МОРСОВА Наталья Евгеньевна

[Cliver F]

Блокады острые осколки

Автор: член союза журналистов России,
член международного союза славянских журналистов
Наталья Евгеньевна Морсова
Фото из личного архива А.В.Молчанова и музея Блокады Ленинграда

Это рассказ о десятилетнем мальчике, совершившем подвиг во время блокады Ленинграда. Он был тяжело ранен, но дело своё выполнил. За что был награждён медалью «За оборону Ленинграда», Этот герой - Анатолий Владимирович Молчанов. (1932 - 2011г.г.) Позднее – А.В.Молчанов стал известным поэтом, писателем, создателем народного театра «Родом из блокады».

Блокадник Анатолий Владимирович Молчанов

«Через мины измен, демагогии дым /Я несу эстафету от мёртвых живым», - говорит о своём предназначении блокадник, поэт, член союза писателей России А.В.Молчанов. «Блокады острые осколки» - так называется последняя книга стихотворений Анатолия Молчанова - поэта, прозаика, актёра, сценариста, режиссёра, заслуженного деятеля искусств РФ, создателя театра «Мы из блокады». Острыми осколками, навечно застрявшими в душах людей, называет Анатолий Владимирович блокадные стихотворения.
Анатолию шёл десятый год, когда началась война. Он родился в 1932 году в Ленинграде. На блокадную пору пришлось обучение в начальной школе. Среди двадцати его книг особое место занимают книги о блокаде. Первый сборник стихотворений вышел в 1991 году. Последний - в 2011 году. Его выхода Анатолий Владимирович чуть-чуть не дождался. Секретарь Союза писателей России Вячеслав Кузнецов напутствовал книгу «Блокады острые осколки» добрыми словами, называя стихи правдивыми, полными трагизма.
Почему Анатолий Владимирович Молчанов так много места в своём творчестве отводит блокаде? Потому, что он – дитя блокады. Пережитое в детском возрасте не давало покоя всю жизнь: слишком тяжёлыми и трагичными были эти годы: «Забыть бы всё это хотелось, / да ноющий шрам не даёт».

«Всю жизнь стучится в нашу память
Её тревожный метроном.
Она навек осталась с нами
На сердце выжженым клеймом»…

В 2011 году исполнилось 70 лет с начала Ленинградской блокады, которая продолжалась 900 дней и ночей с 8 сентября 1941 по 27 января 1944 г.г. Ленинградская блокада была одним из самых тяжких испытаний, выпавших на долю людей: около 35 тысяч человек были ранены, свыше 300 тысяч умерли во время эвакуации. Около 700 тысяч защитников города погибли в боях. С сентября 1941 года по октябрь 1943-го на Ленинград было совершено 258 воздушных налетов с участием 1876 самолетов, сброшено 4676 фугасных и 69613 зажигательных бомб. От голода погибло около полутора млн. человек. Объектами фашистских бомбардировок, наряду с военными заводами, поездами и кораблями, были школы, жилые детские и родильные дома.
Блокадники более, чем кто-либо осознают ценность жизни, они научились дорожить каждым прожитым днём. Им присущи - обострённое чувство долга, ответственность, сострадание. Такие качества сформировались в условиях ежедневного противостояния смертельной опасности, когда каждый день был подвигом, и когда подвиг стал нормой жизни. По карточкам иждивенцам полагалось 125 граммов, а работающим – 250 гр. хлеба, в котором было мало муки, а больше жмыха и других примесей. Температура тела от холода и голода зачастую достигала критических показателей – 35 – 36 градусов, такое переохлаждение для многих стало несовместимым с жизнью.
Ленинградская трагедия особенно жестоко отразилась на детях, судьбы которых полностью зависели от взрослых, и они невольно приняли на себя все тяготы блокадного лихолетья. Блокада убила детство, превратив их в маленьких старичков и старушек, привела к задержке роста и развития. Голодные дети разучились ходить и говорить, теряли зрение и слух. Они безучастно лежали под грудами одеял в пальто, шапках и валенках и дремали. Почти все страдали дистрофией, полностью или частично утратили здоровье. Многие стали инвалидами. Люди оказались в тисках голода и холода первой блокадной зимы 1941 года. Немецкие войска окружили город плотным кольцом, выбраться из которого можно было только по «Дороге Жизни» – узкому участку суши и воды в Ладожском озере, который фашисты так и не смогли захватить, но бомбили нещадно. Около полумиллиона человек сумели выжить.
Среди выживших был десятилетний мальчик Толя Молчанов.
Война застала Толю в пионерском лагере под Лугой. В лагере становилось тревожно: ночами гудели наши и вражеские самолёты. Однажды над головой разгорелся воздушный бой, наш самолёт был сбит, а лётчик спрыгнул с парашютом. Это потрясло детское воображение. Мальчики стали играть в войну и засобирались идти на фронт добровольцами. Воспитателям медлить было нельзя: пока дети и в самом деле не разбежались, всех в срочном порядке погрузили в вагоны и повезли в Ленинград. Тогда ещё никто не знал, какие испытания выпадут на их долю. Дорога в город была утомительной: поезд часто останавливался. На очередной остановке дети высыпали на луг и стали собирать цветы. В это время на бреющем полёте пролетел немецкий мессершмит и обстрелял людей. Несколько детей и взрослых погибло, были раненые. Вдруг откуда-то выскользнул советский «ястребок», он летел, не стреляя, вероятно, у него уже закончились патроны, лоб в лоб он врезался в немецкий самолёт. Обломки горящих самолётов упали на землю. Все были потрясены неожиданным спасением, дальше ехали молча. Кто этот герой? Всем хотелось узнать фамилию советского лётчика, благодаря которому дети остались живы. То, что увидели дети в родном городе, потрясло воображение. Было введено затемнение и светомаскировка, выли воздушные сирены, по сигналу которых надо было бежать в бомбоубежище, горели склады с продовольствием, жилые дома. Окна заклеивались бумагой крест на крест, чтобы не вылетали стёкла. Но это не помогло – стёкла вылетали вместе с рамами. Окна забивали картоном, досками, было нестерпимо холодно:

«Сквозь дыру в картоне, вместо стёкол вставленном,
Он летел в кровать холодную ко мне,
И меня, ещё живого, белым саваном
Покрывал и согревал блокадный снег».

Распорядок жизни в осаждённом городе по радио определял метроном. Во время налёта вражеской авиации метроном отбивал 150 ударов в минуту, в спокойное время – 60. На улицах всё больше появлялось людей с мешками и чемоданами, люди шли к ж/вокзалам – они торопились эвакуироваться. Но семья Толи осталась ждать победу в родном городе. Стали приходить похоронки. Ожидался штурм города фашистами, люди готовились к уличным боям. Хлеб выдавался по карточкам. Нормы хлеба ещё не были мизерными, и предусмотрительная бабушка Толика насушила на печке сухарей полный полотняный мешок. Эти сухари помогли семье в самое голодное время. 4 сентября 1941 года в Ленинграде разорвались первые снаряды, 6 сентября на город полетели вражеские бомбы, а 8 сентября замкнулось кольцо блокады.
Дом, в котором жила семья Молчановых, находился на углу Большой Московской улицы и Свечного переулка. Старинный особняк с лепниной и широкими парадными лестницами погрузился во тьму и разрушения в первую блокадную зиму. Люди ходили по тёмному, обледенелому дому со «светлячком», так называли блестящую, покрытую фосфорной краской брошь - пуговицу, надетую на одежду. Толику отец подарил такой светлячок, он светил так ярко, что можно было читать книгу. Этот значок Анатолий хранил всю свою жизнь. Занятия в школе начались в октябре 1941 года. Дети сидели в бомбоубежище при «тусклом свете керосиновых ламп, закутанные в разные тряпки. Было нестерпимо холодно. Очень хотелось есть», - вспоминает Анатолий Владимирович. Дети учились «блокаде назло,/ даже если замерзали чернила, /если голодом мысли свело, если встать из-за парты нет сил». В школу приносили не только портфель, но и противогаз. Однажды контрольную работу по арифметике писали в противогазе. И вот наступил момент, когда мальчишкам расхотелось играть в войну: она и так была «в грозные дни со смертью и подвигом рядом». Дети помогали взрослым. Было ли страшно? Конечно, было страшно от грохота падающих зданий, звона разбитого стекла, взрывов снарядов, канонады артиллерийских снарядов и нестерпимой голодной дистрофии. Мальчик стал заикаться. Мама определила Толе три очень трудные обязанности. Первая: носить воду из реки Фонтанки на пятый этаж по тёмной лестнице, когда ослабевшие ноги отказываются ходить. Другая обязанность – вырубать топором дрова из-подо льда в затопленном подвале дома. Толе это оказалась не под силу. Тогда он вместе с дедушкой стал отбирать книги из огромной личной библиотеки и топить печь. Вместе с книгами горели стулья, табуретки, разбитые шкафы. А третья обязанность: выжить. Если с первой мальчик как-то справлялся, а вторая оказалась не по силам, то выполнение третьей задачи полностью зависело от мамы. Именно поэтому родилось стихотворение «Приказано выжить». Трагизмом, страстью, невероятной силой духа, любовью к матери пронизано это стихотворение.

«Приказано выжить – разведки закон.
Я с этим законом с блокады знаком.
Нет. Я не имел отношения к разведке,
Я в школу ходил – в третий класс семилетки.
И с первой блокадной, голодной зимой
Учился не трусить пред стужей и тьмой.
Грыз чёрный булыжник блокадной науки
И плакал украдкой в мамины руки.
А мама шептала: «не надо, родной,
Не стоит транжирить солёной водой!
А ну улыбнись, Выше нос! Выше! Выше!
Не думать о смерти. Приказано выжить».
«А кто приказал?» - Приказала страна.
Москва приказала. В нас верит она.
Чтоб нечисть фашистскую вымести, выжечь,
Нам выстоять надо и выжить. Да, выжить!».
Три месяца душат блокадою нас,
И хлебный паёк уменьшался пять раз.
Что дальше сулит метрономное время?
Голодная смерть нависает над всеми…
И вдруг за шесть дней до конца декабря
Во мраке блокады мелькнула заря.
«Вставайте скорее, кто в булочных не был!
Прибавили хлеба! Прибавили хлеба!
Мы будем теперь двести грамм получать!
Да, да, двести грамм, а не сто двадцать пять!
И солнце встаёт караваем в полнеба.
«Прибавили хлеба! Прибавили хлеба!»
Везде голоса с ликованием звенят,
И мама с надеждой целует меня:
«Мы выживем, милый! Мы выстоим, милый!
И фрицев проклятых загоним в могилы!»
Но голод коварный с врагом заодно,
И выжить не каждому было дано.
Всю жизнь и все силы до капельки выжав,
Они умирали, чтоб городу выжить…
Могил пискарёвских внушительный строй.
Неправда, что здесь тишина и покой!
Здесь мёртвые звуки врываются в уши.
Сердца опаляет пожаром минувшим.
А мозг леденит тот блокадный мороз,
И щиплет глаза от непрошенных слёз.
И если послушать, то можно услышать,
Как шепчут могилы: «Приказано выжить!»

Но спасение зависело не только от мамы: 5 декабря 1941 ледовая дорога через Ладожское озеро нанесла первый удар по голоду, - пошли обозы с хлебом. Именно ей – «дороге жизни», ленинградцы благодарны безмерно:

«Она – как легенда, как песня, как знамя,
У этой дороги не будет конца –
Она навсегда пролегла через память,
Навеки прошла через наши сердца».

Дедушка Толи был большим выдумщиком. Накануне нового 1942 года он нарисовал на стене новогоднюю ёлку. На концах ветвей прибил гвоздики, на которые повесил новогодние игрушки. «Нарисованная ёлка словно ожила», - рассказывает Анатолий Владимирович. В коробке с игрушками обнаружился настоящий клад! Это были прошлогодние грецкие орехи, обёрнутые в посеребрённые фантики, конфеты «Мишка на севере» и «Раковая шейка». Любимый праздник вспоминается так: «Тускло горела коптилка, а над ней таинственно отсвечивали стеклянные шары. Ровно в полночь дедушка снял засохшие конфеты и разделил поровну». Однако Толе досталось больше всех: у бабушки вдруг «разболелись зубы». А дедушка незаметно положил конфетку внуку. Вскоре дедушка занемог от голода. Толина мама стала донором, она сдавала кровь и быстро слабела. Донорский хлебный паёк не спас дедушку – он умер в апреле 1942 года, как раз в тот самый день, когда пошли трамваи. Дедушка с нетерпением ждал этот замечательный день, чтобы навестить своих друзей. Не пришлось. После похорон дедушки мама пыталась ещё раз сдать кровь. Но кровь не пошла. Тогда маме дали сладкого чаю, но и это не помогло. Мама вернулась домой, легла на кушетку и больше не вставала. Когда Толя понял, что произошло что-то страшное, он стал сильно кричать, плакать и звать маму. Поразительно, но мама вышла из голодной комы и вернулась к жизни. Мама сказала: «Мне кажется, я была там, но твой крик вернул меня сюда»…
«Откуда ленинградские женщины черпали неженскую, сверхчеловеческую волю, поддерживавшую веру в жизнь и саму жизнь в себе, в своих родных?», - задаётся вопросом Анатолий Владимирович, - именно эта женская воля вместе с Дорогой жизни сберегли жизнь в Ленинграде».
Часть своих стихов Анатолий Молчанов посвятил святым блокадным матерям:

«Восславим наших матерей –
Простых блокадных женщин.
Их подвиг эрам не стереть,
Он, как Россия, вечен…
Восславим тех, кто нас сберёг
В кашмарной крутоверти,
В аду обстрелов и тревог,
В тисках голодной смерти…
Восславим наших матерей –
Святых блокадных женщин,
России верных дочерей,
Чей подвиг нам завещан».

О приходе весны 1942 года возвестили не птицы, которых совсем не было в городе, а трамваи. А перед этим все ленинградцы вышли на субботник по уборке улиц. Взрослые долбили ломами лёд, а дети на саночках отвозили куски льда к машине. Ленинград умылся от мусора и нечистот.
Блокадники верили, что страна их не оставит, что «победа будет за нами».
Анатолий Владимирович пишет:

«Нам лишь бы зиму пережить», -
Шептали люди, как молитву,
И разгоняя смерти тьму.
Вели свою святую битву».

Весной 1942 года мама с сыном уехали в подсобное хозяйство выращивать турнепс для жителей Ленинграда. Деревня называлась Дранишники. Толя был очень слаб и не мог работать. Но на свежем воздухе и при довольно скудном питании мальчик окреп. Дети успевали не только поработать, но и поиграть, сходить в лес за ягодами и в гости к военным: рядом проходила линия фронта. Военные встречали ребят приветливо, давали пострелять и подкармливали, чаще всего хлебом. Другого ничего не было. К осени вырос солидный урожай турнепса. Толе этот овощ казался очень вкусным, сочным и сладким. Его вкус он запомнил на всю жизнь. Это были «плоды первого блокадного урожая». Мама с Толей вернулись в город, мальчик вновь пошёл в школу.
Летом 1943 года Толя с мамой опять поехали в Дранишники. Здесь произошло страшное событие: в Толю стреляли диверсанты, он был тяжело ранен. А дело было так: мальчик пошёл в лес за хворостом и увидел группу военных в советской форме. Они вызывали подозрение: часто останавливались, доставали карту, пытаясь сориентироваться в лесу. Толя старался подойти к ним поближе, чтобы услышать, о чём те говорят. Военные тоже заметили мальчишку, но стрелять не стали, чтобы не шуметь и не привлекать к себе внимание. Под рёв пролетающего над головой самолёта диверсанты выстрелили в мальчика, чтобы убрать свидетеля. Толя почувствовал сильную боль в коленке. По рубашке тоже текла кровь. Толя упал в яму и закрыл глаза. Диверсанты подошли к яме, выстрелили ещё раз и скрылись в лесной чаще. Когда всё стихло, Толя разорвал рубашку и перевязал раны. Теряя сознание от боли и потери крови, он сумел доползти до воинской части. Военные лес прочесали, диверсантов поймали, в их рюкзаках оказалось много взрывчатки. Потом командир части вручил Толе высокую награду. Первого мая 1945 года мать и сын надели дорогие для них медали «За оборону Ленинграда». В школе тоже были успехи: Толя за один год закончил второй и третий класс с отличием. На родительском собрании ему вручили Похвальную грамоту за отличную учёбу.
Вечером 27 января 1944 года Толя вместе с бабушкой смотрел праздничный салют по случаю полного освобождения Ленинграда от вражеской блокады. Блокада закончилась, но война ещё продолжалась. Немцы стояли в 25 км от города и ещё не раз предпринимали попытки контрнаступления. Последний воздушный налёт на город был в ночь на 4 апреля 1944 года.
Первые послеблокадные годы стали самыми счастливыми в жизни. Из распахнутых окон звучала музыка, слышались радостные голоса. Послевоенные восторги встреч и обретение новых друзей врачевали израненные и испуганные души, возвращали украденное войной детство и доверие к миру взрослых, который перестал воевать и убивать. Это было время великой радости, отсутствия постоянной угрозы жизни, страха потери родителей, угрозы голода и лютого внутреннего холода, пронизывающего всё тело от головы до кончиков отмороженных пальцев. Открытые душой, доверчивые, настрадавшиеся в военное лихолетье, дети искренне радовались возрождению к жизни.
Поэт вспоминает:

«В маках жесткого, страшного голода,
Рядом со смертью, средь стужи и тьмы,
Как же сумели вы, жители города.
Не озвереть и остаться людьми?»

