http://www.kommersant.ru/CorpPics/logo_vlast_1.gif
Михаил Барабанов, главный редактор журнала Moscow Defense Brief
В октябре прошлого года министр обороны Анатолий Сердюков объявил о начале радикальной военной реформы, однако разразившийся глобальный экономический кризис спутал все планы и вновь ставит армию России на грань выживания.
Сердюков как концепт-модель путинского государства
Неожиданное назначение "мебельщика" Анатолия Сердюкова министром обороны в феврале 2007 года — пример типичного для путинской эпохи менеджерского подхода, попытки внедрить в государственную систему начала рационального управления с рассмотрением государственных ведомств в качестве бизнес-структур. Именно неудовлетворительный менеджмент можно назвать главной проблемой нынешней военной системы России. Отсюда проистекает большинство недостатков нашего военного строительства, как на уровне планирования, так и на организационном и финансово-экономическом уровнях. Именно эффективный менеджмент, а вовсе не наличие ресурсов само по себе обеспечивает эффективность западных военно-политических механизмов, позволяя Западу поддерживать военное доминирование в мире.
Особенно очевидным это стало в последние четыре-пять лет, когда в Министерство обороны России наконец пошли большие деньги. Радикального же перелома в состоянии деградировавших вооруженных сил при этом явно не наблюдалось. Сердюков должен был осуществить эффективный менеджмент военной системы и, в частности, ввести в Министерстве обороны действенное современное управление в духе еще одной госкорпорации. Не случайно свою деятельность министр Сердюков начал с нашумевших мер по наведению порядка в организационных и планово-экономических вопросах.
При этом сам Анатолий Сердюков — плоть от плоти путинской политической системы. Воплощая своей карьерой симбиоз бизнеса с деятельностью в силовых структурах (налоговой службе), Сердюков органично вписывается в когорту людей Путина. Деятельность Сердюкова на посту министра обороны несет все черты авторитарного и дирижистского реформизма, столь характерного для всего путинского режима, с келейностью и закрытостью от общества разрабатываемых планов реформирования и манипулятивно-бюрократическим подходом в реализации реформ.
Таким образом, эксперимент с назначением Сердюкова в Министерство обороны в качестве двигателя военных преобразований стал вполне логичным результатом деятельности путинского правления периода "эффективных менеджеров", тем более что "эффективность" менеджмента основывалась в значительной мере на избытке нефтяных денег, стремительном росте внутреннего рынка и бюджета, когда казалось, что средств будет достаточно для реализации самых смелых планов.
Когда пузырь лопнул
Нужно отметить, что даже в жирные годы само Министерство обороны России вовсе не купалось деньгах. Планируемый еще до начала кризиса рост военного бюджета (в частности, в трехлетнем бюджете на 2009-2011 годы) отставал от намеченных темпов роста ВВП, что вело к постоянному снижению доли военных расходов в ВВП. К тому же высокая инфляция (10-11% в год до кризиса) обесценивала значительную часть ежегодных прибавок оборонному ведомству. После серьезного рывка военного бюджета в 2008 году (до 1135,7 млрд руб. по сравнению с 821 млрд руб. в предшествующем) в 2009 году фактическое увеличение с поправкой на инфляцию должно было составить около 8%, а в 2010-2011 годах военный бюджет даже по утвержденным планам должен был, по сути, стагнировать в номинальных значениях и сокращаться в фактических значениях из-за инфляции. С учетом значительной численности вооруженных сил России (более 1 млн военнослужащих) и устарелости подавляющей части парка вооружения, остро нуждающегося в замене или модернизации, получаемых средств военной системе страны было недостаточно.
В этих условиях от министра обороны требовалось в первую очередь принять меры по оптимизации расходов, чтобы повысить эффективность оборонных затрат. Именно это предопределило многие направления объявленной осенью 2008 года военной реформы. Сюда относится сокращение численности всех вооруженных сил (с 1,13 млн человек до 1 млн уже к 2012 году), сокращение офицерского корпуса, органов центрального военного управления, военных учебных заведений и т. д. Важным элементом этой философии стало и планируемое значительное уменьшение числа воинских частей и соединений (в сухопутных войсках — с 1890 до 172, в военно-воздушных силах и ПВО — с 340 до 180, в военно-морском флоте — с 240 до 123) и их укрупнение, что должно привести к значительной экономии на содержании и подготовке войск.
