Страница 1 из 13 1 2 3 11 ... ПоследняяПоследняя
Показано с 1 по 10 из 129

Тема: Страницы семейной славы, 2011

  1. #1
    Senior Member
    Регистрация
    22.09.2008
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,597

    По умолчанию Страницы семейной славы, 2011

    20 апреля стартовал Международный Интернет-конкурс “Страница семейной славы 2011”

    Международный Интернет-конкурс “Страница семейной славы 2011”», который стал ежегодным, проводится Союзом журналистов России, факультетом вычислительной математики и кибернетики МГУ имени М.В. Ломоносова, Московским городским советом ветеранов при участии ряда общественных организаций.
    Цель Конкурса - создание всенародной электронной книги Памяти в сети Интернет о тех, кто своими ратными и трудовыми делами на благо Отечества заслужил уважение и память потомков.
    Конкурс 2011 года посвящен 70-й годовщине победы советских войск в битве за Москву. Конкурс охватывает все возрастные группы!
    Девиз Конкурса – «Сохранить каждую фронтовую фотографию, каждое письмо с фронта в электронной книге Памяти, сберечь на века память о защитниках Отечества!».
    На конкурс принимаются материалы следующих видов:
    1. Произведения (статьи, рассказы, воспоминания, очерки, эссе, поэмы, повести, мемуары, презентации, альманахи, фотоальбомы и пр.) - материалы представляются на конкурс в виде файлов (предпочтительно заархивированных), подготовленных средствами офисных приложений.
    2. Подкасты (в виде отдельных звуковых и/или видео файлов, мультимедийных произведений).
    3. Web-сайты и блоги (с предоставляемым или внешним хостингом).
    Для участия в Конкурса достаточно зарегистрироваться на сайте Конкурса (http://pobeda.vif2.ru/), войти в свой личный кабинет и загрузить на сайт Конкурса с помощью предлагаемого механизма-обозревателя файлы, содержащие конкурсные материалы. При этом необходимо следовать правилам загрузки, соответствующим выбранному виду материалов.
    С более полной информацией о Конкурсе и с Положением о Конкурсе можно ознакомиться на сайте Конкурса по адресу: http://pobeda.vif2.ru/.
    Итоги конкурса предполагается подвести в начале декабря 2011 года на торжественной форуме Союза журналистов России, посвященном 70-й годовщине разгрома немецко-фашистских войск под Москвой.
    В конкурсе 2010 года, посвященном 65-й годовщине Великой Победе, приняло участие более 1000 человек, начиная от ветеранов Великой Отечественной войны и кончая младшими школьниками, более 150 школ стали коллективными участниками этого проекта. По итогам конкурса лауреатами стали более 100 человек в различных номинациях. Более ста учителей-наставников были отмечены дипломами и грамотами Совета Федераций РФ и Союза журналистов России.
    Приглашаю всех принять участие в нашем проекте и увековечить память о людях, верой и правдой служивших Отечеству и народу.

    Председатель оргкомитета конкурса,
    проф. МГУ имени М.В.Ломоносова,
    член Союза журналистов России В.А. Сухомлин
    Последний раз редактировалось Cliver F; 12.03.2013 в 17:21.

  2. #2
    Senior Member
    Регистрация
    22.09.2008
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,597

    По умолчанию Зязин Сергей, 5 класс: «Храните память о родных!»

    Зязин Сергей, 5 класс: «Храните память о родных!»

    Наши прадеды настоящие герои! Они спасли нашу страну от фашистов. Только благодаря их мужеству мы сейчас живём.
    http://forums.vif2.ru/showpost.php?p=5356&postcount=17
    ВЕЧНАЯ ИМ СЛАВА!
    Зязин Сергей
    Учащийся 5 класса
    Белоомутской школы № 2
    Московская область

  3. #3
    Senior Member
    Регистрация
    22.09.2008
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,597

    По умолчанию Любовь за колючей проволокой.

    Любовь за колючей проволокой

    Мельников Дмитрий ,ученик 9 класса Баскаковской МСОШ Гагаринского района Смоленской области.215051 С.Баскаково Гагаринского района Смоленской области.Руководитель: Чернышова Ульяна Николаевна, учитель русского языка и литературы