От каждого слова, каждой строки поэта испытываешь потрясение:

«Мы – смертные люди,
Смерть смертью поправшие,
Блокадою в тени людей превращённые.
Мы – души.
На страшном суде побывавшие
И в бренные наши тела возвращённые».

Блокадники захоронены не только на Смоленском и Пискарёвском кладбищах Ленинграда, - их тысячи, живых и мёртвых, разбросаны по разным уголкам нашей страны. Это к ним обращается поэт и гражданин Анатолий Молчанов:

«Родные блокадные братья и сёстры!
Пусть стих мой дойдёт, как архангела глас,
На этот далёкий. Принявший вас остров,
До всех самых дальних блокадных погостов.
Услышьте и знайте: мы помним о вас!»

Любовь к родному, многострадальному городу Анатолий Владимирович пронёс через всю свою жизнь:

«Я - часть Ленинграда. Я часть его воли.
Упорства и силы, бесстрашья в борьбе.
Я часть его мук, его скорби и боли,
И верности трудной, гордой судьбе.
Я – часть Ленинграда. Я часть его славы,
И это почётней всех высших наград.
Пусть дети мои унаследуют право
Считать себя частью твоей, Ленинград».

Блокадные дети выросли и стали незаурядными личностями, они достигли больших успехов в науке, освоении Северного полюса, многие стали кадровыми военными, художниками, поэтами, артистами. После окончания школы Анатолий учился в ленинградском Гидрометеорологическом институте. Занимался инженерно - строительными изысканиями, стал океанологом, он больше 20 лет провёл в экспедициях в разных уголках мира. Достойное место среди выдающихся блокадников занял Молчанов Анатолий Владимирович, который всю свою жизнь, до последнего вздоха, писал, добивался, боролся за сохранение памяти о великом подвиге советских людей.
Ещё с детства Анатолия увлекло искусство стихосложения, обнаружил в себе и талант сказочника. К 60 – летию Великой Победы он выпустил книгу «Кузьма Бебекин в тылу врага», а также сборник очерков для детей о Великой Отечественной войне «Легенды? Нет, это было». С группой неравнодушных актёров Анатолий Владимирович создал народный театр «Родом из блокады». В театре играли взрослые актёры и дети, профессионалы и любители. О чём говорили актёры со зрителями? В основу спектаклей были положены личные воспоминания блокадников и защитников легендарного города. Это был рассказ – напоминание о бомбардировках и артиллерийских обстрелах, о голоде и промозглой зимней стуже. Со сцены звучали вопросы: почему война лишила людей привычных условий существования? В чём провинились дети, принявшие на себя непомерные тяготы жизни, взрослые заботы и тревоги? Это был честный разговор об убитом детстве, о малышах, которых голод превратил в беспомощных стариков с высохшими, сморщенными личиками, которые быстро взрослели психологически, но сильно отставали в физическом развитии.
Анатолий Владимирович рассказывает о том, что продолжительные экстремальные условия выживания выработали у блокадников силу воли, способность к длительному волевому усилию, выносливость, эмоциональную сдержанность, обострённое чувство семейного и гражданского долга, самообладание в критических ситуациях. Блокадники нетерпимы к лжи, несправедливости, эгоизму, они высоко ценят дружбу. Жизнь блокадников была ежедневным подвигом. Только такие черты характера помогли противостоять смертельной опасности.
А.В. Молчанов участвовал в митингах при открытии памятника “Разорванное кольцо”, у мемориала “Ладожский курган”. Его часто приглашали в школу посёлка Ваганово, где находится Музей Краснознамённой Ладожской военной флотилии. Он проводил патриотическую работу со школьниками, отдыхающими в детских оздоровительных лагерях на берегу Ладоги. (вблизи деревни Коккорево) Однажды он услышал историю героической 101-й батареи. Памятник этой батарее находился тогда на территории детского лагеря. А.В. Молчанов понял, что подвиг 101-й батареи незаслуженно умалчивается. Более 10 лет он работал в архивах, в результате им была написана книга “Сосновецкий форт на страже Ладоги и Ленинграда”. Можно сказать, что это произведение стало лебединой песней Анатолия Молчанова. Анатолий Владимирович стал продолжателем дела Ольги Берггольц, Юрия Воронова, Сергея Орлова. Библиотечно-культурному комплексу в С-Петербурге, расположенному по адресу: Ленинский проспект, дом 115, присвоено его имя.
Почти сорок лет скрывалась правда о самой продолжительной и самой беспощадной за всю историю человечества - ленинградской блокаде. В кабинетах чиновников Молчанов настойчиво искал правду: « в оковы взятую, И клеветой распятую, Правду в архивах скрытую, И глубоко зарытую». И добивался своего. Он боролся за историческую справедливость, за права блокадников, был одним из организаторов строительства памятника блокадным матерям.
Всю свою жизнь, в стихах, прозе, конкретными делами он следовал делу сохранения памяти о блокадниках и увековечения имён героев - защитников осаждённого Ленинграда. Блокадной памяти посвящено пронзительной силы стихотворение:

«Память моя блокадная
Честная, не плакатная,
Не подведи меня,
Не потеряй ни дня…
Ты не жалей меня,
Память моя блокадная,
Боль миллионократная
Сердце моё храня,
Ты не жалей меня.
Если не мы, то кто же
Правду вернуть поможет-
Правду невероятную,
Страшную, непонятную,
Правду в оковы взятую
И клеветой распятую,
Правду в архивах скрытую
И глубоко зарытую…
Память моя блокадная,
Переживи меня».

Своими книгами, работой в международных и российских организациях ленинградских блокадников Анатолий Владимирович Молчанов бил в набат во все колокола и призывал помнить, что «фашизм – это величайшее зло на земле, лишивший людей самого бесценного дара – жизни и здоровья. Злодеяния фашистов должны быть вечным уроком истории, который нельзя забывать и который не должен повториться».

Будем и мы с Вами помнить о величайшем подвиге советского народа - победителя, его стойкости и мужестве, и пронесём эту память через века!

[Cliver F]

СКАЗАНИЕ О ЧУДЕСНОЙ ПТИЦЕ-ПЕСНЕ

Посвящается 180 – летию карело–финского эпоса «Калевала».

Авторы: член союза журналистов России Наталья Морсова,
Сергей Морсов.

Использованы иллюстрации к юбилейному изданию эпоса «Калевала»

В ДРЕВНЕЙ СТРАНЕ КАЛЕВАЛЫ

С глубокой древности до наших дней дошли эпические песни – руны народов древней Калевалы. Собрал эти сказания финский учёный - этнограф Элиас Ленрот в 1835 году. Первым исполнителем на кантеле - гуслях старинного карело-финского эпоса “Калевала” стал рунопевец Петри Шемейкка, бронзовый памятник которому стоит в карельском городе Сортавала.
Повествует эпос о Великом Мудреце Вяйнемейнене, богатыре Илмаринене, выковавшем мельницу Сампо. Выковал кузнец чудо – мельницу и дал людям хлеб и соль. Сказание это о весёлом и отважном охотнике Лемминкайнене, о смелых рыбаках, о красавице Айно и злой старухе Лоухи, укравшей у людей мельницу Сампо, Луну и Солнце. Герои победили коварную старуху Лоухи, живущую на земле Похъёлы, вернули людям светила, избавили людей от зла и сделали их счастливыми. Давно это было, уж не помнит никто.

Удивительный эпос! С чем связано его появление, в чём заключается таинственный смысл древнего сказания? Всё это становится ясным, когда окунёшься в глубину седой древности. Карелия многие века входила в Новгородское княжество, потому и обряды здесь частично заимствованы старославянские. Фенно–угры, в том числе и карелы, долгое время находились в составе Шведского королевства, они последними в Европе приняли христианство, и не мудрено. Удалённые от цивилизации и уединённые, северо-западные земли оказались труднодоступны для христианских миссионеров, что благотворно влияло на процветание языческих культов. Живя на лоне первозданной тайги, северяне, волей – неволей зависели от природы, от охоты и рыболовства. Здесь ещё сохранились девственные, реликтовые хвойные леса. Угрюмая и мудрая задумчивость глуши, журчание укромных лесных речушек, рокот беломорского прибоя и посвист полярных ветров вызывали уважение и преклонение перед силами природы, а значит, постоянное обращение к богам о помощи. Таёжные просторы, берега потаённых лесных озёр – ламбушек, как их здесь называют, в сознании людей были пристанищем сонма духов, русалий, белых и чёрных богов, от которых зависели не только погода и улов, но и сама жизнь человеческая. До сих пор, особенно в глухих деревнях и хуторах, рыбак перед ловом задумчиво стоит на берегу и разговаривает с озером, небом, кланяется, просит удачи. В сей миг он сливается с окружающим его бесконечно разумным миром, становится его живой частицей. Он мысленно быстрокрылым соколом взмывает в заоблачную высь, серебристым сигом ныряет в студёную водную синь, дуновением ветра скользит над хвойными гривами. Человек обращает непокорную стихию из врага в друга, который в лихой час подставит крепкое плечо, поможет выбраться из передряги, одарит богатой добычей или уловом.
Описанные в эпосе события, - это не что иное, как отражение жизни древнего человека, его вечной борьбы за существование в невероятно тяжёлых природных и климатических условиях. Здесь на бесконечных скалах люди собирают скудный урожай зерна. Лютые морозы часто промораживают насквозь плодовые деревья и кустарники, значит, фруктов и ягод им не дождаться. Рассчитывать приходится только на охоту и рыбалку, но и они не всегда удачны. Непролазная тайга и снежные надувы не способствуют развитию торговых связей с внешним миром. Обширные и глубокие озёра, богатые рыбой и морским зверем, не всегда благоволят человеку: порой, коварно уносят невод или разбивают о неприступные гранитные скалы рыбацкие челны.
Эпические предания карелов и финнов повествуют не только о мирской жизни далёких предков, но и о духовной сфере, разделённой на доброе и злое начало, мужское и женское. После сотворения Мира, говорится в эпосе, планета Земля была сплошь покрыта океаном, и над его безжизненными водами летала богиня неба Илматар. Был у неё и супруг бог Укко, повелевающий молниями, бурями, дождями.

«Укко, ты властитель неба, повелитель гроз небесных,
Ты укрась травой поляну,
Оживи лесные чащи, мёд пошли во все болота,
Напои питьём медовым из ключей лесных прозрачных,
Из шумящих водопадов, чтобы мёд струился сладкий».
(Из эпоса «Калевала»).

Илматар загрустила на небесах и опустилась к земле. Она нечаянно касается волны, и та захватывает богиню, носит по безбрежным просторам. Илматар становится богиней воды, находит себе нового супруга Ахто. Позже ему стали возносить молитвы рыболовы и странствующие по воде.

«Ты, глубин хозяин Ахто, перерой всё дно морское,
В тростниках поройся палкой.
К нам сгоняй ты рыбьи стаи, рыб гони из всех заливов,
Выгоняй из ям глубоких, из великой сини моря.
Ты, порог, не пенься бурно, не шумите грозно воды,
Встань из вод морская дева, поднимись на пенный гребень,
Стереги получше волны, чтобы в них не сгинуть храбрым.
Вы среди потоков бурных опенённые утёсы,
Вы чело своё нагните на дороге рыболова.
Ты, шумящих вод хозяин, обрати ты в щуку лодку,
Чтобы плыть ей через волны, через горы водяные,
Чтоб она между камнями проскользнула невредимо».

Вскоре у Илматар рождается сын Вяйнемейнен. Он растёт не по дням, а по часам, становится седовласым мудрецом – ведуном и овладевает искусством игры на карельских гуслях – кантеле. Чарующие, волшебные переливы струн кантеле способны укрощать непогоду, оживлять неживое, возрождать. Вяйнемейнен первым из смертных ступает на сушу и засевает семена жизни в безлюдную твердь. С этого начинается жизнь на земле Калевалы. Обо всём этом Вяйнемейнен поведал Чудо - Песне, которая обернулась птицей и улетела в края далёкие.
Вскоре таёжные дебри наполнились духами и дивами. Так, согласно легенде, добрый леший Тапио приносил удачу в охоте, подсказывал, где искать живую воду потаённых лесных ключей и целебные знахарские травы. Зодчим он указывал прочные деревья для строительства, а мудрецы приходили к нему за советом. На гиблых болотах, в вязких топях и буреломах жил злой дух Хийси. Его привилегия всем вредить и пакостить. Он расстраивал ловушки звероловов, насылал болотную лихорадку, морочил людей и плутал их по лесу. Хийси тяжело ранил топором Вяйнемейнена во время постройки лодки, лишь помощь добрых богов и магические звуки кантеле спасают жизнь мудреца. Есть в лесу и своя хозяйка Мимеркки, ей подвластны все животные, от неё зависит, - родятся ли грибы, ягоды. У Мимеркки множество детей, занимающих свою нишу в духовной иерархии. Так старшая дочь управляет рекой и водопадом, а младшая дочь – русалка Тууликки и сын Нюрикки, вроде подпасков, подгоняют ивовым прутком зверя, дабы стрелы охотника легли точно в цель.

«Вот вхожу я в лес дремучий,
Я иду в дубравы Хийси по следам красавца лося.
Вам поклон, холмы и горы, вам леса прекрасных елей,
Вам, осиновые рощи, всем поклон, кто к вам приветлив.
Дед лесов седобородый, Тапио, хозяин леса
Пропусти героя в чащу, дай пройти через болота,
Чтобы мне поймать добычу.
Леса добрая хозяйка, приносящая отраду,
Мимеркки в одежде синей и в чулках с прошивкой красной!
Не жалей своих сокровищ, разбросай свои богатства:
Золото рассыпь по елям, серебро по веткам сосен,
Расстели платок широкий по болотам, вязким топям,
На пути того, кто ищет; - на дороге зверолова.
Сын хозяина дубравы, Нюрикки в багряной шапке!
Сделай метки по дороге, по горам засечки сделай,
Чтобы шёл охотник прямо, чтобы путь нашёл он верный,
За добычею гоняясь.
Ты, хозяйка водопада, протяни покрепче нитку
Через бурные потоки, чтоб за ней мой чёлн стремился.
Тууликки, лесная дева, отломи в долине хлыстик
И хлещи по бёдрам зверя, за рога веди к тропинке,
За ухо веди к дороге, ты гони его скорее.
Скучно так бродить по лесу, так печален долгий вечер,
Если нет ловцу добычи».

Пращуры верили, что все духи природы – хранители древней мудрости, идущей от сотворения Мира, звенья одной неразрывной цепи, связывающей человека, небо, воздух, огонь, воду и землю в единую мыслящую сущность.

