НАШИ БЛОКАДЫЕ МАМЫ
НАШИ БЛОКАДЫЕ МАМЫ
Посвящается блокадным матерям, благодаря жертвенному подвигу которых были сохранены жизни детей - поколение будущих ленинградцев. Написано по воспоминаниям детей блокады.
Наталья Морсова,
член международного Союза славянских журналистов
(Использовались: интернет фото о блокаде Ленинграда, фото из личных архивов семьи Платоновых, Михайловых, Соловьёвых.)
Блокада Ленинграда - кусочек ада на земле.
В планах германского Вермахта не было цели - захватить Ленинград, - слишком неприступный город, он должен был быть полностью стёрт с лица Земли. В плане "Барбаросса" уничтожение города на Неве считалось «неотъемлемой задачей». Именно поэтому его ежедневно бомбила фашистская авиация. В сражение на Ленинградском фронте были втянуты крупные соединения немецких войск, финская армия, Голубая дивизия испанских войск с участием добровольцев из Северной Африки, Европы, военно – морских сил Италии. Вражеская авиация сбросила на Ленинград несколько тысяч зажигательных бомб с целью вызвать массовые пожары. Особое внимание уделялось уничтожению складов с продовольствием, и это им удалось. Так десятого сентября фашисты разбомбили Бадаевские склады, где находились значительные запасы продовольствия. Пожар был грандиозным, тысячи тонн продуктов сгорели, расплавленный сахар тёк по городу, впитываясь в землю. В городе начался голод. Именно голод определял судьбу населения Ленинграда. 8 сентября 1941 года прекратилось сухопутное сообщение с Ленинградом. Началась блокада Ленинграда. Поставки продовольствия в город прекратились. Блокада была сознательно нацелена на вымирание населения. Город, окружённый плотным кольцом вражеских армий, оказался полностью оторванным от своей страны. С этого дня начали свой страшный отсчет 900 блокадных дней. Но не только враг держал город в блокаде: Бойцы Ленинградского фронта, которые несли тяготы голода и лишений, не имели сил прорвать блокаду, освободить город, но в то же время не пустили фашистов в город, не позволили им снять войска из-под Ленинграда для других фронтов.
Обыкновенные люди - мужчины, женщины, дети вошли в бессмертие, потому что сопротивлялись смерти, вопреки обстоятельствам и условиям, которых до сих пор не знала история. К началу блокады в городе оставались три миллиона человек, в том числе около 400 тысяч детей, - их не успели эвакуировать. Все трудности выживания, которые достались взрослым, легли на хрупкие детские плечи. Им приходилось быть сильными, выносливыми. Дети не только боролись за свою жизнь, они трудились: собирали доски, мебель, чтобы топить буржуйку, носили тяжёлые вёдра с водой, копали землю в садах и парках, сажали картошку, стояли в очередях за скудным хлебным пайком 125 граммов. От этих 125 граммов хлеба зависела человеческая жизнь, да и не был он вовсе хлебом, а липким черным месивом, сделанным из мучных отходов, мокрым, расплывающимся в руках. Подростки ухаживали в госпиталях за ранеными, работали у станка, дежурили на крышах уцелевших зданий, тушили зажигательные бомбы, рыли окопы и противотанковые рвы, воевали в партизанских отрядах. Более пяти тысяч ленинградских детей за мужество и героизм, проявленные в дни блокады, были награждены медалями «За оборону Ленинграда».
В блокадном Ленинграде не было чужих детей, все дети были родными. И горожане, а это в основном женщины - матери, работавшие в детских домах и яслях, больницах, госпиталях, школах, сандружинницами на улицах и в промёрзших домах, служившие в войсках ПВО, - делали всё, чтобы спасти детей в осаждённом Ленинграде. Число мальчиков и девочек, оставшихся без родителей, росло с каждым днем. Детских домов, которые могли приютить всех сирот и безнадзорных, не хватало. И тогда появились приёмники – распределители, куда обессиленные женщины приносили и приводили ребятишек, обнаруженных в опустевших квартирах и на улицах. Неслыханные, немыслимые испытания легли на плечи матерей! Откуда брались силы, стойкость, где пребывали истоки душевной крепости? - В любви к Родине, к родному городу, в мужестве, в жертвенной заботе о детях.
