Идет коза рогатая

Рассказ

Встретилась как-то мне на улице девушка в юбке, разрезанной на широкие полосы – по современной моде. Мелькнула мысль: так только Нэлка могла делать. Подумала и удивилась: из каких таких закоулков памяти всплыла Нэлка? Ведь она была так бесконечно давно в моей жизни.
… Первые послевоенные годы. Засуха, неурожай, голод. По моим ребрам и позвонку можно изучать строение скелета. Не рассыпалась моя арматура только потому, что была обтянута бледно-голубоватой кожей. Маме сказали, что у меня наверно, туберкулез. Нужно усиленное питание. А откуда ему взяться?!
Мы были эвакуированные, Ни жилья, ни мебели. Хорошо, что соседи дали кровать с сеткой, растянутой до пола, колченогую тумбочку и пару табуреток из разбомбленного дома.
Однажды мама открыла наш фанерный чемодан удивительной конструкции – он напоминал огромных размеров шкатулку с выпуклой крышкой. Мне всегда хотелось заглянуть в него. Но теперь он был почти пуст – меняли вещи во время эвакуации. Там осталось лишь несколько серых льняных полотенец (их бабушка еще в Белоруссии ткала), кое-какое белье и скатерть. О! Скатерть была нашей самой дорогой вещью, семейной реликвией. Мама никогда не брала ее для обмена (Ее тоже сделала бабушка. По шелковой золотисто-коричневой мелкой сетке гарусом вышиты большие розы).
И вот мама вытащила эту скатерть. А на следующий день у нас появилась коза, чтобы спасать меня от немочи. Это и была Нэлка. Поджарая, с длинными, выгнутыми лирой острыми рогами, блестящей светло-коричневой спиной, белыми боками и длинными белыми сережками. Ноги точеные, с острыми копытцами. Обычно она стояла как изваяние, высоко подняв голову и зорко все оглядывая медового цвета глазами. Такую козу, скажу я вам, поискать еще надо. Она была полудикая. Хозяин ее в горах раненой нашел. Она с трудом привыкла к неволе и свой дикий характер проявляла постоянно. Признавала лишь хозяина и каким-то чудом теперь маму. Чем уж мама ее взяла – не знаю. Кроме нее, никто не то что доить, подойти к козе не мог. Правда, первое время она и маму не раз по земле на веревке тащила, убегая к старому хозяину. Но потом успокоилась. Мама ей то корки арбузной принесет, то кусочек кукурузного хлебца.
Нэлка не трогала только мужчин. Женщин и детей на дух не выносила. Если она начинала постукивать копытцем – разбегайся: сейчас Нэлка бросится в атаку. Но загадки ее характера на этом не кончались. Приехала к нам тетя с детьми. Младшему моему двоюродному братишке было два годика. Всех сразу предупредили о Нэлке. Но каков было наше удивление, когда мама посадила малыша Нэлке на спину и та не проявила обычной нетерпимости к ущемлению ее независимости. Она спокойно возила Сережку и ни разу не поддела его рогами. А он счастливо заливался смехом.
Нэлке в высшей степени было присуще чувство собственного достоинства. Поэтому ни в коем случае в ее присутствии нельзя было стать к ней спиной наклонившись. Как только она видела обращенное к ней место ниже поясницы, она, опустив голову, стремительно срывалась с места и так подавала рогами, что несчастная жертва зарывалась носом в землю.
В полной мере Нэлка проявляла свой несносный характер, когда надо было ее доить. Маме она отдавала все молоко и вела себя примерно. Но меня она не признавала, несмотря на то, что я тоже приносила ей корки и говорила ласковые слова. Видимо, она чувствовала мой страх перед ней. Однажды мне было поручение подоить ее. Как всегда ее привязали, иначе она толкала рогами в бок и я летела на землю. Я потихоньку подсела к ней, заискивающе погладила. Нэлка как будто с насмешкой посмотрела на меня, но стояла спокойно. Звонкие струйки ударили в глиняный горшочек. Он уже был полный, и я предвкушала, как сейчас выпью парного молочка. Но в самый последний момент Нэлка как брыкнет задней ножкой, всего разок, – и от молока лишь белая лужица на земле. Вместе с горшком полетела и я. Обидно было до слез! А Нэлка опять посмотрела на меня и торжествующе мекнула. Это она смеялась надо мной, так мне подумалось.
Да, предугадать, что может сотворить это дитя гор, было невозможно… Кажется, мы уже всю ее дурь знали, да как бы не так.
Взяли мы Нэлку в поле, чтобы она травки на воле пощипала. Но на всякий случай привязали на длинной веревке к колышку. Копошимся с мамой на огороде. Вдруг слышим крики. Глянули – а наша Нэлка вырвала из земли кол и во весь дух несется за цыганками. Догнала и давай рогами их юбки поддевать.
Все юбки на ленты порвала, а напоследок подцепила рогами корзинку и бежит с ней к маме. «Ме-е, мол справилась и еще тебе подарок несу». И это было не раз. Увидела цыган – и за ними. Где пересеклись их дороги в прошлой жизни Нэлки, чем они ее обидели и запомнились, мы не знали, но она их за версту видела и спуску не давала. Видно, цыганская почта разнесла молву о нашей дикарке. Они старались обходить ее стороной. Но если зазевались, все – из юбок ленты готовы.
Жила у нас Нэлка несколько лет, а потом мама продала ее. Но мы очень скучали по ней. Я просила маму пойти посмотреть нашу козочку, и мама согласилась.
Дело было вечером. Мы вышли на окраину станицы, чтобы встретить возвращающееся с пастбища стадо (у нас она никогда в стаде не была, убегала). Пыль столбом, блеяние. Уже подошли первые козы. Вдруг мама напряглась и показала мне: «Вон наша Нэлка! Смотри!» В середине стада шла коза с низко опущенной головой, обломанным рогом, тусклой пыльной шерстью. Острые лопатки, казалось, вот-вот прорвут истончившуюся кожу. Мама быстро заморгала и сдавленным голосом позвала: «Нэлка! Нэлочка!» Коза вздрогнула, вскинула голову. На мгновенье в медовых глазах блеснули осмысленные огоньки, но тут же погасли. Нэлка опять опустила голову и разбитыми копытцами потопала по пыльной дороге. Это была наша последняя встреча.

З. Туманова