И Я УЗНАЛ ТАЙНУ ПТИЦЫ – ПЕСНИ

Подолгу отшельничая в непролазных лесных дебрях Карелии, вдали от цивилизации, дорог и жилья, плавая по могучему озёру и бурным рекам, сталкиваешься с трудными для человека условиями существования. Здесь человек и природа сливаются в единую, неразрывную сущность, полную мудрости и гармонии. И именно здесь мог родиться удивительный, полный драматических событий эпос. Именно здесь я встретился с эпической Птицей и услышал её чудесную песню. И Птица - Песня поведала мне свою таинственную историю.
А история её такова. Родилась эта Песня в устах Мудреца Вяйнемейнена когда-то в глубине веков. Сидел мудрец на высокой скале, пел руны – песни, перебирал звонкие струны своих кантеле. А под скалой кипело и пенилось озеро, подпевая Великому старцу. И оборотилась эта Песня Птицей. Опускалась Птица в пучину вод и поднималась до самых звёзд, – ведь она была свободна!
А Песня мудреца рассказала о том, как всё начиналось: как крутые волны прибили к берегу чёлн Вяйнемйнена, к берегу голому и пустому, где ни деревца, ни травинки, камни одни. Схватился Вяйнемейнен за гребни волн, встал на ноги и ступил на безжизненную Землю Калевалы. Светило ему тогда юное Солнце, молодой Месяц сиял над головой, а семизвёздная Медведица учила мудрости жизни. И засеял Мудрец на высоких горах сосны, на необжитых холмах – ели, на гранитных скалах розовый вереск, на болотной трясине – ракиты. На песках сыпучих сажал колючий можжевельник, по берегам непокорных рек – могучие дубы, а на пустующих полях – хлеб добрый. «Пробудись, земля родная! – пел мудрый старец, - Недра тёмные, проснитесь! Дайте вы росткам пробиться, чтобы сотни нежных всходов зацвели, заколосились. Повелитель гроз небесных, ты пошли большие тучи, тучи с севера и с юга, пригони ты их с востока, принеси ты их с заката! Ниспошли ты дождь на землю, пусть из тучи мёд закаплет, чтоб колосьями литыми зашумело это поле!».
Пел Мудрец о том, как встает золотое Солнце, как уходит за скалу серебристый Месяц, как лютую стужу сменяет короткое и ласковое лето, как над дремучими лесами ночью высыпают, звездные искорки, а днём всё вокруг ликует и радуется жизни. Песнь была о том, как прекрасна водная гладь на утренней Заре. Пел мудрец и о Героях Калевалы: богатыре Илмаринене, выковавшем чудесную мельницу Сампо, которая давала людям хлеб и соль, об отважном охотнике Лемминкайнене, о смелых рыбаках, о красавице Айно и злой старухе Лоухи. Герои избавили людей от зла и сделали их счастливыми.
И вдруг однажды порывистый Ветер подхватывал Птицу - Песню и понёс далеко – далёко, на самый край земли. Все люди и звери, леса и горы услышали эту чудную песню. Каждая веточка в лесу, каждая травинка в поле узнавала ее. Одно дерево запевало, а другое подхватывало, и уж подпевал эту Песню вес лес. И ветер тоже запел, да так завыл протяжно да мощно, что повалил много деревьев и сбросил огромные камни - валуны в озёрную пучину. Филин вылез из своего дупла, притаился на сосновой ветке и тихо слушал. А за ним вылезли из глубоких нор все зверушки, а из гнёзд - все птахи. Даже рыбы, зачарованные дивными звуками, замерли и бесстрашно высунули из воды свои серебристые головы. И лесные и водяные Духи притихли и заворожено слушали. Лишь грозные полярные ветры не слушали, они неслись над землёй, студили и промораживали скалы и землю.
Покинула Землю Птица – Песня, улетела на самую дальнюю звезду Вселенной и унесла с собой тайну начала всех начал, тайну вечности, любви и гармонии. И стихли волшебные звуки. И тень легла над Землёй. Загрустила Земля, леса и воды, небо насупилось, умолкли птицы и звери. Оставила людей любовь, забыло счастье. И обещала Песня вернуться лишь тогда, когда хоть одно живое существо вспомнит о ней и захочет вновь услышать её.
И захотелось мне узнать тайну Птицы – Песни и услышать, как звучит она. И вот однажды морозной зимней ночью, тёмной и тихой, я сидел на берегу скованного льдами глубоководного карельского озера на самом большом камне самой высокой скалы.
И позвал я громко Птицу – Песню, да так громко, что эхом далёким покатился мой голос по гремучим скалам. И вдруг всё вокруг наполнилось таинственными звуками, - ружейными выстрелами запалили стволы промёрзших деревьев, озеро оглушило канонадой лопающейся ледовой брони, заухал водяной, казалось, будто пронзительный рык разъярённого зверя жутким, раскатистым эхом отозвался в прибрежном лесу.
Тотчас выкатился молодой месяц и остроконечным рогаликом зацепился за макушки елей. Заснеженные еловые шапки окунулись в лукавое сияние луны, переливаясь бриллиантовыми блёсками. Млечный Путь, проглотив темноту, посеребрил небесный купол. Мерцающим звёздным взором таинственная ночь загляделась в озябшие лесные дебри. Сколько звёзд, сколько мерцающих огоньков осветили бескрайний Космос!
И небо вдруг стало ярким и светлым, как днем. Это Северное Сияние дивным светом зажгло поднебесье и разноцветными всполохами озарило Землю. Замороженные леса засверкали феерическими переливами. Красные, зелёные, синие всполохи арабесками заметались над притихшей тайгой, и хрустящий снег заиграл изумрудными искорками. И засияла Земля!
И понял я, что это вернулась она, Птица - Песня, озарив весь мир чудным светом. Она была не большая и не маленькая, а так, - одним крылом земли касалась, а другим звёзды задевала. И запела. И зазвучал её волшебный голос, словно серебряные струны старинного кантеле. И нет той песни краше!
И вдруг услышал я, как шумит озорной ветер, как журчит вода звонкими колокольчиками в лесном ключе. Как шепчутся молодые сосны и кряхтят старые ели, как где-то задышала дубрава. Как заворчал медведь, пробудившийся от долгой спячки. Как ожила Земля! Как очнулась от долгого сна Фея любви и счастья и согрела теплом своим сердца людские. Песня была о том, что нет роднее этих седых скал, что от древности своей остыли и нахмурились. Что ничего милее нет Земли родной. Птица все пела и пела. И я забыл тогда о времени и о себе и окунулся в тайну старины далёкой…
Долго сидел я в оцепенении сказочного сна, уж светать стало. Вдруг чудесный голос стих. Только нежные отзвуки далёким эхом прокатились в ущельях скалистых и смолкли вовсе. И очнулся я. А Песня навсегда осталась в моей памяти. Я иногда ее пою. Когда наедине с бескрайней тайгой, когда пенные озёрные гребни могучей волной убегают за горизонт, и белокрылый сокол взмывает в бездонную лазурь небес, когда Душа парит и сливается с Великим Таинством Природы! И все живые существа приходят меня послушать…
Неужели мне всё это пригрезилось? А может, и вправду есть эта таинственная Птица - Песня?

[Cliver F]

Забытая дочь Льва Толстого

Автор: член союза журналистов России Наталья Морсова

(Использованы дневники и фотографии Александры Львовны Толстой за период 1903 – 1920 годы, хранящиеся в Государственном музее Л.Н.Толстого в Москве, а также отрывки из её книг).

Почему последнюю дочь великого русского писателя называют «несуществующей»? За какие заслуги графиня А. Л. Толстая была удостоена звания полковника русской армии и двух Георгиевских крестов? Как случилось, что имя последней дочери Л.Н.Толстого долгие годы было под запретом в СССР? О чём мечтала любимая дочь русского писателя и почему её мечте не суждено было сбыться? За какие преступления Александра Львовна попала под подозрение в контрреволюционном заговоре, а позднее в шпионаже, измене Родине, в связях с ЦРУ? Как сложилась её жизнь в эмиграции?

О младшей дочери Льва Николаевича Толстого Александре в России знают немногие. Её 130 -летний юбилей со дня рождения в 2014 году отмечался настолько скромно, что россияне так и не узнали о любимой дочери русского писателя. А ведь когда-то она была главной помощницей, а затем и единственной наследницей завещанных ей всех творений великого отца. Современники называли её провинциальной Анной Карениной.
О существовании «несуществующей» дочери Толстого, так Александра Львовна назвала себя сама, впервые после долгого перерыва заговорили лишь в канун празднования 150-летия Толстого в 1978 г., когда А. Л. Толстую пригласили приехать в Москву на юбилей отца. Прикованная к постели пожилая женщина не смогла осуществить свою давнюю мечту - побывать на Родине. В ответ на приглашение она написала трогательное письмо, полное сожаления и любви к русской земле, к России, той самой, которую она полвека назад покинула и без которой страдала всю оставшуюся жизнь: «Не могу передать, как мне тяжело, что я не могу быть с вами в эти знаменательные дни, каждая минута которых нигде не забывается в моей памяти, тем более что я далеко от дорогой мне Ясной Поляны, от моей России, от близкого мне русского народа. Все мои мысли и чувства с вами. Благодарю Бога за то великое счастье, которое Он мне послал, послужить такому человеку, как мой отец, облегчить ему тяжесть последних дней… Мне тяжело, что в эти драгоценные для меня дни я не могу быть с вами, с моим народом на русской земле. Мысленно я никогда с вами не расстаюсь». Приглашение поступило слишком поздно. Давней мечте – побывать в России, в любимой Ясной Поляне, не суждено было сбыться. Больше Александру Львовну никто не беспокоил и не вспоминал.

Александра, (1884–1979) младшая дочь Льва Николаевича Толстого, была самым близким человеком в последние годы жизни писателя, именно ей Толстой завещал «в полную собственность» всё написанное им. Девушка выполняла всю секретарскую работу, писала под диктовку отца, для этого освоила стенографию, машинопись. Отец не сомневался, что любимая дочь и помощница выполнит его главное завещание – все его труды сделает всенародным достоянием.
Двенадцатый ребёнок в семье Толстых - Сашенька родилась 18 июня 1884 г., в один из самых драматических дней в жизни ее родителей, когда в ночь с 17 на 18 июня Толстой, собрав котомку, решил покинуть Ясную Поляну. И задумка его почти осуществилась, если бы не начавшиеся у жены роды. Софья Андреевна позднее вспоминала: «В 7 часов утра родилась прекрасная девочка с темными длинными волосами и большими синими глазами. Пережив столько тяжелого волнения в эту ночь и измучившись и физически родами, я уже ничего не могла чувствовать к ребенку. Решив твердо невозможность кормить самой, я велела ее унести в детскую, с глаз долой, чтоб не терзать свое сердце видом такой раньше желанной и теперь отвергнутой девочки». Саша была единственным ребёнком из 13 детей, которую графиня удалила от себя и не кормила грудью. Девочку назвали Александрой в честь двоюродной тетки Александры Андреевны Толстой, - камер-фрейлины Высочайшего двора, ставшей ее крёстной матерью.
Девочка родилась крупная, крепкая, здоровая, была озорная, подвижная, хорошо каталась на коньках, с шести лет скакала на лошади. Тётка Александра Андреевна первая обратила внимание на одаренность трехлетнего ребёнка, 14 октября 1887 г. она писала Татьяне Львовне Толстой: «Мне все кажется, что вы не обращаете на нее должного внимания, а она недюжинный ребенок. У нее в голове и глазах сидит целый отец Лев Николаевич».
Воспитывали Сашеньку в строгости, мать Софья Андреевна не баловала дочь нежностями, а уделяла внимание ее образованию, нанимала лучших гувернанток и учителей, учили английскому, немецкому, французскому языкам, музыке, рисованию, танцам.
Но малышка чувст¬вовала, что мама уделяет ей мало внимания: вечно занятой хлопотами о многочисленной семье, матери и в самом деле некогда было любить дочь. Отец тоже мало с ней общался. У девочки возникало естественное желание: любым способом обратить на себя внимание - отсюда бунтарский характер и плохое поведение. Много времени девочка проводила с двумя полицейскими собаками, которых она обожала, играла с персидской кошкой. Четвероногие друзья спасали её от одиночества.
Сближение Александры с отцом началось в подростковом возрасте, именно тогда отец обратил внимание на сообразительную, активную и безмерно любящую его дочь. И только когда Саша повзрослела, Лев Николаевич сделал первый шаг к сближению. Он стал звать её на прогулки, в лес за орехами, грибами, доверять серьёзные дела: переписывать его рукописи, печатать под диктовку на машинке, вести переписку с многочисленными корреспондентами. Впоследствии Александра Львовна вспоминала: «Впервые я подошла к отцу, когда мне было 15 лет. Это время я считаю началом моей близости с ним. С годами она всё увеличивалась». В 19 лет под впечатлением от чтения дневников отца, которые она в то время переписывала, юная Александра начала вести свой первый дневник, в котором, видя, как стареет ее отец, впервые задалась вопросом: «Как я буду жить потом?». Сначала девушка писала дневник от случая к случаю, когда её что-нибудь сильно задевало или когда бывала влюблена. Позднее она пожалеет о том, что не вела систематические записи. Вскоре она стала писать о том, что волновало не только её, но и отца: русско-японская война, революция 1905 года, выборы в Думу и многое другое. Она сожалела о том, что нерегулярно вела дневник: «Я чувствую, что переживаю самый интересный период своей жизни, что может все это скоро кончится, и я с грустью буду думать о том, что не записывала ничего, и что все то хорошее, что могло бы остаться у меня, хоть отчасти, на бумаге - пропадет бесследно». Главная тема ее дневников - любовь к отцу: «Величайшее счастье для дочери, когда отец с ней ласков и чувствуется близость большая», Вскоре младшая дочь стала для отца самым близким человеком в последние годы его жизни. Не случайно именно ей он завещал всё написанное им. Ей, единственной, он доверил тайну своего последнего ухода из семьи. Александра была под сильным влиянием отца, всегда принимала его сторону, поэтому тайно помогала ему в сборах, когда тот навсегда покидал Ясную Поляну, а потом, присоединившись к нему в Оптиной Пустыни, сопровождала в Астапово, ухаживая за ним до последней минуты жизни. Об этом подробно писала А.Л.Толстая в своих дневниках, в книгах «Младшая дочь», «Дочь». Александра всю жизнь дорожила последним письмом своего отца из Оптиной Пустыни от 29 октября 1910 г., в котором Толстой писал: «…знаю, что тебе выпала страшная, не по силам, по твоей молодости задача».
Напряженная обстановка в семье летом 1910 г. заставила Александру Львовну начать систематически вести дневниковые записи об отце. Но было уже поздно: отца не стало. 26-летняя Александра была главным свидетелем происходящего в Ясной Поляне. Софью Андреевну волновало: что скажут потомки о последних годах жизни великого русского писателя, в этом заключались её претензии к мужу. Александру это совсем не волновало. Она всегда принимала сторону преданно любимого, глубоко почитаемого отца. Поэтому её суждения были излишне резкими в оценках матери, которую она считала виновницей бесконечных скандалов. Объяснить это можно огромной жалостью и любовью к 82-летнему отцу. Толстого радовало трепетное отношение дочери: «Вот и то хорошо, что мы друг с другом так близки, можем делиться, когда нам трудно», - говорил он дочери. А трудно отцу и дочери бывало часто, но их спасала взаимная поддержка. Лев Николаевич уже не представлял своей жизни без младшей дочери, лишь с ней он связывал свои планы. Лишь одна Александра из всех детей постоянно жила с родителями и была невольным участником сложных взаимоотношений своих родителей. «Меня мучило только одно: как уберечь, сохранить, как сделать так, чтобы был спокоен, счастлив мой самый любимый на свете, старенький, с седыми локонами на затылке, такой худой, беззащитный, слабеющий отец?!» - писала Александра в 1910 г. Эти краткие записи помогли впоследствии Александре Львовне восстановить в памяти события последних лет и дней жизни отца, а нам, читающим их, позволяют почувствовать, в каком напряжении душевных и физических сил находилась дочь у постели умирающего отца. И потому эти дневники бесценны. На основе своих дневников Александра Львовна написала в 1912 г. воспоминания «Об уходе и смерти Л. Н. Толстого».
Годы после смерти отца и до начала Первой мировой войны были самыми тяжелыми в ее жизни. Об этом она напишет: «Казалось, что оставленное отцом завещание на все его литературные права, посмертное издание трех томов его неизданных сочинений, покупка у семьи земли Ясной Поляны на средства, вырученные от первого издания трех томов, и передача этой земли крестьянам - все это должно было заполнить мою жизнь. На самом деле этого не было. Нарушились мои отношения с семьей. Мои любимые старшие брат и сестра - Сергей и Татьяна, самые близкие, особенно Таня, к отцу, моя мать и братья, не получившие авторских прав, - все были обижены. Это было тяжко». Весной 1914 г., в канун своего тридцатилетия, Александра отправилась с подругой В. М. Феокритовой путешествовать в Европу. А в июле 1914 года началась кровопролитная мировая война.