Женщины на рытье окопов
Женщины на разгрузке леса
Голодные дети
Дети у разрушенного дома
Дети учатся воевать
Дети прячутся от налёнов вражеской авиации
Выжили не все. Тысячи людей умерли от тяжёлых ран, от голода, холода, информационной тишины, когда подолгу молчало радио, постоянной тревоги и страха за безопасность своих близких. Но оставшиеся в живых блокадники жили достойно, несмотря на нечеловеческие условия существования, и выстояли. Дети города - фронта были спасены. Поколение будущих жителей Ленинграда матери сберегли.
«Самым замечательным воспоминанием была сказка, которую рассказывала мама каждый вечер, - вспоминает житель блокадного Ленинграда, в будущем капитан I ранга В. Касатонов, - сказка была про кашу, которую мама наварит, когда кончится война. Каши будет так много, что, если кто захочет добавки, то он её получит. Сквозь сон я - младший спрашивал, а если я захочу второй раз добавки, хватит ли каши? Конечно, хватит, - говорила мама, целуя детей, а у самой из глаз текли слёзы. Это была самая лучшая в мире сказка. Мы засыпали «сытые» и спокойные под равномерный стук метронома, доносящийся из включённого громкоговорителя. И даже когда ночью раздавался сигнал воздушной тревоги, мы не бежали в бомбоубежище, а спокойно продолжали спать. Ленинградцы привыкли к опасности. Кругом было столько горя и страданий, что даже возможная смерть их не страшила. При воспоминании перехватывало дыхание. Только сейчас, когда мамы нет рядом, начинаешь понимать величие подвига, который она совершила».
«Если бы не родители, если бы не наши мамы, то дети не выжили бы в блокаду и не дожили бы до наших дней», - рассказывает Алла Юрьевна Платонова, пережившая ребёнком всю войну от начала и до конца в блокадном Ленинграде. Её горячо поддерживают подруги Галина Алексеевна Михайлова и Любовь Георгиевна Соловьёва (ныне Захарова). Галя и Люба – подруги с самого раннего детства, они дорожат своей дружбой. «Мы часто встречаемся «за рюмкой» чая, чтобы вспомнить о своём детстве, помянуть наших родителей. Отцы ковали победу на фронте, все заботы о детях легли на плечи матерей. Хлеба давали мало, и мамы выпаривали клей из стульев. Варили суп из вонючего столярного клея и кусочков кожи от ремешков, из древесных опилок. Этот студень сверху заливался олифой. После такого ядовитого обеда нестерпимо болело всё. С на¬ступлением весны 1942 года мы радовались каждой травинке. Ели молодые листья клена, липы, делали салат и щи из мокрицы, одуванчиков и корней лопуха. Наши матери были донорами, за сданную кровь они получали дополнительный паёк хлеба. Вспомнить страшно и забыть нельзя», - вспоминают блокадницы.
