрофе, — поэтому пошел и убил. При этом он довольно долго настаивал на том, чтобы ему принесли официальные извинения представители компании «Скайгайд», но этого сделано не было.) Ибо суть кровной мести — это возмездие за намеренное адресное убийство.

Непросты для урегулирования и случаи, когда человек погибает в драке. В этом случае все зависит от умения переговорщиков и поведения виновной стороны. Намного усложняется процесс примирения, если человек убит группой или с особой жестокостью. И практически невозможно достичь примирения, если убийство совершено с целью ограбления или по иным корыстным соображениям.

Ключевую роль в достижении примирения играют посредники, на роль которых подбирают авторитетных, уважаемых и влиятельных в обществе людей — как правило, старейшин. Чем авторитетнее человек, который включен в примирительный процесс, тем больше шансов на успех. Посредники приходят в дома кровников и уговаривают их примириться. Это хождение может продолжаться месяцами, а иногда годами. Если труды посредников увенчались успехом и обиженная сторона готова простить кровника, наступает самый интересный в процедуре примирения момент.

Церемония прощения — это венец многодневных переговоров. В этой церемонии с обеих сторон принимают участие сотни, а порой тысячи людей.

В классическом варианте это выглядит так. После достижения принципиального согласия о примирении в назначенный час, обычно на большом майдане (часто это бывает в поле за селом) встречаются представители одной и другой конфликтующих сторон. Сюда же приводят кровника. На него надевают просторный дождевой плащ с капюшоном, который скрывает лицо. После окончания переговоров — уже формальных — родственники виновника передают пострадавшей стороне выкуп (его размер заранее устанавливают участвующие в переговорах старейшины, и как правило, он чисто символический), а кровника подводят к родственникам его жертвы. Кто-то из родственников сбрасывает с головы кровника капюшон и сбривает ему бороду. Бритье бороды не обязательно и последнее время происходит крайне редко.

После глава пострадавшей семьи, обращаясь к кровнику, произносит фразу, которую можно перевести так: «Мы прощаем тебя. Больше ни тебе, ни твоим родным нет от нас угрозы. Больше мы не враги». Затем уже бывший кровник обнимается со всеми присутствующими близкими родственниками своей жертвы, и на этом примирение считается состоявшимся.

Однако и это еще не конец. Груз ответственности перед семьей своей жертвы кровник, даже будучи прощенным, вынужден нести до конца своей жизни. Согласно обычаю, он обязан оказывать семье своей жертвы постоянные знаки внимания. Это внимание может выражаться как в моральной, так и в материальной поддержке. То есть между бывшими врагами возникают почти родственные отношения со всеми вытекающими последствиями.