Графиня Александра Львовна на Русском фронте.
В августе 1914 году, когда Россия, верная союзническому долгу, ввязалась в Первую мировую войну, Александра добровольно отправилась на Русский фронт сестрой милосердия. Софья Андреевна возмущалась: «Как, ты идешь на войну? Против воли отца?» И в ответ услышала; «Я не хочу сидеть сложа руки. Беда общая».
Воспитанная отцом в духе патриотизма, любви к Отечеству, не задумываясь о миротворческих взглядах отца, она не мечтала об иной участи: «Родина в опасности!.. Я не могла сидеть дома, я должна была участвовать в общей беде», - писала она в дневнике. По окончании курсов сестёр милосердия, её прикомандировали к санитарному поезду для приема раненых. В 1915 году она вступила в отряд Красного Креста для борьбы с эпидемией тифа в русской армии. В книге «Дочь» она пишет: «Я попала в санитарный поезд, работавший на Северо-Западном фронте. Наш поезд привозил раненых и больных с фронта в Белосток на санитарный пункт, где их перевязывали и эвакуировали дальше... Раненых привозили прямо с поля сражения, и бывали тяжелые случаи ранения в живот, в голову, иногда умирали тут же во время перевязки. Никогда не забуду одного раненого. Снарядом у него были почти оторваны обе ягодицы. По-видимому, его не сразу подобрали с поля сражения. От ран шло страшное зловоние. Вместо ягодиц зияли две серо-грязные громадные раны. Что-то в них копошилось, и, нагнувшись, я увидела... черви! Толстые, упитанные белые черви! Раненый лежал на животе. Он не стонал, не жаловался, только скрипели стиснутые от страшной боли зубы…Знаю только, что я была неопытна, что надо было пройти еще большую тренировку, чтобы научиться не расстраиваться, забыть об ужасных открытых ранах с белыми жирными червями, чтобы это не мешало мне нормально есть, спать...»
Графиня Толстая служила на Кавказ¬ском фронте медсестрой, затем начальником военно-медицинского отряда. Молодой женщине пришлось тяжело. Самым страшным, по её мнению, стали не пули врагов, а вши и сыпной тиф. Она писала, что может пережить всё: тяжёлую работу, грязь, голод, газовую атаку, бомбёжки, но только не отсутствие воды.
Александра организовывала столовые, госпитали, полевые кухни, школы для детей. 21 ноября 1915 года Главный комитет Всероссийского Земского Союза помощи больным и раненым избрал А.Л. Толстую своим уполномоченным. На лошадях и верблюдах, в горах, болотах и песках с отрядом санитаров она вывозила детей и раненых с мест боевых действий в госпитали. Работала без отдыха: мыла окна и двери палат, выхаживала тифозных больных, раненых. Сама переболела тифом, малярией, ноги покрывались гнойными ранами, лечилась и снова возвращалась в строй. «Отец меня научил любить простой народ, понимать его психологию. И вот эту любовь они (солдаты) почувствовали. Только этим я спасалась», - вспоминала Александра Львовна.
О Февральской революции 1917 г. узнала в госпитале, где лечилась после отравления во время немецкой газовой атаки. В декабре 1917 г. А. Л. Толстая вернулась в Москву в звании полковника русской армии. Доблестный труд во имя спасения Отечества был высоко оценён: мужественная графиня А.Л.Толстая была награждена двумя Георгиевскими крестами.

Служение советской России во имя отца.
Октябрьскую революцию Александра приняла с сожалением и разочарованием, поскольку полностью находилась под влиянием взглядов отца. А Лев Николаевич, как известно, много писал о положении рабочих, выступал за конституцию, горевал о нищенской жизни крестьян, отсутствием свобод. Он не одобрял царский режим, поскольку власть держится насилием и жестокостью. Но и не приветствовал революцию, считая её худшим вариантом для России. Не принимал он и социалистические идеи. Его мировоззрение больше походило на европейское «просветительство» Вольтера, Руссо, Монтескье, Сен-Симона, считавшие, что всеобщее просвещение – вот путь к общественному договору между классами, между ветвями власти, в итоге - ко всеобщему благоденствию. Однако, как показала история, эти взгляды оказались Утопией, философская система французских «просветителей» рушилась, как только дело касалось частной собственности, с которой никто не хотел расставаться в пользу бедных. Именно «просвещённая» Европа, не сумевшая осуществить на деле идеи демократии, свободы и всеобщего равенства перед законом, показала миру примеры мощнейших революций XVIII – XIX веков, организованных не дождавшимися справедливости «низами».
Безусловно, реформаторство – самая безболезненная форма изменений в обществе. Но когда межклассовые отношения достигают наивысшего противоречия, революция становится единственным способом разрешения конфликта. Да, революция- это крайняя мера, она жестока, она лояльна к одним и беспощадна к другим. Но только революция способна коренным образом решить вопрос о собственности и власти, в то время, когда противоречия заходят в тупик. Так случилось и в России.
Кажется, новая советская власть осуществила все мечты Л. Н. Толстого о справедливости, конституции, всеобщих правах, равенстве перед законом, улучшении жизни простого народа. Однако на деле всё оказалось совсем не так, как мечтал великий русский писатель. Хорошо, что он не дожил до новых времён каких-то семь лет, иначе не пережил бы самое главное – потерю частной собственности, ликвидацию привилегированных сословий, лишение графского титула, всеобщее равенство. А вот на долю Александры Львовны выпали самые крутые повороты русской истории, с которыми она не смогла справиться.
На первых парах новая советская власть благосклонно отнеслась к потомкам русского писателя, лишив их графского сословия. С 1919 по 1929 г.г. Александра Львовна была главной хранительницей усадьбы «Ясная Поляна», где организовала начальную школу. Она горячо взялась за дело издания и распространения сочинений отца, готовила к печати его работы, писала воспоминания о своей семье. Несмотря на разруху и голод в Петрограде, она учредила «Общество изучения и распространения творений Л. Н. Толстого» и начала работу по подготовке к изданию сочинений Толстого. В этом её активно поддерживали видные деятели того времени А. Ф. Кони, А. А. Шахматов, В. И. Срезневский и другие ученые и литераторы. Софья Андреевна Толстая передала Александре свои права на рукописи и ключи от 12 ящиков, в которых в Румянцевском музее хранились автографы, написанные Толстым до 1880 г. В не отапливаемом здании Румянцевского музея (ныне российская государственная библиотека) началась напряженная работа по разбору рукописей и подготовка их к печати. В Москве была такая же разруха, голод, как и по всей стране, Александра жила за счет пасеки в Ясной Поляне, возила кадушки по пятьдесят фунтов в Москву, продавала мед. Это было холодное и голодное время. «Профессора приносили с собой кто чай из какой-то травы, кто морковку, и рассуждали о том, что морковь очень полезная, очень питательная. Ели мы тогда картошку на постном масле. И ещё, слава Богу, если на постном масле, а то бывало и на касторовом, и на рыбьем жире, это довольно противно. Моя квартира тоже не отапливалась, спала я под полушубком. Было тяжело… И всё же эти несколько лет, которые мы проработали в Румянцевском музее, были для меня самыми яркими и, пожалуй, счастливыми в мрачные, безотрадные дни революции».

«Дух человеческий свободен! Его нельзя ограничить ничем: ни стенами, ни решетками!», - так написала Александра Львовна на стенах тюрьмы.
Всякая власть должна уметь себя защищать. Советская - не была исключением. Началась жестокая борьба с противниками нового строя, среди которых оказалась и Александра Львовна. Так 15 июля 1919 г. А. Л. Толстая была впервые арестована. Что послужило причиной ареста? Из письма сестре Татьяне от 17 июля 1919 года мы узнаём: «Милая Танечка! Пишу тебе из дома, куда благополучно пришла вчера в 6 часов вечера. Выпустили меня по ходатайству Черткова через Дзержинского и Каменева, арест был произведен потому, что найден был мой адрес у какого-то контрреволюционера, находящегося у Деникина. Подняли большой шум около этого дела, и вчера же вечером Каменев передал через Владимира Григорьевича извинения от Совета народных комиссаров по поводу случившегося». Её отпустили. Казалось, недоразумение исчерпано. В ноябре 1919 г. нарком просвещения А. В. Луначарский назначил А. Л. Толстую комиссаром - хранителем усадьбы «Ясная Поляна», где 4 ноября 1919 г. скончалась С. А. Толстая. Александра была возле матери во время болезни и похоронила ее «с чувством примирения и раскаяния».
Однако злоключения не закончились. В марте 1920 г. Александру Львовну вновь арестовали по обвинению в причастности к контрреволюционной организации «Тактический центр» и, продержав в тюрьме ГПУ на Лубянке два месяца, освободили под подписку о невыезде из Москвы. В августе 1920 г., Верховный военный трибунал приговорил её к трем годам заключения в концлагерь, находившийся в Московском Новоспасском монастыре, в котором захоронены первые Романовы. Оттуда А. Л. Толстая писала Ленину: «…Мой отец, взглядов которого я придерживаюсь, открыто обличал царское правительство и все же даже тогда остался свободным. Я - постольку, поскольку кто-либо интересуется моими взглядами - не скрываю, что я не сторонница большевизма, я высказала свой взгляд открыто и прямо на суде, но я никогда не выступала и не выступлю против Советского правительства, никогда не занималась политикой и ни в каких партиях не состояла… Владимир Ильич! Если я вредна России - вышлите меня за границу. Если я вредна и там -то, признавая право одного человека лишать жизни другого, - расстреляйте меня как вредного члена Советской Республики. Но не заставляйте меня влачить жизнь паразита, запертого в четырех стенах с проститутками, воровками, бандитками…». Находясь в Новоспасском лагере, Александра Львовна снова ведет дневник. Опасаясь обысков, она прячет его за кафельными изразцами старинной монастырской печи, а затем передаёт свои записи на волю в бутылке из-под молока (дочь Толстого иногда отпускали на побывку домой, разрешали посещения родственников и друзей). На воле эти записи перепечатывала подруга Варвара Михайловна Феокритова. Позднее А.Л.Толстая использовала их при написании мемуаров. Об этом событии в последствие она вспоминала: «Меня просил мой покойный друг Сергей Петрович Мельгунов, председатель «Задруги», предоставить им квартиру для собраний. Но сами их собрания меня совершенно не интересовали, я, может быть, очень сочувствовала бы заговору и участвовала бы в нем, но как-то не пришлось. Я просто старалась, чтобы им было уютно у меня в квартире. Затем один из моих приятелей описал мою подпольную деятельность в юмористическом стихотворении:
Смиряйте свой гражданский жар
В стране, где смелую девицу
Сажают в тесную темницу
За то, что ставит самовар.
Это было единственное мое участие, я так и ответила прокурору Крылову на суде, когда он меня спросил: «Понимаете ли вы, за что приговорены?» Я ответила: «За то, что ставила самовар». В зале раздался хохот». Думается, Александра Львовна лукавит, и дело тут не в самоваре: пассивной поддержкой контрреволюционного движения она, тем самым, открыто высказывала свой протест не понятой и не принятой ею новой власти в России.
За Александру Толстую вступилась Александра Коллонтай, которая написала ходатайство во ВЦИК о досрочном освобождении Толстой из лагеря. В феврале 1921 года Александра Львовна была освобождена из заключения по амнистии, проведя в лагере в общей сложности шесть месяцев. «Перед тем, как выйти из камеры, я по всей стене громадными буквами написала: «Дух человеческий свободен! Его нельзя ограничить ничем: ни стенами, ни решетками!»
После национализации усадьбы «Ясная Поляна», в июне 1921 г., Александра Львовна была назначена хранителем созданного музея. С 1925 г., после отъезда за границу сестры Т. Л. Сухотиной, А. Л. Толстая также исполняла обязанности директора Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве. Она принимала активное участие в работе Юбилейного комитета по ознаменованию 100-летия со дня рождения Л. Н. Толстого под председательством А. В. Луначарского. В 1928 г. вышел первый том Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого (Юбилейное издание), Александра Львовна входила в состав редакторского комитета. 12 сентября 1928 г. в Ясной Поляне была открыта школа имени Л. Н. Толстого, построенная под руководством А. Л. Толстой.

Кто обидел графинюТолстую? Что заставило её бежать из России?
1 октября 1929 г. Александра Львовна была командирована в Японию с циклом лекций о Л. Н. Толстом. Приглашение из Японии было как нельзя кстати, так как у нее к этому времени сложились напряженные отношения с местными властями. Хранителю Ясной Поляны диктовали, что и как делать в дорогом, милом её сердцу родном доме. Регламентировалось абсолютно всё, не разрешалось обучение детей в школе по толстовской программе, поскольку уже существовала государственная система образования, навязывались чуждые духу Толстого коммунистические идеи. Воспитанная в семье на православных традициях, Александра открыто высказывалась против вытравливания в народе религиозного мировоззрение. По всей стране разрушались храмы и монастыри, вместо истинной веры насаждалась бесовщина. Александру Львовну это возмущало, её не покидало ощущение несвободы, для нее это было хуже тюрьмы. Она писала своей племяннице, А. И. Толстой-Поповой: «Больше всего хочу свободы. Пусть нищенство, котомки, но только свобода». «Это была главная причина, почему я уехала из советской России… Я чувствовала, что это были уже не компромиссы, а насилие над совестью», - позднее вспоминала Александра Львовна. В Японии с большим почтением относились к творчеству Л. Толстого, поэтому лекционное турне проходило успешно. Но вдруг произошло непредвиденное: в 1931 году Александра Львовна официально отказалась от советского гражданства, намереваясь навсегда остаться в Японии. Но Япония не приветствовала такое решение, интерес к ней сразу угас. Начались материальные затруднения. И тогда в июне 1931 г. А. Л. Толстая переехала в США, где в эмиграции жили некоторые её родственники.
Беглянку быстро забыли на Родине, не узнали о ней и потомки.