Алла Юрьевна Платонова родилась за полгода до начала Отечественной войны в декабре 1940 года, все 900 дней блокады и всю войну прожила в осаждённом городе вместе с родителями Платоновой Натальей Андреевной и Юрием Николаевичем. «Мы выжили, - рассказывает Алла Юрьевна, - благодаря молодости и любви родителей. День окончания блокады 27 января до сих пор ежегодно отмечаем как второй день рождения». Девочке повезло, - она всю войну оставалась со своими родными, при этом, наравне со взрослыми была обречена на нечеловеческие испытания, особенно нестерпимые морозной зимой 1941 - 1942 годов. Преимущество было лишь в том, что мама была рядом и имела возможность приласкать и успокоить, прижать к себе родное дитя. Отец воевал, и все заботы о ребёнке взяла на себя мать: растить и кормить, стоять огромные, многочасовые очереди, чтобы отоварить хлебные карточки под рёв вражеских самолётов, грохот взрывающихся бомб и падающих зданий. Нужно было где-то добывать дрова, носить ежедневно по два ведра воды из колодца. А воды требовалось много: постирать пелёнки, вымыть ребёнка и просто пить, поскольку есть было нечего. Аллочка подрастала, и мама устроилась на работу паспортисткой. В это время от голода, холода и недостатка витаминов девочка тяжело заболела: она не говорила, не ела, не ходила, глаза вылезли из орбит, десна покрылись язвами. Мама закрывала накидкой лицо ребёнка, когда выносила ее на улицу. Отец, служивший в химобороне города, узнав о беде, раздобыл аскорбиновую кислоту для дочери. И произошло чудо: девочка выжила. Алла Юрьевна вспоминает своего друга детства мальчика Борю из соседнего дома. «Мы оба страдали рахитом, его ножки были вывернуты не вовнутрь, как у меня, а наружу. Мы ходили, взявшись за ручки, чтобы поддерживать друг друга. Наверное, мы были неотразимой парой, - шутит Алла Юрьевна. - Наши мамы дружили, они вместе кололи лёд, убирали мусор, тушили зажигательные бомбы на крышах, увозили умерших, оформляли их документы. Всё это делали хрупкие женщины, изнурённые голодом, с чесоткой и во вшах из-за отсутствия воды, переболевшие цингой и очень плохо одетые. Из одежды у моей мамы были фетровые сапожки, надетые на портянки, и ватник, и это при сорока градусах мороза».
Блокада поставила людей на грань жизни и смерти, когда полностью теряются силы, а с ними и мечты. Но, к счастью, с подругами Аллой, Любой и Галиной такого не произошло. Эти «солнечные» девочки умели смеяться и радоваться жизни. После войны они с удовольствием занималась художественной самодеятельностью, посещали кружки. Эти занятия давали возможность забывать о постоянном чувстве голода. «Голод, говорят блокадницы, - самая жестокая проверка человеческих отношений, которую с честью выдержали наши родители. И мы преклоняем голову перед ними. Мы им обязаны жизнью».
«Психологически труднее было перенести блокаду детям в сознательном возрасте, ведь им было с чем сравнивать. А нам малышам было легче, ведь мы думали, что так должно быть всегда. Родители наши, - рассказывают блокадницы, - сами того не подозревая, были мужественными людьми. Они сумели ценою своей жизни сохранить своих детей, после войны дать образование, профессию, и направить на верный жизненный путь. Они передали нам свой оптимизм, веру в победу, способность к самообладанию в любых ситуациях, небывалую выдержку. Этим качествам мы стараемся следовать всю свою жизнь». «В последние годы, рассказывает Алла Юрьевна, - с уходом из жизни отца и его друзей, осталась одна мать Наталья Андреевна Платонова. Но недавно в возрасте 90 лет и она ушла из жизни. Нас всегда удивляло и восхищало их терпение, мужество, и при этом они сумели сохранить замечательное чувство юмора. Мама утверждала, что героизм и мужество были вынужденными, и скромно добавляла, что ничего тут особенного нет. Приятным событиям военных лет можно считать тот случай, - вспоминает блокадница, - когда дядя Шура Потокин, папин деверь, молоденький солдат нашел нас в разрушенном городе. Увидев нас с мамой настолько измученными голодом, что даже плакать не было сил, вывернул на стол весь свой вещь - мешок с пайком. Сколько дней мы потом «пировали»! Этот случай мы вспоминали часто, пока мама была жива».
Многие блокадники так и не поняли, что были настоящими героями. Каждая женщина - мать совершала ежедневный подвиг. «Дети для едва живых матерей – это дополнительная всё поглощающая забота, отнимающая последние силы, - рассказывают женщины, - самое страшное для матери - выбирать, если детей было много, кого из них кормить сегодня. Скудного пайка не хватало на всех, хлеба на иждивенца выдавалось все меньше и меньше, иногда норма доходила до ста грамм в день, а иногда и совсем не выдавалась, когда пункты раздачи были закрыты. Однако родители обладали такими качествами, которые, порой, не проявляются в мирные времена. Это чувство долга, самоотверженности, самопожертвования и даже героизма, который родители называли «вынужденным». Это и помогало сохранить жизнь и ребёнка и матери. Родители уже давно ушли из жизни, но мы бережём память о них, чтобы знали и помнили наши внуки и правнуки».
