«К СВОИМ»

[mirhop]

Из воспоминаний Бакланова Ивана Ивановича, выжившего узника
20-го блока смерти концлагеря Маутхаузен.


Бакланов Иван Иванович, Ленинград, артучилище 1940 год.


… Я побежал к проволочному заграждению общего лагеря.
Голыми руками хватаюсь за колючки, босыми ногами становлюсь на колючую проволоку, но боли не чувствую. Несколько минут и я на свободе.
Впереди бегут вырвавшиеся на волю пленники. Они и спереди, и сзади, и со всех сторон. Силы оставляли. Приходилось идти шагом, останавливался, переводить дыхание и снова бежать.
Догнал меня не большого роста пленный.
- Бежим вместе,- предложил он. - И мы направились в лес.
Новым моим знакомым оказался Владимир Соседко. С ним мы затем три месяца пробирались к своим, терпели много лишений, невзгод.
В первую ночь побега к нам присоединился ещё один бывший узник 20-го блока. Он назвал себя майором Столяровым. Мы, не сговариваясь, уступили ему первенство в своей маленькой группе, и пошли на Восток. Ноги были босы, изранены, вместо брюк у меня на бёдрах болтался лишь один пояс. По сути дела мы были все голыми, лишь кое-какими лохмотьями прикрывали до пояса тела.
Впереди послышалась короткая автоматная очередь, затем крепкая русская матерщина. Мы приблизились к большой группе беглецов. У одного из них был в руках автомат. Среди этих бывших узников я узнал того высокого седого полковника, который выступал перед узниками за десять минут до штурма "блока смерти".
Мы минули эту группу и приблизились к одинокой усадьбе.
Ворота были закрыты. Я раздвинул створки, просунул руки и отдалил накидку. Зашли во внутрь двора. В глубине дом, возле которого зарычала собака. Но она тут же умолкла. Начали искать убежища. Под навесом стояла лестница. По ней залезли на какой-то дощатый настил. Ощупали его.
Какой-то небольшой сарай, доверху набитый соломой. Майор предложил прятаться в эту солому.
- Вы зарывайтесь, а я огляжу все,- сказал он.
Мы стали пробивать нору и пробираться вглубь соломы. Я шёл первым, а за мной Соседко. Он заделывал нору за собой. Пробрались до самого пола, сделали там ложе и притихли. С рассветом услышали шум возле усадьбы и стук прикладами в ворота. Начался обыск. Над нами заходила солома. Слышим, как немцы кого-то нашли вверху, в соломе. Мы не сомневались, что это был майор Столяров. Его спрашивали, кто ещё здесь спрятался, но офицер не проронил ни слова. Слышно было, что его пытают, но он лишь глухо стонет да скрипит зубами. Потом послышались глухие удары, били нашего товарища, видимо, прикладами.
Уже не было слышно ни стона, ни вздоха.
А затем с настила глухо ударилось о землю безжизненное тело.
Солому протыкали каким-то металлическим штырём. Несколько раз он проходил возле моего тела, но я увёртывался, насколько это было возможно, от укола. Затем солому стали простреливать из пистолета. Пули шуршали возле нас, но мы не выдавали ничем своего присутствия.
Фашисты ушли, Видимо, они считали, что здесь поблиости от лагеря вряд ли кто спрячется, кроме того чьё тело лежит внизу изуродованным.
Целую неделю фашисты неистовствовали, ловили беглецов и расправлялись с ними. Мы нащупали в стене окно, прокопали солому и стали тихонько посматривать на улицу. Возле усадьбы проходила дорога, по ней на санях везли трупы беглецов. Они были так изуродованы, что нельзя было разобрать лиц - сплошное кровавое месиво. Один из них, привязанный за ноги к саням, волочился по снегу.
Целый месяц просидели мы в этой соломе. Неделю вообще не выходили, а потом, по ночам, стали промышлять пищу. В соседних дворах снимали с насестов кур и сырыми съедали их в своей норе.
В начале марта двинулись в путь. Уже было сравнительно тепло, хотя по ночам "поджимали" морозы, а мы по-прежнему были босы и почти голы. Пробирались три месяца к своим.
Много раз наша жизнь висела на волоске.
Каждый, кто читает эти воспоминания, может понять, что значит
пробираться по территории, где кругом кишат фашисты, голым людям.
Надо было добывать пищу, иначе, силы оставили бы нас и мы не смогли бы встретиться со своими. Одежды мы так и не достали, ноги обернули тряпками, а тела по-прежнему были еле прикрыты тряпьём.
Тяжело было вырваться из "блока смерти", но не легче затем было, и спасти свои жизни.
Рассказывать об этом можно было слишком долго…


лейтенант Бакланов Иван Иванович
после побега из 20 блока встреча с Советской Армией
Чехословакия май 1945 года.

P.S. Сохранена авторская орфография.
Подготовка к публикации - проект “Неизвестная война”
архив Мирослава Хопёрского.
Все права защищены.
(с) Мирослав Хоперский, 2015 год.