Жизнь в эмиграции.
В США Александра Львовна прожила почти полвека - 48 лет, до самой смерти. Она использовала любую возможность для пропаганды трудов и взглядов Л. Н. Толстого: читала лекции, писала статьи, воспоминания. В 1933 г. были изданы книги: «Трагедия Толстого» (Лондон); «Моя жизнь с отцом» (Париж, Милан). В 1934 г. вышли в свет: «Я работала для Советов» (Лондон); «Моя жизнь в стране Советов» (Нью-Йорк).
К сожалению, литературная деятельность не давала достаточных средств к существованию. Графиня, поселившись на ферме, купленной сестрой Т.Л.Сухотиной, которая жила в Италии, разводила кур, доила коров, нанималась на полевые работы, выступала в университетах с лекциями о творчестве отца, научилась водить трактор и автомобиль, работала водителем «скорой помощи». 24 августа 1934 г. в письме к сестре, Т. Л. Сухотиной, она писала: «Я работаю с 6 утра и до 10 вечера ежедневно страшным, нечеловеческим трудом, стараясь не только просуществовать, но и помогать другим. Живу до сих пор без ванны, в бараке, в одну доску, и зиму, и лето, не могу купить себе чулок и смену белья. Никогда никого не прошу о помощи. Занимаю деньги в банке и отдаю в срок, никаких «богатых» американцев не знаю и знать не хочу».
Весной 1939 г. Александра Львовна при участии русских эмигрантов Б. А. Бахметьева, Б. В. Сергиевского, С. В. Рахманинова и др. известных деятелей, почитателей творчества Л. Н. Толстого, основала Толстовский фонд - благотворительную организацию. Главной целью фонда стало помогать русским эмигрантам, поддерживать их материально и духовно. «Может быть, именно поэтому, что так остро чувствую свою русскость и боль за русских, волей-неволей судьба наложила на меня сейчас задачу объединять русских здесь, в Америке», - писала А. Л. Толстая 2 марта 1940 г. Возглавив Толстовский фонд, она претворяла в жизнь идеалы добра и милосердия своего отца. На Толстовской ферме под Нью-Йорком были построены интернат для престарелых, детский дом, церковь, больница, библиотека. Были открыты филиалы Толстовского фонда в Западной Европе, на Ближнем Востоке. Несмотря на огромную занятость делами Толстовского фонда, Александра Львовна находила время и силы, чтобы продолжить писать об отце, о своей жизни: в 1942 г. «Новый журнал» (Нью-Йорк) начал печатать ее роман «Предрассветный туман»; в 1953 г. в Нью-Йорке издана книга «Отец. Жизнь Льва Толстого»; в 1965 г. в Вашингтоне вышла в свет книга «Проблески во тьме»; в 1979 г. канадское издательство «Заря» выпустило книгу «Дочь».
Среди прочих забот, Александра Львовна выхлопотала в 1940 г. американскую визу для писателя Владимира Набокова. «Другим русским выезд из Франции был очень труден, - да и я вряд ли выехал бы без помощи любезной гр. А.Л. Толстой», - вспоминал писатель. Однако, В. Набоков весьма своеобразно отблагодарил Александру Львовну за её помощь. Когда в 1942 году в нью-йоркском «Новом журнале» началась публикация её романа «Предрассветный туман», Набоков, печатавшийся в этом же журнале, поставил главному редактору ультиматум - или госпожа Толстая, или я. Продолжения публикации романа А.Л.Толстой не последовало, и полный текст его не известен.
Возвращение свободы вероисповедания в СССР было встречено Александрой Львовной с большой радостью. Она написала: «Вера в Бога, покорность воле Бога так сильны в русском человеке - это мой отец описывал в своих рассказах, - что вытравить их нельзя».
В США в это время остервенело раскручивалась антисоветская тема, и А.Л.Толстая в неё активно влилась. Она стала принимать участие в политической жизни. К примеру, в прямом эфире по радио, с различных митингов звучали её обращения к советским солдатам с призывом «одуматься и не давить танками братьев-венгров» во время подавления советскими войсками мятежа в Венгрии.
В различных интервью её настойчиво расспрашивали о революции в России, о «зверствах» большевиков, о встречах со Сталиным. Она рассказывала: «…как ни странно, Сталин помог мне получить средства, и у нас появилось большое здание школы имени Толстого второй ступени. Виделась с ним один раз, когда я просила у него денег на школу. В нём нет ничего человеческого…В нём ничего разобрать было нельзя. Он меня встретил, пройдя всю громадную комнату, и так же меня провожал, подал мне стул, был невероятно любезен, исполнил все мои просьбы. О нем больше ничего не могу сказать».
Реакция в СССР, не столько на бегство из страны, сколько на антисоветскую пропаганду А.Л.Толстой, последовала незамедлительно. В центральной прессе появились многочисленные статьи, «изобличающие» Александру Толстую в шпионаже против СССР, пособничестве фашизму, в связях с ЦРУ. Родственники, не сумевшие эмигрировать за рубеж, в основном племянники, подписали письмо (скорее всего, под давлением), об отречении от Александры Львовны. И только накануне 150 – летия со дня рождения Л.Н.Толстого в 1978 году Толстая А.Л. была реабилитирована и приглашена в СССР.
9 июня 1979 года русские американцы чествовали А.Л. Толстую в связи с присвоением ей звания лауреата Русско-Американской Палаты Славы. Эта палата предназначалась для чествования выдающихся американских граждан русского происхождения за их вклад в науку, технику, искусство, общественную и духовную жизнь США.
В тот памятный день более 200 членов конгресса и гостей съехалось в Толстовский центр, расположенный в Вали Коттедж, чтобы принести свои поздравления новому лауреату – Александре Львовне Толстой. Болезнь не позволила ей присутствовать на собственном торжестве.
За несколько месяцев до кончины тяжелобольная Александра Львовна увидела вышедшую в свет свою последнюю книгу «Дочь». А. Л.Толстая скончалась 26 сентября 1979 г. в возрасте 95 лет. Похоронена на кладбище Новодивеевского монастыря под Нью- Йорком. Выражая соболезнования осиротевшему Толстовскому фонду, президент США Джеймс Эрл Картер писал 5 октября 1979 г.: «С ее кончиной оборвалась одна из последних живых нитей, связывавших нас с великим веком русской культуры. Нас может утешать лишь то, что она оставила после себя. Я думаю не только о ее усилиях представить нам литературное наследие ее отца, но и о том вечном памятнике, который она воздвигла сама себе, создав примерно сорок лет назад «Толстовский фонд». Те тысячи, которых она облагодетельствовала своей помощью, когда они свободными людьми начинали новую жизнь в этой стране, всегда будут помнить Александру Толстую».

Наследие Александры Львовны Толстой в России.
Книги Александры Львовны теперь издаются и в России. Недавно изданные дневники по подлинникам, хранящимся в Отделе рукописей Государственного музея Л. Н. Толстого, за период 1903 – 1920 годы, имеют огромную ценность. Они передают эмоциональный настрой главных участников драмы в Ясной Поляне, психологическое состояние Льва Николаевича, причины его твёрдой убеждённости в необходимости покинуть родной дом, семью, воспоминания о напряжённой работе писателя над последними произведениями. Всё это чрезвычайно значимо для русской литературы. Издание снабжено уникальными фотографиями из фондов музея и письмами. К примеру, письмо Александры к старшей сестре Т. Л. Сухотиной из США от 2 апреля 1930 г. о необходимости писать об отце только «голую правду»: «Пишу воспоминания свои, и над ними все плачу. Писала о Ваничке, потом о детстве своем тяжелом, о вас, сестрах, и все ревела каждый день. Кроме того, мне тяжело, что я уверена, что вы с Сережей (мнением остальных я не дорожу) опять будете бранить меня, потому что я пишу все без утайки, без прикрас! Кто знает, сколько еще придется жить на свете, а есть вещи, которые знаю только я одна. Многое тяжело писать, но, с другой стороны, память об отце дороже мне всего на свете, да, пожалуй, это только одно и осталось, и мне хочется, чтобы никаких ложных толкований не было, а они уже есть, и люди иногда Бог знает, что пишут про отца. Мне кажется, что если я с любовью, без злобы напишу все, что я знаю, голую правду, я не погрешу ни перед кем!»
Постепенно незнакомая россиянам забытая дочь великого русского писателя становится ближе и понятнее.
А. Л. Толстая прожила долгую, трудную и интересную жизнь. В её жизни было все, кроме личного счастья: она не испытала радости быть женой и матерью. Всю жизнь она посвятила одному человеку - своему горячо любимому отцу, оставаясь до последних дней верной его памяти. Кажется, эта великая женщина никогда не сожалела об этом.
При всей противоречивости её деятельности, последняя дочь Льва Николаевича Толстого своим авторитетом, энтузиазмом и энергией на чужбине, вдали от Родины преданно служила идеалам своего отца, а значит, идеалам русской литературы, русской культуры.

[Cliver F]

МЫШИНАЯ ВОЗНЯ У ПОДНОЖЬЯ ПАМЯТНИКА АЛЕКСАНДРА ПУШКИНА

Автор: член союза журналистов России Наталья Морсова


Автор сенсационного очерка «Немой Онегин», опубликованного 3 октября 2017 года в «Московском комсомольце», А. Минкин затеял мышиную возню у подножья нерукотворного памятника русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. Журналист всколыхнул угасающий к нему интерес и достиг желаемого – теперь о нём много говорят, пишут… Видать, жало зависти к мировой славе Александра Пушкина пронзило сердце Александра Минкина, который, как говорится, «я ни Пушкин, ни Крылов, не могу писать стихов».
Вывернуто наизнанку «грязное бельё», которое имеет место быть у любого человека – самого обыкновенного или гениального. Журналист не поленился покопаться в нечистотах и вытащить на свет самое худшее, неприличное, пошлое, ошибочное, что могло быть в жизни и творчестве Александра Сергеевича. И Онегин, оказывается, не такой, как надо, и Татьяна – шлюха. Неужели для поэзии важно, сколько лет молчит Онегин и с какой скоростью бежит по саду влюблённая барышня Ларина, ломая кусты и цветы? Да пусть она бежит, как хочет, навстречу своей любви! Дело разве в этом? А ведь поэту было всего 24 года, когда он начал писать «Онегина»! Читателю от тухлого зловонья очерка Минкина становится до тошноты погано, так, что хочется бесконечно мыть руки.
Но только бы это… Он успешно выполнил заказ западных спецслужб, направленный не только против основоположника современной русской литературы: подлая подножка поставлена всей русской литературе, а значит, и русской культуре, в основе которой лежит служение идеалам человечества.
- Посмотрите, какой мерзости вы поклоняйтесь, – навязчиво намекает нам автор очерка.
- А раз такое ничтожество и абсолютную бездарь вы считаете гением, то и вся ваша русская литература такая же мерзопакостная, как, впрочем, и весь русский народ, а значит, чтить и уважать просто некого, - читается между строк.
Вы думаете, Минкин первый в когорте злопыхателей поэта? Нет, их было много и при жизни, и после. Где все они, завистники, неудачники, моралисты, непримиримые критиканы? Растворились на задворках поэзии, утонули в выгребной яме третьесортной литературы. А Пушкин остался на века! Автор очерка хотел «искупаться» в лучах славы, разгромив по всем статьям жизнь и творчество кумира миллионов, а вместо этого «испоносился» зловонными дрязгами и завяз в них у подножья памятника гения, стоящего, - по словам В.А.Жуковского, - на первом месте русского Парнаса. Что ж, каждый выбирает по себе …
Вот так выбивается почва из-под ног неустойчивого поклонника русской литературы! Вот так трещит пощёчина по образу русской культуры! В сознание людей вброшено сомнение, издёвка, запачкано имя носителя русского духа, того, кто никогда не предавал Россию и был верен ей до конца жизни.
Как ведёт себя враг в чужой стране? С чего начинает любой завоеватель? С уничтожения памятников национальной культуры – традиций, религии, архитектуры, литературы и т.д. На что направлено варварство завоевателя? На вытравливание исторических и культурных корней народа, на истребление его достоинства и самосознания. Именно так, как ненавистник всего русского позиционирует себя журналист Минкин.
Никто и не говорит, что Пушкин – икона, он допускал творческие оплошности, грешил: возможно, кого-то предавал, презирал, сквернословил, говорил непристойности, «брюхатил», - как он сам выражался, девушек, «как говорится по-русски – ходил по бабам» (А.Минкин). Можно подумать, что немецкий или французский мужик не ходит по тому же адресу. Да, Пушкин – не Христос, не ангел, не святой апостол Павел, он вёл себя не всегда достойно, поскольку ничто человеческое ему не чуждо. В нём сочеталась африканская пылкость и русская бесшабашность, он умел страстно любить и страстно ненавидеть.
Ничего нового не открыл Минкин, нам давно всё известно. И что теперь? Отречься от великого соотечественника, облить помоями, перестать чтить, взорвать монумент, сравнять с землёй родовое поместье или выкинуть его из гроба? Народ давно простил поэту его слабости. Или от нас вновь требуется покаяние?
Прошло 200 лет. В горниле истории давно истлело «грязное бельё» Александра Сергеевича. Потомкам осталось богатое наследие – могучее СЛОВО русского гения. Давайте оставим в покое Пушкина - человека, а будем наслаждаться лучшими творениями Пушкина - поэта.

[Cliver F]

ВЫШЕЛ МЕСЯЦ ИЗ ТУМАНА

Автор: Наталья Морсова, член союза журналистов России
Фото автора

«Туман пуховым одеялом / прилёг на стынущие скалы» (Людмила Тервонен). Седая изморось тумана легла на остывающую землю. Ночное небо освободилось от плена мокрых, сизых облаков. Тёмную летнюю ночь озарил юный Месяц. Изогнувшись изящным станом, он завис над землёй, серебряным ковшом отражаясь в морской пучине. Остроконечным серпом юнец зацепился за макушки елей, осыпав бриллиантами их колючие шевелюры. Единственное светило на всём обозримом небосклоне, - Месяц явно любовался собой. Стройного юношу приметила блистательная Вега. Из безбрежного далёка очарованная странница отправила ему стремительный поток холодного света, явно надеясь на взаимность. Не дождавшись пылких чувств, красавица в последний раз бросила пленительный взор вслед уходящему озорнику и с грустью погрузилась в сон веков. А шалунишка, лукаво подмигнув прелестнице, сверкнул во мгле ночной над миром безмятежным и весело покатил в дозор: недремлющим оком обозревать свои бескрайние владения. Он брызнул луч хрустальный в уставшие долины, нескошенные хлебные поля, уснувшие дома и в колыбель малютки.
Откуда ни возьмись, явилась Туча - косматая предвестница грозы. Почерневшая от злости, она окутала ослепительного молодца непроницаемой бронёй, - ей захотелось спрятать ночной светильник от посторонних глаз. Спелёнутый мрачными путами, Месяц погрузился в непроглядную темень. Тревожная ночь обволокла бездонное поднебесье, померкли трепетные звёзды, безбрежная грусть тяжелым бременем легла на опечаленную землю, зябко поёжилась дремучая тайга, онемела морская волна, умолк в ракитах звонкий соловей.
Но баталия между светом и тьмой была недолгой. Мимо пролетал своевольный ветерок. Лёгким дуновением шалунишка смахнул чёрную вуаль печали, разорвал в клочья плотную завесу облаков и обнажил великолепный стан юнца. Скользнув из плена тьмы, тот вспыхнул чарующим сиянием, безвозвратно уходящим в вечность. И небо умилилось, и земля восхитилась. Ожила волна морская, обсыпанная жемчугами света, зашептались молодые сосенки, зажурчал лесной ручей, проснулись озябшие леса, встрепенулись снежные вершины, зыбкими песками всколыхнулась сонная пустыня, на каждой травинке, словно слеза, задрожала ночная роса. Пронзительным светом озарились звезды, давая надежду на ясный день.
Посланница небесной тьмы ещё долго металась по небосводу. Цепкими щупальцами медузы Горгоны она неистово рвала лучи блистательного света, но озорник боднул рожком и сбросил бремя тягостного плена. Раздосадованная владычица мрака, сотрясая чахлыми лохмотьями чёрной зависти, удалилась в обитель бесконечной бездны. А молодой укротитель тьмы величаво поплыл оберегать земной покой. И каждую ночь юный Месяц набирался силёнок, являясь миру возмужавшим молодцем, пока однажды не превратился в полноликую Луну. Мистическая жрица ночи полновластно воцарилась на небосводе, колдовскими чарами таинственного света пленяя очарованную Землю.
Святая благодать смирения и покоя восторжествовала над миром. Лунное сияние подарило ночь волшебных грёз. И люди доверили владычице ночного неба свои потаённые, спрятанные в складках души, желания и мечты. И та их унесла в обитель поднебесных храмов. Тихая улыбка Луны сбросила оковы тоски и одиночества, страдания и смятения духа, напитала растревоженные души восторгом и сладостным блаженством, согрела надеждой и любовью сердца людские.