- Вы с большой гордостью и благодарностью рассказываете о своих родителях, о матерях. Что беспокоит вас сегодня в отношениях современных родителей и детей? - Блокадницы с горечью говорят: «Неужели надо человека ставить в такие нечеловеческие условия, которые создала война, чтобы родители поняли, что убивать и бросать своих детей нельзя? Мы хотим, чтобы взрослые никогда не позволяли себе издеваться над детьми, предавать их и манипулировать ими в своих собственных интересах».
Дети блокады дорожат своей семьёй, дружбой друг с другом. Им есть, что вспомнить, чем поделиться. У них много общего в жизни и тогда и сейчас: многие до сих пор трудятся, путешествуют по всему свету, с удовольствием посещают разные курсы. Алла Юрьевна вырастила дочь, дружно уживается с любимыми внуками. В свободное от работы и от воспитания подрастающего поколения время, увлеклась живописью, многие годы занимается в изостудии. Кого часто можно встретить на выставках, в театрах, концертах экскурсиях? Конечно – блокадников, им интересно всё. Их много и в поликлиниках: война «щедро» наделила типичными заболеваниями, вызванными длительным голоданием: стрессом, дистрофией, цингой. Многие не смогли иметь детей. Однако, всегда жизнерадостные, они крепко держатся за жизнь и готовы, не скупясь, поделиться со всеми своей стойкостью и выдержкой. Откуда столько оптимизма и жизненных сил? Они умеют радоваться жизни, как дети.
Галина Алексеевна Михайлова родилась в первые дни войны 14 июля 1941 г. в Ленинграде, а через месяц погиб на фронте отец Алексей Михайлович Михайлов. Её мама, Анна Ивановна, осталась одна в блокадном Ленинграде с младенцем на руках. Молодую женщину после окончания школы медсестёр направили работать в детскую поликлинику и в детский дом. Малютку Галочку она оформила на круглосуточное содержание в ясли - сад. Во время очередного налёта вражеской авиации бомбы попали в детский сад и в дом по улице Вакуленчука Петроградского района, где жила семья Михайловых. В детском саду погибли все дети, а из яслей успели вынести несколько малышей, в том числе и Галочку Михайлову. Счастливая мама получила из рук нянечки чудом спасённую дочурку. Но жить стало негде. Перебивались, как могли. Вскоре семья получила опустевшую квартирку в полуразрушенном доме по улице Ольгина на Крестовском острове, где и прожила всю войну. Анна Ивановна не любила рассказывать о блокаде, - слишком тяжелы воспоминания. Более 34 лет она проработала с детьми, по - матерински тепло, но с необходимой строгостью, относилась к ним. Дослужилась до должности старшей медсестры и, обладая талантом педагога и воспитателя, выпустила несколько поколений медсестер. Награждена медалями: «За оборону Ленинграда», «За доблестный труд», значком «Отличник здравоохранения». До конца жизни Анна Ивановна не оставляла любимую работу.
«Первое послевоенное время, - вспоминает Галина Алексеевна Михайлова, - было самым радостным: закончился голод, появился свет и вода, пошёл транспорт, открылись театры и музеи. С большими надеждами наши родители – герои - победители смотрели в будущее. Вот теперь - то они, вдоволь наевшись своей любимой картошки жаренной, да с лучком, о которой мечтали всю войну, приведут в порядок своё жильё, свой город, свою страну и наступит СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ. Но оказалось не всё так просто». Так в чём же дело? А в том, что многие годы после войны правда о блокаде замалчивалась, говорить о голоде, дистрофии, цинге, о страданиях изолированных на два с половиной года от страны ленинградцев было запрещено. Отношение к блокадникам было, мягко сказать, не оцененным по достоинству. Это только теперь заговорили, что такой долгой блокады ещё не бывало в мировой истории, и что блокадники - герои. А тогда всё было не так. После войны разбирать завалы и восстанавливать разрушенный город со всей страны приехали рабочие, строители, инженеры. Их обеспечивали жильём и продовольствием. Возвращались в прежние квартиры и бывшие хозяева, успевшие вовремя эвакуироваться на Большую землю. Блокадников стали «уплотнять», переселять в коммунальные квартиры, в которых многие живут и до сих пор, а кто – то вообще тогда остался без жилья. Всё это вызывало их недовольство. Скорее всего, чиновники просто не осознавали, какую высокую плату - ценою в жизнь, заплатили жители и защитники за спасение осаждённого города. Иначе, просто некуда было бы возвращаться и нечего восстанавливать. «Героизм наших родителей, - с горечью говорит Галина Алексеевна, - несправедливо долго замалчивался, и это оставило в их сердцах большую обиду».