Главной проблемой реорганизации остается то, что на нее саму требуются средства, и немалые. К тому же массово сокращаемых офицеров нужно обеспечить жильем. Таким образом, для Министерства обороны период 2009-2011 годов является критическим, поскольку экономический эффект от сокращений и реорганизаций еще не будет сказываться, а само реформирование будет требовать крупных дополнительных расходов. И именно на этот период пришелся экономический кризис. Депрессия практически лишает Министерство обороны надежд на дополнительные денежные средства (в частности, от ожидавшейся распродажи московской военной недвижимости, ныне мгновенно сдувшейся по стоимости), за счет которых намечалось профинансировать строительство жилья для офицеров и часть мер по реорганизации.
Кто станет жертвами кризиса
Самое главное, несмотря на обещания официальных лиц о защищенности оборонных расходов, над военным ведомством в условиях обостряющегося экономического кризиса завис меч сокращения финансирования. Министерство обороны уже попало под известную инициативу о секвестрировании бюджетных расходов всех ведомств на 15%. Это означает уменьшение военного бюджета 2009 года на 210 млрд руб. (до 1170 млрд руб., то есть до абсолютных цифр 2008 года). И это в условиях все более раскручивающейся инфляции и падения курса рубля по отношению к доллару. Более того, уже сейчас неизбежным представляется новое секвестрирование бюджетных расходов еще на 15%, что отбросит расходы Министерства обороны до 960 млрд руб. С учетом инфляции это будет означать откат по фактическим цифрам на уровень 2007 года.
На самом деле эти сокращения повлекут еще более серьезные последствия по ряду аспектов. Поскольку ясно, что Министерство обороны фактически не сможет сколько-нибудь значительно урезать расходы на денежное довольствие военнослужащих (планируется выделить 263,8 млрд руб. в 2009 году), зарплату гражданского персонала (139,9 млрд руб.), жилье (135,8 млрд руб.) и тыловое обеспечение (120,9 млрд руб.), видимо, основное урезание придется на государственный оборонный заказ и реформаторские целевые программы.
Слова политиков о незыблемости объемов государственного оборонного заказа в нынешних условиях могут вызвать лишь улыбку. По нашей оценке, следует ожидать сокращения гособоронзаказа Министерства обороны в 2009 году примерно вдвое, с порядка 500 млрд руб. до 250 млрд руб. Видимо, аналогичные цифры следует ожидать и в 2010, и в 2011 годах. Это приведет к резкому сокращению и без того не слишком обильного поступления в войска новой боевой техники и к торможению новых разработок. Видимо, основные усилия военного ведомства при этом будут направлены на сохранение финансирования прежде всего программ развития стратегических ядерных сил, а наибольшему секвестрированию подвергнутся закупки обычных вооружений, особенно для сухопутных войск. Более того, в условиях продолжающегося паралича банковского кредитования (особенно негативного для оборонных предприятий-субподрядчиков) не исключено, что в этом году Министерство обороны столкнется с самыми серьезными трудностями в закупке даже формально профинансированных "изделий" по гособоронзаказу.
Урезание военного бюджета, в первую очередь гособоронзаказа, помимо неизбежного при этом спада в промышленности может повлечь весьма разрушительные последствия для военной реформы. О масштабном перевооружении сил обычного назначения на ближайшие несколько лет можно уверенно забыть, государственную программу вооружений на 2007-2015 годы следует считать сорванной. Можно ожидать, что будут значительно заторможены темпы организационно-штатных мероприятий, в частности перехода на бригадную структуру сухопутных войск и переформирования авиационных полков в авиабазы в ВВС. Скорее всего, сократятся объемы боевой подготовки и замедлится переход на комплектование по контракту.
Положение усугубляется тем, что Анатолий Сердюков в типичной для нынешней российской власти манере не стремится создать благоприятное мнение относительно своих реформ и обеспечить им признание в вооруженных силах и обществе. Именно отсутствие поддержки и превратилось в главную проблему для Сердюкова и в главную угрозу для проводимых им преобразований. На личный состав вооруженных сил шквал бюрократически подготовленных и слабо разъясняемых реорганизаций оказывает деморализующее воздействие. Все это создает широкое недовольство военнослужащих, от контрактников до генералов, и вызывает массовое озлобление против "мебельщика" и неприятие даже самых разумных его реформ.
В целом мы можем наблюдать, что российские военные реформы входят в критическую фазу, и третий год пребывания в должности министра обороны станет для Анатолия Сердюкова решающим для демонстрации его способностей и степени его политической поддержки со стороны Кремля. Худшее время для проведения глубоких преобразований русской военной машины трудно было придумать, однако обратного хода ни для Минобороны, ни для российского руководства уже нет.
http://i011.radikal.ru/0903/2c/4ade680996a0.jpg