Волшебное сияние луны в творчестве русских художников и поэтов.
Художники разных стран и разных периодов истории в лунном сиянии находили творческий подъём и вдохновение. Восхищается луной известный русский живописец – маринист А К.Айвазовский в картинах «Лунная ночь на Капри», «Лунная ночь в Крыму», в которых торжествовала жизнь. Но «Лунная ночь на Днепре» Архипа Ивановича Куинджи стала настоящим потрясением, она обрела невероятную, легендарную славу ещё при жизни художника. В мастерскую А.И. Куинджи приходили И.С. Тургенев и Я. Полонский, И. Крамской и П. Чистяков, Д.И. Менделеев, к картине приценивался известный издатель и коллекционер К.Т. Солдатенков. Прямо из мастерской, еще до выставки, в 1880 году «Лунная ночь на Днепре» за огромные деньги была куплена великим князем Константином Константиновичем.
А потом картину выставили на Большой Морской улице в Петербурге, в зале Общества поощрения художников. Успех превзошёл все ожидания и превратился в настоящую сенсацию. Длинные очереди выстраивались на Большой Морской улице, и люди часами ждали, чтобы увидеть это необыкновенное чудо. «Лунная ночь на Днепре» висела на стене одна. Художник велел задрапировать окна в зале и осветить картину сфокусированным на ней лучом электрического света. Посетители входили в полутемный зал и, завороженные, останавливались перед холодным сиянием лунного света. Перед зрителями раскрывалось широкое, уходящее вдаль пространство; равнина, пересеченная зеленоватой лентой тихой реки, почти сливается у горизонта с темным небом, покрытым легкими облаками. В образовавшееся окно средь облаков глянула луна, осветив Днепр, хатки и паутину тропинок на ближнем берегу. И все в природе притихло, завороженное чудесным сиянием неба и днепровских вод.
Сверкающий серебристо-зеленоватый диск луны залил своим таинственным фосфорическим светом погруженную в ночной покой землю. Свет был так силен, что зрители пытались заглянуть за картину, чтобы найти там фонарь или лампу. Но лампы не было, а луна продолжала излучать свой завораживающий, таинственный свет. Гладким зеркалом отражается этот свет в водах Днепра, из бархатистой синевы ночи белеют украинские хаты. Это величественное зрелище по сей день погружает зрителей в раздумья о вечности, о бескрайней и бесконечной красоте мира. Так восторженно о лунной ночи до А.И. Куинджи мог говорить только Н.В. Гоголь. Число искренних почитателей таланта А.И. Куинджи росло, редкий человек оставался равнодушным перед этой картиной, казавшейся колдовством.
Поэт Я. Полонский, друг А.И. Куинджи, писал тогда: «Положительно я не помню, чтобы перед какой-нибудь картиной так долго застаивались... Что это такое? Картина или действительность? В золотой раме или в открытое окно видели мы этот месяц, эти облака, эту темную даль, эти дрожащие огни печальных деревень и эти переливы света, это серебристое отражение месяца в струях Днепра, огибающего даль, эту поэтическую, тихую, величественную ночь?» Поэт К. Фофанов в стихотворении «Ночь на Днепре» восторженно писал: «Прекрасна эта ночь с её красой печальной, /С её мечтательным, болезненным лицом…», которое потом было положено на музыку.
Публику восхищала иллюзия натурального лунного света, и люди, по словам И.Е. Репина, «в молитвенной тишине» стояли перед полотном А.И. Куинджи и уходили из зала со слезами на глазах: «Так действовали поэтические чары художника на избранных верующих, и те жили в такие минуты лучшими чувствами души и наслаждались райским блаженством искусства живописи».
Великий князь Константин Константинович, купивший картину, не захотел расстаться с полотном, даже отправляясь в кругосветное путешествие. И.С. Тургенев, находившийся в это время в Париже (в январе 1881 года), пришел в ужас от этой мысли, о чем возмущенно писал писателю Д.В. Григоровичу: «Нет никакого сомнения, что картина... вернется совершенно погубленной, благодаря соленым испарениям воздуха ». Он даже посетил великого князя в Париже, пока его фрегат стоял в порту Шербурга, и уговаривал того прислать картину в Париж. И.С. Тургенев надеялся, что ему удастся уговорить его оставить картину на выставке в галерее Зедельмейера, но уговорить князя не удалось.
Влажный, пропитанный солью морской воздух, и в самом деле, сделал своё пагубное дело: изменился состав красок, пейзаж стал темнеть. Но лунная рябь на реке и завораживающее сияние луны переданы гениальным А.И. Куинджи с такой силой, что по сей день оказываешься под власть Божественного, вечного и бесконечного. Современная поэтесса Татьяна Шехурдина, под впечатлением увиденного, пишет:

«Эта лунная ночь на Днепре,
Где река, утонув в серебре,
Так таинственно, чудно блестит,
А луна, как колдунья, глядит
Из подсвеченных ею тучек
На холмы, прибрежные кручи...»

Не только художник, но и поэт не может остаться равнодушным к пленительному сиянию, волшебству лунной ночи. Чувственные страсти, обуянные колдовскими чарами ночи, полыхают в творчестве Константина Бальмонта:

«Я бодрствую над миром безмятежным,
И сладко плачу, и дышу - луной.
Впиваю это бледное сиянье,
Как эльф, качаюсь в сетке из лучей,
Я слушаю, как говорит молчанье».

Печальной взор луны сопровождает поэзию А.С.Пушкина:

«На небесах печальная луна
Встречается с веселою зарею,
Одна горит, другая холодна.
Заря блестит невестой молодою,
Луна пред ней, как мертвая, бледна.
Так встретился, Эльвина, я с тобою».

Мастер русского пейзажа Сергей Есенин пишет:

«Месяц рогом облако бодает,
В голубой купается пыли.
В эту ночь никто не отгадает,
Отчего кричали журавли».

Волшебный свет разливается над морской пучиной в стихотворении Николая Гумилёва:

«Уронила луна из ручек
— Так рассеянна до сих пор —
Веер самых розовых тучек
На морской голубой ковер».

Круглолицая луна напоминает Михаилу Лермонтову развесёлую масленицу:

«Посреди небесных тел
Лик луны туманный:
Как он кругл и как он бел,
Точно блин с сметаной.
Кажду ночь она в лучах
Путь проходит млечный:
Видно, там, на небесах
Масленица вечно!»

Торжественная «Лунная соната» сыплется с небес и посылает сладостное томление и блаженство Анне Ахматовой:

«Из перламутра и агата,
Из задымленного стекла,
Так неожиданно покато
И так торжественно плыла, -
Как будто Лунная Соната
Нам сразу путь пересекла».

Очарованный Омар Хайям не перестаёт восхищаться женской красотой в ореоле восхитительной Луны:

«К сиянию луны, красавицы ночной,
Добавлю я тепло, даримое свечой,
Сверканье сахара, осанку кипариса,
Журчание ручья… И выйдет облик твой».

Едва качается волна, искрится море и спит безлюдный берег, убаюканные таинственной луной, в стихотворении Самуила Маршака:

«Владеет морем полная луна,
На лоно вод набросившая сети.
И сыплет блёстки каждая волна
На длинный берег, спящий в бледном свете».

Божий храм, позолоченный лунным светом, увидел Фёдор Глинка:

«Луна прекрасная светила
В тиши лазоревых полей
И ярче золота златила
Главы подкрестные церквей».

Ничто не вечно под Луной. Всё изменчиво в нашем мире. И лишь неспешный бег Луны извечно повторяет свой бесконечный млечный путь в потоке Вселенского мироздания. Безбрежная красота Божественного мира и безграничная Любовь останутся с нами навсегда!

[Cliver F]

НЕ ОДИНОКАЯ СОСНА МИХАИЛА ЛЕРМОНТОВА

СОДРУЖЕСТВУ РУССКИХ ГЕНИЕВ ПОСВЯЩАЕТСЯ.
(В 2017 году исполнилось 185 лет со дня рождения Ивана Ивановича Шишкина).

Автор: член союза журналистов России Наталья Морсова

«На севере диком стоит одиноко…»

На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна,
И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим
Одета, как ризой, она.

И снится ей все, что в пустыне далекой,
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
Прекрасная пальма растёт. М.Ю.Лермонтов, 1841 год.

Плетёт зима-пряха кружева затейливые и бросает их на повислые ветви одинокой сосны. Вяжет затейница ледяными спицами снежные шапки и нахлобучивает их на грозные вершины гор, шьёт пышное одеяние и укутывает задумчивые утёсы. Всеми покинутая, не знающая заботы и любви, сосна околдованно оцепенела в тихом безмолвии. В царстве бескрайнего снега и кромешной тьмы, закованная в тяжёлые снежные латы, возвышается она на неприступном утёсе, словно обледеневший колосс. Укутанная белым саваном, обездвиженная тяжестью снега, стоит сосна на самом краю глубокой бездны.
Но нет в облике её нестерпимой тоски и безысходности. Кажется, что никаким буйным ветрам дикого севера не сломить её волю к жизни, не согнуть, не вырвать с корнем. Величаво, с твёрдой верой в лучшее будущее, гордо возвышается она, наперекор жгучим морозам и грозным бурям. Безбрежное одиночество скрашивает мертвенный, тоскливый свет бледноликой луны, он заливает мрачное ущелье и неоглядную даль. Но свинцовые облака завесили тусклым покрывалом небесное светило. Мрак окутал покорную землю и проглотил её серебряное сияние. Воцарилась темнота. Стало холодно, тоскливо и неуютно. И вдруг луна величаво вознеслась на небосклоне и бросила серебряное коромысло, вычерчивая размытые контуры глубоких обрывов, насупленных утёсов и неприступных ущелий. Давно остывшие скалы искупались в волшебной лунной дорожке, умылись божественным светом и засияли небесной чистотой. Какая таинственная и торжественная ночь!
Луна не может растопить замороженное безмолвие и рассеять тяжёлую тьму, но может скрасить одиночество пленницы горного ущелья. Единственная собеседница – таинственная жрица ночи, слышит грёзы о светлом и радостном мире. Погрузившись в белые призрачные сны, сосна мечтает о встрече с шуршащей на знойном ветру пальмой, такой же грустной и такой одинокой на горючем и зыбком утёсе. (в переводе с немецкого слово сосна – мужского рода).
Таким увидел русский живописец Иван Иванович Шишкин образ сосны в стихотворении Михаила Юрьевича Лермонтова «На севере диком …». Удивительно точно художник понял душу автора и представил миру щемящее чувство одиночества великого русского поэта, странника и всеми покинутого изгнанника с «милого севера», мечтавшего найти родственную душу. Было ясно, что поэт ассоциирует себя с этим никому не нужным деревом.
Стихотворение написано перед самым отъездом Михаила Юрьевича в ссылку, незадолго до его гибели на дуэли в свои неполные 27 лет! Как вспоминал П. П. Вяземский: - «Лермонтов по моей просьбе мне перевел шесть стихов Гейне: "Сосна и пальма". Он наскоро, в недоделанных стихах, набросал на клочке бумаги свой перевод. Я подарил его тогда же княгине Юсуповой. Вероятно, это первый набросок, который сделал Лермонтов, уезжая на Кавказ в 1841 году, и который ныне хранится в императорской Публичной библиотеке».
Михаил Юрьевич изменил любовную тему немецкого поэта Генриха Гейне – историю влюбленных, обречённых на вечную разлуку (ель, сосна в немецком языке - слова мужского рода), у Лермонтова история превратилась в тему безнадёжного одиночества, которое также звучит в «Парусе». который «белеет … в тумане моря голубом» . в «Утёсе», на груди которого «ночевала тучка золотая» и многих других.
В 1891 году петербургский издатель Пётр Петрович Кончаловский подготовил к изданию собрание сочинений М. Ю. Лермонтова, приуроченное к 50-летию со дня гибели великого русского поэта. В подготовке приняли участие известные художники того времени – В. И. Суриков, М. А. Врубель, В. М. Васнецов, И. И. Шишкин. Картина «На севере диком…» И. И. Шишкина стала лучшим украшением этого издания. Великий живописец, страстно любивший былинную, богатырскую мощь русской природы, создал образы, ставшие художественно – поэтическими символами России.




Почему именно это стихотворение глубоко тронуло чувства мастера русского пейзажа И. И. Шишкина? У художника в то время было похожее состояние одиночества. Он потерял близких людей. Его душа была полна обиды на судьбу, унесшую брата, сыновей, жену…Неуютно стало дома. Дочь переехала к мужу в Финляндию, в усадьбу Мери-Хови, затерявшуюся среди леденящих холодом безжизненных скал на берегу финского залива, куда художник наведывался за вдохновением.
Эти обстоятельства сроднили души гениальных творцов. И родился шедевр.
Картина «На севере диком…», созданная русским художником И. И. Шишкиным, входит в экспозицию Киевского государственного музея русского искусства.

Стихотворение Гейне «Одинокая Ель» вдохновило на вольный перевод не только Лермонтова, но и Тютчева, и Фета. Не будем их сравнивать.

Перевод Ф.И. Тютчева
На севере мрачном, на дикой скале
Кедр одинокий под снегом белеет,
И сладко заснул он в инистой мгле,
И сон его вьюга лелеет.
Про юную пальму все снится ему,
Что в дальных пределах Востока,
Под пламенным небом, на знойном холму
Стоит и цветет, одинока...

Перевод А.А. Фета:
На севере дуб одинокий
Стоит на пригорке крутом;
Он дремлет, сурово покрытый
И снежным, и льдяным ковром.
Во сне ему видится пальма,
В далекой восточной стране,
В безмолвной, глубокой печали,
Одна, на горячей скале.

В маленьком стихотворении М. Ю. Лермонтова скрыта большая трагедия человеческой жизни. Отчего поэт так одинок и замкнут? - Никем не понятый, как сверстниками, так и старшим поколением, он за свою недолгую жизнь вволю нахлебался коварства и вероломства. Откуда эта студёная тоска, безысходность, ненужность? – В глубоком ощущении разобщении душ, в разлучённости души и мира, в неумении сострадать. Михаил Юрьевич понимал, что его утонченная натура способна чувствовать то многое, что не под силу другим. Ему понятен был природный язык робкого ручейка и далёкой звезды, перекликающихся горных вершин и заблудившейся лесной тропинки. Он ведал тайны человеческой души. Но как это высказать? Он жил в том высшем свете, где не принято делиться душевными переживаниями, где под маской благочестия может скрываться враг или ложный друг. За маской сарказма самого поэта скрывалась тонкая, романтическая душа. Спасением стало литературное и художественное творчество, где обнажённая искренность стала правдивым зеркалом его души.
Младший современник А.С.Пушкина яркой звездой вспыхнул на небосклоне русского парнаса, вместе они заложили основы классической русской литературы. «В них одних мы находим убежище чистейших идеалов человечества; только их устами они провозглашаются. Они клеймят, они искупают и исцеляют этот прогнивший мир, раскрывая красоту и совершенство человеческой натуры, в тайны которой может проникнуть только гений», - писал А.И.Герцен.
«Светись, светись, далёкая звезда»,- взывал поэт, лелея надежду на «свет далёкой звезды», который донесёт потомкам тайны его чистейших помыслов, когда он будет понят и принят. Мечта Лермонтова сбылась: потомки по достоинству оценили его творчество - поэта, прозаика, драматурга, художника. Его произведения находят отклик в душах современных читателей. Духовное единство поэта и почитателей его таланта прошло проверку временем, протяжённостью почти в 200 лет. Пройдя сквозь пергаменты веков, Пушкин и Лермонтов – национальное достояние России, - по сей день охраняют чистое русское слово и чистую русскую речь.
Шишкинская - Лермонтовская СОСНА теперь не одинока, нам понятны её испепеляюще горячие грёзы, которые внушают твёрдую уверенность в том, что никаким лютым морозам и буйным ветрам не сломить волю русского человека. Как не сломить и Россию – матушку: ни лютым санкциям, ни буйно помешанным ветрам, дующим с заблудившегося Запада. Долготерпимы мы, но в праведном гневе за Отчизну свою - испепеляюще горячи!
Пушкин, Лермонтов, Шишкин всегда с нами, это они – великие русские поэты и художники - скрепы богатырского народного духа, это они стоят на страже чистейших идеалов человечества, это они искупают и исцеляют наш греховный мир, это они на знамёнах наших духовных побед!

«Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой…», - М.Ю.Лермонтов «Родина».