После войны появились новые проблемы: долгая война, разлука, потеря близких сильно изменили многих, уцелевших в блокаду и тех, кто вернулся домой. С больными душами, физическими ранами и увечьями, победители долго не могли отвыкнуть от войны. Научившись самоотверженно работать для фронта и хорошо воевать, они зачастую не могли найти своё место в мирной жизни. Некоторые лечили души спиртным. Дети на себе испытывали послевоенный синдром своих родителей. Но это не помешало им оставаться жадными до романтики, познания мир, блокадники и до сих пор полны веры в светлое будущее своей страны.
Блокада снята, война закончилась, детям пора собираться в школу. Но что - то с неохотой вспоминают подруги свои школьные годы. Почему? А потому, что слишком заметным было их отставание в физическом развитии. Переболев рахитом, цингой, дистрофией, потерей зрения, слуха и речи, истощённые, они выглядели ущербными во всех отношениях по сравнению с приезжими ребятишками. «Есть хотелось всегда, ещё долго после войны – вспоминают блокадницы, - и мы думали о хлебе больше, чем об учёбе. Состав классов был разношерстным. Школьной формы тогда ещё не было, и все приходили в школу, кто во что одет, и кто как сыт. Девочки и мальчики тогда учились отдельно и, тем не менее, благополучные дети «вычисляли» слабых и не упускали случая посмеяться над ними. Галю Михайлову называли «мертвой душой». С не оттаявшими от ужасов войны душами, «заторможенные» блокадные дети плохо воспринимали учебный материал и подчас не справлялись с домашними заданиями. «На уроках я всегда ждала перемены, чтобы скорее съесть завтрак», - рассказывает Алла Юрьевна, - так случилось и на уроке немецкого языка. К концу урока я стала подсчитывать мелочь, чтобы купить в буфете булочку. Ирена Адольфовна это заметила. Обрусевшая немка, блокадница, у которой на глазах немцы расстреляли сына и мужа, была чрезвычайно строга. Разгневанная учительница подошла ко мне, сдёрнула косынку с забинтованной головы и вытолкала за дверь под смешки школьников. После этого учить «немецкий» совсем расхотелось». Бинты появились на голове у Аллы в результате сильного обморожения, которое она получила в бесконечных очередях: за мукой, мылом, сахаром, хлебом, керосином, - эти заботы были на детях; ведь родители почти всегда была занята на работе. «Болели отмороженные руки, ноги, нос, лицо. Текли уши, и мама их забинтовывала, а сверху завязывала косынку. Таким «зайцем» я ходила в школу, поскольку болезни не являлись причиной не посещать уроки». Бессловесные, запуганные дети и дома не могли пожаловаться на обидчиков, - жалобы родители не поощряли. И всё же, школу все благополучно закончили и получили аттестаты. А потом бывшие школьники начали работать, одновременно обучаясь в ВУЗах. И следа не осталось от «заторможенных заморышей, мёртвых душ».
Галина Алексеевна Михайлова устроилась работать в ЛОМО (лениградском оптико – механическом объединении), здесь она получила путёвку на обучение ЛИТМО (ленинградский институт точной механики и оптики), стала инженером. А потом активно занялась спортом, как будто и не было блокады, не было войны: велосипедным, альпинизмом, байдарками, а лыжам отдала всю жизнь, стала старшим инструктором. Подвижная, активная, она увлекается туризмом, много путешествует по нашей стране, любит зарубежные поездки. Открытая и доброжелательная, Галина Алексеевна легко находит контакт с людьми, даже с современной молодежью.
Третья подруга - Любовь Георгиевна Соловьева (Захарова) родилась в августе 1941г. У Марии Семёновны и Георгия Васильевича Соловьёвых уже был сын Володя. Любочка стала четвертым членом семьи. Отец перед самой Великой Отечественной войной вернулся с другой кровопролитной войны - финской. И снова мобилизация. Всю Отечественную он воевал на Ленинградском фронте механиком в танковой дивизии. В конце сентября 1941 года, когда началась блокада, мама с двумя детьми собралась эвакуироваться. На Московском вокзале тысячи людей неделями ждали поезда. Пассажирские поезда почти не ходили, поскольку постоянно подвергались налётам вражеской авиации. Вдруг началась бомбежка. Вокзал был разрушен, много людей погибло. Но Соловьёвым повезло: остались живы. Они вернулись обратно домой. Марии Семёновне удалось, как кормящей матери, устроиться работать в лётной воинской части посудомойкой. Детей она «баловала» остатками еды из чужих мисок. «Когда мама мыла котлы, удавалось собрать пригоревшие остатки каши и принести домой, эти «горелки» и сохранили нам жизнь. Иногда в доме появлялись картофельные очистки, подгнившие капустные листья. Тогда у нас был праздник», - вспоминает Любовь Георгиевна. Братик Володя нянчил грудного ребёнка, успокаивая малышку соской из сухарика, завёрнутого в марлю, сам с трудом сдерживая изнурительный голод. Мама с сыном часто ходили за водой к проруби у Тукового моста. Володя был настолько слаб, да и мал, что нередко падал, опрокидывая вёдро, мама терпеливо вновь занимала очередь и снова набирала воду. Она понимала, как трудно сынишке переносить блокадное лихолетье, да ещё и нянчить сестричку. Володе пора было идти в школу в первый класс. И тогда мама устроила Любашу в ясли. Однако не прошло и двух недель, как девочка тяжело заболела, и Володя вновь стал терпеливой нянькой для маленькой сестрёнки.
Отец Любы и Володи Георгий Васильевич с оказией отправлял семье с фронта немного спирта, который выдали военнослужащим ежедневно по 50 граммов. «Как - то удалось обменять «драгоценную валюту» на кусочек студня, но съесть его не пришлось: обнаружились человеческие ногти, пришлось всё выбросить. В дни блокады участились случаи людоедства», - рассказывает Любовь Георгиевна. Выдержать изнурительный голод на протяжении двух с половиной лет, когда кроме кусочка хлеба – ничего, смог не каждый. Был и другой случай. Однажды Володя почувствовал, что кто-то его преследует. Обернувшись, мальчик увидел обезумевшую женщину с топором. С трудом удалось убежать. Все были напуганы. В начале войны мамы оставляли малышей дома одних, уходя на работу или за водой, двери тогда никто не запирал на замок. Но теперь стали остерегаться.
Подруги вспоминают, что матери посылали отоваривать хлебные карточки подростков, а те иногда теряли их, либо драгоценные документы у детей вырывали из рук. И тогда вся семья была обречена на изнурительный голод. Такая участь постигла и Соловьёвых. Однажды Володя не заметил, как потерялись карточки. Мальчик вернулся домой ни с чем. Мама его не ругала, она понимала, что на ребёнка и так свалилось слишком много взрослых проблем.
Потеря карточек случилась и семье Платоновых. «Хлеб и ожидание его занимали все мысли блокадников, который зачастую съедался тут же возле прилавка, чтобы были силы дойти до дома. Мама получала хлеб на свою большую семью, но его было так мало, что для развешивания достаточно было аптекарских весов. С замиранием сердца домочадцы внимательно наблюдали за делёжкой хлеба, подбирая каждую крошку. Этими весами мама дорожила до конца своих дней. Сейчас они, как реликвия, хранятся в нашей семье. Потеря карточек оставила в душе незабываемый след, и не только потому, что совсем нечего было есть, а ещё и в детских играх. Играя с куклами, я горестно воздевала руки вверх и восклицала: Боже мой, какой кошмар, у нас пропали карточки!», - делится воспоминаниями Алла Юрьевна.