[Cliver F]

За чудесами - в сказочную страну Санта–Клауса – в Лапландию

Автор: член союза журналистов России Наталья Морсова

Затерянный мир нетронутых традиций
Многие наслышаны о Лапландии - таинственной стране волшебных сказок, распростёршейся в полярной части Норвегии, Швеции, Финляндии, России, включая наше Мурманское Приполярье на Кольском полуострове до самого Белого моря. С этой загадочной страной мы встречались в сказке Андерсена «Снежная королева». Дети Кай и Герда оказались в той самой Лапландии, где добрые герои спасали детей от чар злых колдунов и холодной, бесчувственной королевы с ледяным сердцем.
Бородатый дед в красном колпаке - Санта Клаус, который каждый год приходит в гости к детям, родом из той самой заснеженной Лапландии. Начитавшись в детстве «Лопарских сказок» про мужественных саамов - лопарей, которые в суровых условиях Севера, бесконечно долгой и морозной зимы, боролись за выживание, захотелось, хоть одним глазком, посмотреть: а как у них, в стране чудесных сказок? И мечта детства сбылась.
Жизнь коренных народов в условиях крайнего севера невероятно тяжела! Зима в Лапландии долгая: почти восемь месяцев всё покрыто снежным покрывалом, а реки и озера – хрустальным льдом, что очень нравится любителям подлёдного лова. Во второй половине июня на озёрах лёд сходит, а в 20 числах сентября устанавливается вновь. По крайней мере, в начале сентября по ночам водичка уже подёргивается ледком. Дни в зимнее время совсем короткие, а 50 дней в году солнце вообще не показывается из-за горизонта. Столько длится лапландская полярная ночь - «каамос».
Испокон веков эту землю населяет реликтовый европейский народ – саами (саамы). Они жили здесь всегда от самого начала мира, унаследовав эту землю и свои традиции у древнейших племен Гипербореи. Упоминание об этом народе встречается в 325 году до нашей эры у древнеримского историка Пифея под названием fenni .А вот так описал народ fenni римский историк Тацит, поражённый внутренней свободой и независимостью северных людей, которые жили в абсолютной гармонии с природой, которая давала им все: «Беспечные по отношению к людям, беспечные по отношению к божествам, они добились самого трудного - не иметь нужды ни в чем, даже в желаниях».
Потом о саамах забыли. А они, незаметно для европейцев, пережили расцвет и гибель античного Рима и Греции, времена короля Артура в Британии, завоеваний викингов. За великими переселениями народов, столетними войнами, эпидемиями и прочими историческими потрясениями, человечество умудрилось лишь к XXI веку разглядеть единственную в Западной Европе древнюю, «чистую», самобытную народность - саами, они же саамы или лопари - древнейшую народность оленеводов, охотников и рыболовов. Со временем, по мере проникновения переселенцев, а также по мере развития промышленности на этой территории, быт саамов изменился, жить стала легче, немногие из них сейчас живут традиционными промыслами.
За долгую историю существования народ саамов не сумел создать государство – границы, армию. Почему? У них не было необходимости в организации централизованной власти: обширные земли, удалённость племён друг от друга, борьба за выживание в тяжёлых климатических условиях позволяли жить обособленно и независимо. Миролюбием лопарей воспользовались их соседи, раздробив Лапландию на четыре части. Но это не мешает коренному народу сохранять древние традиции.
Лапландские аборигены любят носить традиционные одежды, совершать сезонные «паломничества» от одного оленьего стойбища до другого, ночуя в лавву. Лавву - это «мобильное» жилище, напоминающее индейские типии, якутские или эскимосские чумы: из упряжки достаётся несколько жердей, складывается каркас, который обтягивается долблёными оленьими шкурами. И дом готов. Есть у лопарей и более крепкие постройки - домики в тайге, похожие на «избушку лесника», стоящую посреди волшебного лапландского леса.
Российская часть Лапландии в Мурманской области на Кольском полуострове привлекла внимание советских исследователей в 20-30 годы XX века, прежде всего как источник богатых природных ресурсов. В этот период здесь работало около 400 различных экспедиций. Одновременно изучалась жизнь лопарей, их труд, способы выживания, обычаи, обряды. В 1928-29 годах на территории будущего заповедника был проведен учёт дикого северного оленя, его оказалось 95 голов, составлено подробное описание растительности экспедицией Г.Д. Рихтера. В 1930 был создан Лапландский заповедник. Главной задачей заповедника стало сохранение северной тайги, горных тундр и популяции дикого оленя. Площадь заповедника в то время составила около 1600 кв. км.
Летом 1930 года в заповеднике был построен первый кордон на северном берегу Чунозера и приняты на работу первые три сотрудника, среди которых - Олег Измайлович Семёнов-Тян-Шанский. Во время Великой отечественной войны заповедник находился в прифронтовой полосе, научная работа не проводилась. Но после войны заповедник расширился, исследования возобновились. Теперь площадь заповедника составляет почти три тысячи квадратных километров. Лапландский заповедник стал одной из крупнейших охраняемых природных территорий в Европе.
Древнее саамское население в российской Лапландии жило на более обширной территории по сравнению с нынешней территорией их обитания, южная граница страны саамов доходила до Ладожского озера. Зимой основной пищей саамов было оленье мясо. Для предохранения от цинги употребляли мороженое мясо и свежую оленью кровь. Мясо жарили, вялили, варили, добавляя в похлёбку муку, ягоды. Жидкое блюдо варили из куропаток. Долгое время ритуальной пищей считалось медвежье мясо. Летом основу пищевого рациона составляла морская, озёрная и речная рыба. Её варили, жарили, вялили. Меньшее значение имела растительная пища. Заготавливали внутренний слой сосновой коры, который после сушки и толчения добавляли в похлебку. Из муки пекли лепёшки. Доение важенок (самок оленя) у кольских саамов не практиковалось.
Саамы не придерживались никакой религии, они были язычниками, поклонялись силам природы, разговаривали с лесом, рекой, морем, с солнцем, луной, звёздами. Верили в магическую силу своих предков. Именно поэтому в средние века саамы считались как народ колдунов и магов, обладающих сверхъестественными способностями. Короли Европы держали саамских ведьм и колдунов при дворе, известно, что саамские ведьмы служили при дворе Ивана Грозного. Считается, что это они помогли восхождению на престол царю Дмитрию I Московскому (Лжедмитрию) и в победе над шведами Петру I. Гитлеровская организация Ананербе искала особые способы влияния на людей и разрабатывала психологическое оружие, их основные работы проводились на Тибете, в Мексике и Амазонии, но интерес к русскому Северу был очень велик. В годы войны спецподразделения СС занимались изучением паранормальных явлений в Карелии и на Кольском полуострове - на землях саамов.
Сегодня российские саамы культивируют старинные народные праздники, обряды, развивают туризм.

Рождество в сказочной Стране Санта - Клауса
Чтобы попасть на родину Санта – Клауса - надо ехать в страну Суоми – в Финляндию, в город Рованиеми. Лапландия в финской части занимает территорию в 200 км с запада на восток и 400 - с севера на юг. Имея почти половину всей территории Финляндии, Лапландия, тем не менее, является самой малочисленной финской провинцией. Ее столица - город Рованиеми, в 8 км к северу от которого проходит Северный полярный круг. Городок с его несколькими десятками тысяч жителей не может состязаться с крупными мегаполисами. Однако в Рованиеми есть свой университет, а в Лапландии построено три современнейших аэропорта, принимающих самолеты с туристами из многих стран мира. Разрушенный во время Второй мировой войны город, полностью возрождён. С высоты птичьего полета он выглядит подобно рогам северного оленя. Но самая большая его достопримечательность – здесь расположена резиденция Деда Мороза – Санта – Клауса.
Что привлекает туристов в страну Санта - Клауса? Здесь лето с непривычно белыми ночами, а зима морозная и снежная - без солнца. Почему же гости, невзирая на это, съезжаются сюда со всего света? Потому что есть возможность побывать в беззаботном детстве, показать детям волшебную сказку. Всю зиму горы, сопки, бескрайняя тундра тихо спят, укрытые снегами, а в царстве Санта - Клауса вовсю кипит работа: начинается подготовка к самому любимому и волшебному празднику - Рождеству. Как сделать праздник красочным, запоминающимся на всю жизнь, когда кругом темно и властвует полярная ночь? Местные власти давно научились делать праздники: резиденция деда Мороза и зона отдыха гостей оформляются бесконечным множеством огней, гирлянд. Разноцветными искрами сверкает снег, деревья, крыши домов, ледяные постройки и скульптуры. Всё это сказочное великолепие озаряют яркие всполохи северного сияния - этот фантастический подарок северянам сделала сама природа.
Подготовка и проведение Рождества напоминает некое таинство. Рождество финны и современные саамы традиционно встречают дома, в кругу близких людей. Это тихое и спокойное время, когда улицы пустеют, обстановка вокруг будто бы предлагает задуматься о настоящих ценностях, уединиться со своей семьёй и самим собой, отдохнуть от суеты. В это время принято посещать церковь, соблюдать рождественский пост, почитать память предков. Готовясь к Рождеству, родственники собираются вместе, наряжают ёлку и собственноручно делают елочные украшения, несмотря на их обилие в магазинах. Главное – всё делать вместе с детьми. Не забывают здесь и об украшении домов, разнообразные гирлянды и иллюминация появляется на фасадах зданий за месяц до праздников, так что атмосфера торжества витает в воздухе задолго до Рождества. Развлекательные центры, концерты, гуляния, катания - только для туристов.

Другое дело - Новый год!
Всё начинается с предновогодней суеты, в поиске и выборе подарков, нарядов и угощений на праздничный стол. Катание с высоких ледяных гор, езда на санях, запряжённых в связку оленей, - всё это создаёт ощущение всеобщей радости и беззаботности. Новый Год принято встречать на шумных вечеринках, в барах, клубах. Главное - праздничное настроение. Примером этому служит традиция - поджигание бочки, наполненной дёгтем! Считается, что дёготь - символ неудач, невзгод, который наполняет собой бочку - символ уходящего года.
После столь яркого прощания со старым годом нужно еще более ярко встретить год грядущий. Поэтому в новогоднюю ночь повсюду сверкают фейерверки, многие облачаются в костюмы зверей, птиц и фантастических существ, отправляются на вечеринки в клуб, где встречают праздник под громкую музыку, проводят веселые конкурсы с ценными призами, например, угощение за счет заведения для всей компании и брызги шампанского. Лыжные прогулки по горным трассам, гонки на мотосанях, сафари на оленях и собаках, прогулки верхом на лошадях и исландских пони – выбирай, что хочешь! И ещё незабываемая зимняя рыбалка. А главный сувенир могут увезти отсюда те, кто не поленится добраться до Полярного круга в 8 км от Рованиеми и получить диплом о его пересечении, стоя одной ногой в Заполярье.
У гостей есть возможность побывать в настоящем чуме. Лапландский чум - символ северных народов. Шкуры оленя местные жители бережно сохраняли и строили из них временные пристанища, в которых можно было укрыться от ветра и снега. Поверх шкур укладывались кора, хворост, дёрн. В центре дома – каменный очаг, пол покрыт оленьими шкурами.
Прицепленный к снегоходу домик на санях со стеклянной крышей превращается в уютное жилое пространство. В нём гости катаются, восхищаясь красотой северного сияния и звёздного неба Лапландии.
А в самом северном в мире зоопарке «Рануа» экскурсия - ночёвка в зимнем лесу вместе с дикими животными, их здесь проживает около двухсот особей. Этот парк дикой природы прославил родившийся белый медвежонок, в России белоснежного малыша с любовью называют Умка, а в Финляндии он - Ранзо. Но медвежонок вырос, превратившись в могучего зверя. Теперь в зоопарке появился новый любимец - у семейной пары бурых медведей, медведицы Маллы и ее жениха Йеху, появился малыш.
Есть еще одно сказочное чудо - снежный замок, или по-фински - Лумилинна. Каждый год тонны льда искусные мастера превращают в произведения искусства, которые стоят до тех пор, пока Снежная королева правит зимним балом. В ледяном городке стоит средневековый замок, отель изо льда, ледяная галерея и разнообразные ледяные скульптуры. Кстати, самые закалённые молодожёны устраивают в ледяном замке свадьбы; молодые спят, точнее, делают вид, на белоснежных, в прямом смысле слова, кроватях.
На зимнюю ярмарку съезжаются со всех краёв продавцы экзотических сувениров из серебра, кожи и оленьего рога, торгуют нарядно расшитой одеждой и обувью лопарей, оленьими шкурами, здесь разворачиваются традиционные фольклорные представления, народные гулянья. Можно погонять на оленьих и собачьих упряжках, полакомиться вкусными блюдами из форели или оленины с морошкой, щавелем и брусникой, лавашем с тушёным оленьим мясом. И ещё много - много разных вкусностей.
Но вот сказочные новогодне - рождественские праздники заканчиваются, разноцветные огни гаснут, резиденция Санта – Клауса закрывается. Дед Мороз погружается в глубокий сон до следующего Рождества. Гости разъезжаются по городам и весям, увозя с собой незабываемые впечатления о волшебной стране лопарей. Полярная ночь вновь вступает в свои права, накрывая густым сумраком затерянный мир нетронутых традиций таинственной Лапландии.

[Cliver F]

За чудесами - в сказочную страну Санта–Клауса – в Лапландию

Автор: член союза журналистов России Наталья Морсова

Затерянный мир нетронутых традиций

Многие наслышаны о Лапландии - таинственной стране волшебных сказок, распростёршейся в полярной части Норвегии, Швеции, Финляндии, России, включая наше Мурманское Приполярье на Кольском полуострове до самого Белого моря. С этой загадочной страной мы встречались в сказке Андерсена «Снежная королева». Дети Кай и Герда оказались в той самой Лапландии, где добрые герои спасали детей от чар злых колдунов и холодной, бесчувственной королевы с ледяным сердцем.
Бородатый дед в красном колпаке - Санта Клаус, который каждый год приходит в гости к детям, родом из той самой заснеженной Лапландии. Начитавшись в детстве «Лопарских сказок» про мужественных саамов - лопарей, которые в суровых условиях Севера, бесконечно долгой и морозной зимы, боролись за выживание, захотелось, хоть одним глазком, посмотреть: а как у них, в стране чудесных сказок? И мечта детства сбылась.
Жизнь коренных народов в условиях крайнего севера невероятно тяжела! Зима в Лапландии долгая: почти восемь месяцев всё покрыто снежным покрывалом, а реки и озера – хрустальным льдом, что очень нравится любителям подлёдного лова. Во второй половине июня на озёрах лёд сходит, а в 20 числах сентября устанавливается вновь. По крайней мере, в начале сентября по ночам водичка уже подёргивается ледком. Дни в зимнее время совсем короткие, а 50 дней в году солнце вообще не показывается из-за горизонта. Столько длится лапландская полярная ночь - «каамос».
Испокон веков эту землю населяет реликтовый европейский народ – саами (саамы). Они жили здесь всегда от самого начала мира, унаследовав эту землю и свои традиции у древнейших племен Гипербореи. Упоминание об этом народе встречается в 325 году до нашей эры у древнеримского историка Пифея под названием fenni .А вот так описал народ fenni римский историк Тацит, поражённый внутренней свободой и независимостью северных людей, которые жили в абсолютной гармонии с природой, которая давала им все: «Беспечные по отношению к людям, беспечные по отношению к божествам, они добились самого трудного - не иметь нужды ни в чем, даже в желаниях».
Потом о саамах забыли. А они, незаметно для европейцев, пережили расцвет и гибель античного Рима и Греции, времена короля Артура в Британии, завоеваний викингов. За великими переселениями народов, столетними войнами, эпидемиями и прочими историческими потрясениями, человечество умудрилось лишь к XXI веку разглядеть единственную в Западной Европе древнюю, «чистую», самобытную народность - саами, они же саамы или лопари - древнейшую народность оленеводов, охотников и рыболовов. Со временем, по мере проникновения переселенцев, а также по мере развития промышленности на этой территории, быт саамов изменился, жить стала легче, немногие из них сейчас живут традиционными промыслами.
За долгую историю существования народ саамов не сумел создать государство – границы, армию. Почему? У них не было необходимости в организации централизованной власти: обширные земли, удалённость племён друг от друга, борьба за выживание в тяжёлых климатических условиях позволяли жить обособленно и независимо. Миролюбием лопарей воспользовались их соседи, раздробив Лапландию на четыре части. Но это не мешает коренному народу сохранять древние традиции.
Лапландские аборигены любят носить традиционные одежды, совершать сезонные «паломничества» от одного оленьего стойбища до другого, ночуя в лавву. Лавву - это «мобильное» жилище, напоминающее индейские типии, якутские или эскимосские чумы: из упряжки достаётся несколько жердей, складывается каркас, который обтягивается долблёными оленьими шкурами. И дом готов. Есть у лопарей и более крепкие постройки - домики в тайге, похожие на «избушку лесника», стоящую посреди волшебного лапландского леса.
Российская часть Лапландии в Мурманской области на Кольском полуострове привлекла внимание советских исследователей в 20-30 годы XX века, прежде всего как источник богатых природных ресурсов. В этот период здесь работало около 400 различных экспедиций. Одновременно изучалась жизнь лопарей, их труд, способы выживания, обычаи, обряды. В 1928-29 годах на территории будущего заповедника был проведен учёт дикого северного оленя, его оказалось 95 голов, составлено подробное описание растительности экспедицией Г.Д. Рихтера. В 1930 был создан Лапландский заповедник. Главной задачей заповедника стало сохранение северной тайги, горных тундр и популяции дикого оленя. Площадь заповедника в то время составила около 1600 кв. км.
Летом 1930 года в заповеднике был построен первый кордон на северном берегу Чунозера и приняты на работу первые три сотрудника, среди которых - Олег Измайлович Семёнов-Тян-Шанский. Во время Великой отечественной войны заповедник находился в прифронтовой полосе, научная работа не проводилась. Но после войны заповедник расширился, исследования возобновились. Теперь площадь заповедника составляет почти три тысячи квадратных километров. Лапландский заповедник стал одной из крупнейших охраняемых природных территорий в Европе.
Древнее саамское население в российской Лапландии жило на более обширной территории по сравнению с нынешней территорией их обитания, южная граница страны саамов доходила до Ладожского озера. Зимой основной пищей саамов было оленье мясо. Для предохранения от цинги употребляли мороженое мясо и свежую оленью кровь. Мясо жарили, вялили, варили, добавляя в похлёбку муку, ягоды. Жидкое блюдо варили из куропаток. Долгое время ритуальной пищей считалось медвежье мясо. Летом основу пищевого рациона составляла морская, озёрная и речная рыба. Её варили, жарили, вялили. Меньшее значение имела растительная пища. Заготавливали внутренний слой сосновой коры, который после сушки и толчения добавляли в похлебку. Из муки пекли лепёшки. Доение важенок (самок оленя) у кольских саамов не практиковалось.
Саамы не придерживались никакой религии, они были язычниками, поклонялись силам природы, разговаривали с лесом, рекой, морем, с солнцем, луной, звёздами. Верили в магическую силу своих предков. Именно поэтому в средние века саамы считались как народ колдунов и магов, обладающих сверхъестественными способностями. Короли Европы держали саамских ведьм и колдунов при дворе, известно, что саамские ведьмы служили при дворе Ивана Грозного. Считается, что это они помогли восхождению на престол царю Дмитрию I Московскому (Лжедмитрию) и в победе над шведами Петру I. Гитлеровская организация Ананербе искала особые способы влияния на людей и разрабатывала психологическое оружие, их основные работы проводились на Тибете, в Мексике и Амазонии, но интерес к русскому Северу был очень велик. В годы войны спецподразделения СС занимались изучением паранормальных явлений в Карелии и на Кольском полуострове - на землях саамов.
Сегодня российские саамы культивируют старинные народные праздники, обряды, развивают туризм.