В школу Люба Соловьёва пошла позже своих сверстников. А случилось так: гуляя как - то во дворе, девочка отломила грязную сосульку от водосточной трубы, как это любит делать детвора, и с удовольствием её съела. Такое баловство не прошло бесследно: Любаша заболела деформирующим полиартритом. Вылечить и даже установить диагноз долго не удавалось. Мама спасала ребёнка, как могла, а потом целый год носила дочку на руках в школу: туда и обратно. Папа Любы Георгий Васильевич вернулся с фронта живым, многие годы работал механиком по ремонту машин и содержал семью. Мама Любы посвятила свою жизнь заботе о дочери, поскольку девочка так и смогла оправиться от болезни, была худенькой и слабенькой. И всё же Любочка сумела успешно закончить школу, потом училась в архитектурно-строительном техникуме им. Штиглица: известного в России архитектора и мецената, который когда – то устраивал в своей мастерской выставки творческой молодёжи. Любовь Георгиевна Соловьёва (Захарова) нашла себя в профессии архитектора - проектировщика и до сих пор востребована, проработав по специальности более 50 лет. Она участвовала в крупных проектах: гостиница «Прибалтийская», «Русь», в восстановлении жилых домов у Львиного мостика, всесоюзного пионерского лагеря «Орлёнок», «Океан» во Владивостоке и многих других. Любовь Георгиевна вырастила двух сыновей, а теперь помогает воспитывать внуков.
Брат Любы – Володя после окончания школы поступил в военное училище на минно-торпедный факультет, затем служил морским офицером в Черноморском флоте в городе - герое Севастополе. Блокада не пощадила Владимира Георгиевича, он рано ушел из жизни тяжело больным человеком. Нежно любимый брат был самым близким человеком для Любы.
Любовь Георгиевна Соловьёва (Захарова) бережно хранит драгоценную реликвию времён войны – алюминиевый портсигар, сделанный руками её отца. На лицевой стороне крышки в овальной рамке вставлена фотография жены Марии Семёновны, а на обратной стороне вычеканена легковая машина тех времен. В этом портсигаре папа держал папиросы «Беломорканал», которые курили тогда мужчины.
Вот такие истории трёх подруг - героических женщин. Героических - не только потому, что, будучи малышками, они вместе с мамами имели мужество бороться за жизнь и выжить. Потому, что многие потом сами стали замечательными мамами. А ещё потому, что всю жизнь они преданно служили во благо своего родного города и своей страны. Они и по сей день успешны, полны желания и жизненных сил продолжать работать. Не безразличные к будущему нашей страны, блокадницы неустанно делают всё возможное, чтобы следующие поколения людей помнили о мужестве жителей и защитников многострадального Ленинграда. Все трое, они являются членами международной ассоциации блокадников, состоят в добровольном обществе блокадников города Ленинграда. Это общество ведёт большую просветительскую работу, переписку с блокадниками из других городов, борется за их права, организует встречи по случаю праздничных и памятных дат, посещение театров, экскурсии, поездки в другие страны на международные встречи, ведь много блокадников теперь живёт за рубежом, оказывает помощь нуждающимся в уходе и многое другое.
Что бы вы пожелали сегодня тем, кто никогда не знал войны? – «Надо, чтобы никогда не повторилось трагическое прошлое. Чтобы будущие поколения не только знали всю правду о героической обороне и блокаде Ленинграда, но и унаследовали те качества, которые были у его защитников, женщин и детей. Не допустите новых войн! Берегите детей! Берегите мир!».
Вечная память всем скончавшимся от голода, холода и ран в дни блокады Ленинграда. Большой поклон им до земли. И вечная благодарность тем, кто выжил и до конца остаётся верен этой памяти! И пусть слова поэта – блокадника Анатолия Молчанова станут пророческими:
«Память моя блокадная,
Не подведи меня!
Память моя блокадная,
Переживи меня».
Ответить с цитированием