Рождество в сказочной Стране Санта - Клауса

Чтобы попасть на родину Санта – Клауса - надо ехать в страну Суоми – в Финляндию, в город Рованиеми. Лапландия в финской части занимает территорию в 200 км с запада на восток и 400 - с севера на юг. Имея почти половину всей территории Финляндии, Лапландия, тем не менее, является самой малочисленной финской провинцией. Ее столица - город Рованиеми, в 8 км к северу от которого проходит Северный полярный круг. Городок с его несколькими десятками тысяч жителей не может состязаться с крупными мегаполисами. Однако в Рованиеми есть свой университет, а в Лапландии построено три современнейших аэропорта, принимающих самолеты с туристами из многих стран мира. Разрушенный во время Второй мировой войны город, полностью возрождён. С высоты птичьего полета он выглядит подобно рогам северного оленя. Но самая большая его достопримечательность – здесь расположена резиденция Деда Мороза – Санта – Клауса.
Что привлекает туристов в страну Санта - Клауса? Здесь лето с непривычно белыми ночами, а зима морозная и снежная - без солнца. Почему же гости, невзирая на это, съезжаются сюда со всего света? Потому что есть возможность побывать в беззаботном детстве, показать детям волшебную сказку. Всю зиму горы, сопки, бескрайняя тундра тихо спят, укрытые снегами, а в царстве Санта - Клауса вовсю кипит работа: начинается подготовка к самому любимому и волшебному празднику - Рождеству. Как сделать праздник красочным, запоминающимся на всю жизнь, когда кругом темно и властвует полярная ночь? Местные власти давно научились делать праздники: резиденция деда Мороза и зона отдыха гостей оформляются бесконечным множеством огней, гирлянд. Разноцветными искрами сверкает снег, деревья, крыши домов, ледяные постройки и скульптуры. Всё это сказочное великолепие озаряют яркие всполохи северного сияния - этот фантастический подарок северянам сделала сама природа.
Подготовка и проведение Рождества напоминает некое таинство. Рождество финны и современные саамы традиционно встречают дома, в кругу близких людей. Это тихое и спокойное время, когда улицы пустеют, обстановка вокруг будто бы предлагает задуматься о настоящих ценностях, уединиться со своей семьёй и самим собой, отдохнуть от суеты. В это время принято посещать церковь, соблюдать рождественский пост, почитать память предков. Готовясь к Рождеству, родственники собираются вместе, наряжают ёлку и собственноручно делают елочные украшения, несмотря на их обилие в магазинах. Главное – всё делать вместе с детьми. Не забывают здесь и об украшении домов, разнообразные гирлянды и иллюминация появляется на фасадах зданий за месяц до праздников, так что атмосфера торжества витает в воздухе задолго до Рождества. Развлекательные центры, концерты, гуляния, катания - только для туристов.

Другое дело - Новый год!

Всё начинается с предновогодней суеты, в поиске и выборе подарков, нарядов и угощений на праздничный стол. Катание с высоких ледяных гор, езда на санях, запряжённых в связку оленей, - всё это создаёт ощущение всеобщей радости и беззаботности. Новый Год принято встречать на шумных вечеринках, в барах, клубах. Главное - праздничное настроение. Примером этому служит традиция - поджигание бочки, наполненной дёгтем! Считается, что дёготь - символ неудач, невзгод, который наполняет собой бочку - символ уходящего года.
После столь яркого прощания со старым годом нужно еще более ярко встретить год грядущий. Поэтому в новогоднюю ночь повсюду сверкают фейерверки, многие облачаются в костюмы зверей, птиц и фантастических существ, отправляются на вечеринки в клуб, где встречают праздник под громкую музыку, проводят веселые конкурсы с ценными призами, например, угощение за счет заведения для всей компании и брызги шампанского. Лыжные прогулки по горным трассам, гонки на мотосанях, сафари на оленях и собаках, прогулки верхом на лошадях и исландских пони – выбирай, что хочешь! И ещё незабываемая зимняя рыбалка. А главный сувенир могут увезти отсюда те, кто не поленится добраться до Полярного круга в 8 км от Рованиеми и получить диплом о его пересечении, стоя одной ногой в Заполярье.
У гостей есть возможность побывать в настоящем чуме. Лапландский чум - символ северных народов. Шкуры оленя местные жители бережно сохраняли и строили из них временные пристанища, в которых можно было укрыться от ветра и снега. Поверх шкур укладывались кора, хворост, дёрн. В центре дома – каменный очаг, пол покрыт оленьими шкурами.
Прицепленный к снегоходу домик на санях со стеклянной крышей превращается в уютное жилое пространство. В нём гости катаются, восхищаясь красотой северного сияния и звёздного неба Лапландии.
А в самом северном в мире зоопарке «Рануа» экскурсия - ночёвка в зимнем лесу вместе с дикими животными, их здесь проживает около двухсот особей. Этот парк дикой природы прославил родившийся белый медвежонок, в России белоснежного малыша с любовью называют Умка, а в Финляндии он - Ранзо. Но медвежонок вырос, превратившись в могучего зверя. Теперь в зоопарке появился новый любимец - у семейной пары бурых медведей, медведицы Маллы и ее жениха Йеху, появился малыш.
Есть еще одно сказочное чудо - снежный замок, или по-фински - Лумилинна. Каждый год тонны льда искусные мастера превращают в произведения искусства, которые стоят до тех пор, пока Снежная королева правит зимним балом. В ледяном городке стоит средневековый замок, отель изо льда, ледяная галерея и разнообразные ледяные скульптуры. Кстати, самые закалённые молодожёны устраивают в ледяном замке свадьбы; молодые спят, точнее, делают вид, на белоснежных, в прямом смысле слова, кроватях.
На зимнюю ярмарку съезжаются со всех краёв продавцы экзотических сувениров из серебра, кожи и оленьего рога, торгуют нарядно расшитой одеждой и обувью лопарей, оленьими шкурами, здесь разворачиваются традиционные фольклорные представления, народные гулянья. Можно погонять на оленьих и собачьих упряжках, полакомиться вкусными блюдами из форели или оленины с морошкой, щавелем и брусникой, лавашем с тушёным оленьим мясом. И ещё много - много разных вкусностей.
Но вот сказочные новогодне - рождественские праздники заканчиваются, разноцветные огни гаснут, резиденция Санта – Клауса закрывается. Дед Мороз погружается в глубокий сон до следующего Рождества. Гости разъезжаются по городам и весям, увозя с собой незабываемые впечатления о волшебной стране лопарей. Полярная ночь вновь вступает в свои права, накрывая густым сумраком затерянный мир нетронутых традиций таинственной Лапландии.

[Cliver F]

Новый год в Карелии на Ладоге

Наталья Морсова, член Союза журналистов России

[Cliver F]

ВЗЫВАЯ К ПАМЯТИ О БЛОКАДНОМ ЛЕНИНГРАДЕ

Автор: член союза журналистов России Наталья Морсова

18 января 2018 года отмечается 75 годовщина прорыва блокады Ленинграда - важного исторического события, повлиявшего на ход Ленинградской битвы.
8 сентября 1941 года фашисты захлопнули последний узкий коридор в районе Шлиссельбурга, соединяющий Ленинград с Большой землёй. В сражение на Ленинградском фронте фашисты втянули крупные соединения немецких войск, финскую армию, Голубую дивизию испанских войск с участием добровольцев из Северной Африки и Европы, а также военно – морские силы Италии. Плотное кольцо вражеских армий сомкнулось. Начался отсчет 900 блокадных дней. С этого дня прервалось сухопутное сообщение, поставки продовольствия прекратились. Ленинград оказался полностью оторванным от своей страны. В городе оставалось три миллиона человек, в том числе около 400 тысяч детей.

Эвакуация на Большую землю осуществлялась через воздушное пространство и водными путями Дорогой жизни по Ладожскому озеру. Блокада была сознательно нацелена на полное вымирание населения. Вражеская авиация сбросила на Ленинград тысячи зажигательных бомб с целью вызвать массовые пожары. И в первую очередь уничтожались склады с продовольствием. Десятого сентября 1941 года фашисты разбомбили Бадаевские склады. Пожар был грандиозным, тысячи тонн продуктов сгорели, расплавленный сахар растекался, впитываясь в землю. Люди ковшами и вёдрами собирали сладкую землю. Потом отстаивали в воде. Эта вода была последним воспоминанием о сладостях. В городе начался голод. Именно голод определял судьбу населения Ленинграда. От пайка хлеба в 125 граммов зависела человеческая жизнь, да и не был он вовсе хлебом, а липким черным месивом, сделанным из мучных отходов. Обыкновенные люди - мужчины, женщины, дети вошли в бессмертие, потому что сопротивлялись смерти, вопреки обстоятельствам и условиям, которых до сих пор не знала история.
Бойцы Ленинградского фронта, которые несли все те же тяготы голода и лишений, не имели сил прорвать блокаду, но в то же время не пустили фашистов в город и не позволили им снять войска из-под Ленинграда для переброски к местам других сражений.

12 января 1943 года началась наступательная операция советских войск под названием «Искра». Немецкие оборонительные сооружения были огорожены минными полями, проволочными заграждениями и укреплены дзотами. В условиях лесисто - заболоченной местности штурмовать их было трудно: танки, машины вязли в торфяных болотах. Не смотря на это, 18 января удалось прорвать блокаду. Войска Ленинградского (ком. генерал-лейтенант Л.А. Говоров) и Волховского (ком. генерал армии Мерецков К.А.) фронтов при поддержке Балтийского флота, Ладожской военной флотилии и авиации дальнего действия разгромили немецкие войска под Шлиссельбургом. 18 января 1943 года был поднят флаг Победы. 30 января операция «Искра» завершилась. Она имела важное стратегическое значение, наступил перелом в битве за Ленинград.

Немцы писали в своих газетах, что «узкая полоса болотистой земли рядом с линией фронта, которую отвоевали русские - это игольное ушко, в которое не пролезть даже истощавшему коммунистическому медведю».
Но они просчитались: сквозь это «игольное ушко» пролез не только истощавший медведь, но и прошла железнодорожная магистраль «дорога Победы». На освобожденной от врага полосе земли 22 января началось строительство железнодорожного пути Шлиссельбург - Поляны, длиной 33 км. Об этой трассе как тогда, так и сейчас, мало, кто знает. Её называли «коридором смерти»: слишком многими жизнями пришлось поплатиться. Железная дорога строилась под непрерывным огнём вражеской артиллерии и авиации и проходила по торфяным болотам и по льду реки Невы. Благодаря героическому труду мужественных строителей железнодорожной магистрали уже 6 февраля (через 14 дней!) по этому пути прибыл первый поезд с Большой земли в Ленинград. По ней пошли все основные грузы: продовольствие, боеприпасы, топливо, что позволило подготовиться к полному освобождению осаждённого города. Замысел врага задушить голодом жителей и воинов - защитников города был сорван.

Шлиссельбургская магистраль просуществовала недолго: начал таять лёд, эксплуатировать дорогу стало невозможно. Началась её реконструкция. На первый взгляд кажется, что жертвы были напрасными. Но, осмыслив огромную роль железнодорожной магистрали для осаждённого города, для обречённых на вымирание от голода его жителей, становится понятным её новое названия - «Дорога Победы», «Коридор бессмертия».

Однако до полного снятия блокады было далеко. Ленинградская битва продолжалась ещё целый год. Это были дни мужества и беспримерного подвига советских воинов и мирных жителей. 27 января 1944 года Ленинград, а вместе с ним вся страна, праздновали победу. Это был важный исторический день – Ленинград перестал быть фронтом, а вместе с этим изменился ход Великой Отечественной и II мировой войны. Вечером на гранитных берегах Невы гремел салют. Народ славил армию. Армия славила народ. Их единство позволило выстоять и победить.

Время не властно над памятью. Блокадники считают своим долгом сохранять вечную память о невинных жертвах войны и о подвиге Cоветской армии и народа – победителя. Не будем забывать и мы.

Автор стихотворений: Тервонен Людмила Ивановна - жительница блокадного Ленинграда, журналистка, писательница и поэтесса из карельского города Сортавала.

ВЗЫВАЯ К ПАМЯТИ
Есть у сердца святые печали.
Их на радости не разменять:
Как в блокадном кольце голодали,
Обреченные умирать;

Как безжалостно смерть косила
Молодых, стариков и детей;
Как теряя последние силы,
Шили саван для близких людей;

Как заснеженный город спасая,
Сотни тысяч погибли солдат;
К нашей памяти тихо взывая,
Обелиски повсюду стоят.

Эту память живую, мы знаем,
Никогда никому не отнять!
Мы ее, как священное знамя,
Детям, внукам должны передать.

ПАМЯТЬ БЛОКАДНОГО ДЕТСТВА

Смутно, но помню блокадные дни.
Город за шторами прятал огни.
Тень дирижабля плыла над Невой.
Пламя пожарищ стояло стеной.

Голос сирены протяжно звучал.
Бомбоубежища тёмный подвал.
Голод и крохотный хлеба кусок.
Да кипятка обжигавший глоток.

Пламя коптилки, буржуйки тепло…
Смерть миновала, нас чудо спасло.
Был через Ладогу страшный бросок.
Волны трепали наш катерок.

Небо гудело – шёл яростный бой.
Лётчики нас прикрывали собой.
Ужас бомбёжки, брата нытьё,
Бабушки руки, молитвы её…

«…Хочу припасть к твоим святыням,
Мой Ленинград, молить отныне,
Чтоб в суете грядущих дней,
Ты не забыл своих детей».