    Каждая российская семья связана незримой нитью с далёкими военными годами. У кого-то хранятся пожелтевшие фотографии, у кого-то письма, а у кого-то осталась только память. Может быть, память и есть самое главное, что связывает все поколения? Во всяком случае, в нашей семье память о тех страшных годах постоянно возвращает нас к мысли о том, что фашисты не смогли победить потому, что они не взяли в расчет самое главное оружие – любовь. Любовь к родному дому, к своей стране, к берёзке за косогором, летним рассветам и зимним снегам. И конечно же, любовь, которая даёт силы жить и выживать в нечеловеческих условиях, любовь, на которой держится жизнь.
    Моей прабабушке Вере не было и восемнадцати лет, когда фашисты увезли её вместе с другими юношами и девушками, почти подростками из России. Под дулами автоматом и под лай собак молодых людей, как скот, загнали в теплушки и увезли далеко от родного дома – в Германию. В немецком концлагере им дали понять, что отныне у них нет никаких прав, их вообще нет как людей – они просто бессловесные рабы, которым выпала великая честь – работать на Германию. И они действительно работали с рассвета до заката, изнурённые, голодные, мечтающие о чёрной корке хлеба, представляли себе её аромат. За малейшую провинность, а то и развлечения ради, молодых людей избивали резиновыми шлангами до полусмерти, травили собаками, унижали, расстреливали ради забавы. Но ещё одного не могли просчитать немцы – можно затравить и даже убить человека физически, но нельзя убить в нём стремление оставаться человеком, стремления любить и быть любимым, даже на краю жизни, даже в аду концлагеря.
    Черноглазый худенький итальянец Джузеппе Фидель Фердинардо не спускал глаз с русской красавицы Веры. Иногда ему удавалось увидеть её буквально на несколько секунд, когда их гнали на работу. Но и этих секунд было достаточно, чтобы сердце билось сильнее, чтобы прибавились силы жить дальше. И Вера тоже чувствовала, что от одного взгляда этого черноволосого итальянца уходили прочь ощущения безысходности и тоски. Любовь, как и солнце, приходит даже туда, где её никто не ждёт: за колючую проволоку, за страшные ворота, туда, где, казалось, заканчивается радость и жизнь. Но это только казалось. Любовь придала силы жить, надеяться, верить.
    Когда американские войска стали приближаться к лагерю, фашисты решили уничтожить всех военнопленных. Они построили людей в колонны и погнали на расстрел. И в тот момент, когда колонна пленных, в которой была и моя прабабушка Вера, должна была быть расстреляна, американские солдаты прорвались в лагерь. Завязался страшный бой, немцы были уничтожены, а часть пленных, среди которых была и Вера Новикова, была спасена. Остался жив и Джузеппе.
    По словам прабабушки, американцы сыграли шикарную по тем временам свадьбу для влюблённых. Так Вера Новикова, моя прабабушка, стала женой итальянца и уехала с мужем жить в Италию. Жили богато, владели виноградниками, вскоре родился сын – мой дедушка Анатолий Юзефович ( вместо Джузеппе записали в России Юзеф, как-то понятнее). Когда сыну исполнилось три года, бабушка узнала, что в Советском Союзе нашёлся её брат, а до этого она думала, что все родственники погибли. Да и жить без России моя прабабушка, а тогда совсем юная женщина, не могла. Вера собралась в Советский Союз в гости. Итальянский муж и его родственники умоляли Веру не ехать или хотя бы оставить сына. Но Вера настояла на своём – взяла ребёнка и отправилась к брату.
    Вернуться в Италию она уже не смогла – её не выпустили из Советского Союза. А вскоре наступило такое время, когда получить какие-то известия от родственников за границей вообще стало невозможно. Прошли долгие, долгие годы, пока мой дед Анатолий Юзефович, уже будучи взрослым человеком, попытался найти своего отца. Он нашёл его. Но в мирной жизни иногда не всё так замечательно, как мечтается о ней в лихолетье. Отец ответил сыну, что жизнь у него теперь другая, другая семья и ему не хотелось бы тревожить эту новую семью. А поэтому, писал итальянец, он просит больше не писать ему и не искать его адрес. Я не знаю, что в этот момент думала моя прабабушка. Но она ни одного плохого слова не сказала в адрес своего любимого Джузеппе –Юзефа. Но и мы ведь не знаем, что испытал он, когда Вера уехала в далёкую Россию. Осталось главное, чему бабушка Вера учила и своих детей, и внуков, и правнуков – любовь к своему дому, своей стране, своей семье.

  4. #4
    Senior Member
    Регистрация
    22.09.2008
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,597

    По умолчанию Ольга Фокина: СЧАСТЬЕ - ЭТО КОГДА НЕТ ВОЙНЫ

    Вместо предисловия

    СЧАСТЬЕ - ЭТО КОГДА НЕТ ВОЙНЫ

    Для тех, кто знает о войне не понаслышке, слово «мир» - волшебное слово. Они-то умеют ценить светлое небо над головой. Для них мир – свобода, бесценное счастье, улыбки детей, радостные лица родных и близких людей, друзей.

    А мы как-будто забываем то, что забыть нереально. Поэтому и в современное время много страшных войн. Они как-будто напоминают нам о том, что мы должны ценить мир. С каждым годом, с каждым поколением, мы вглядываемся в лица наших детей, и уже не узнаем в них себя. Слишком большие у них запросы сегодня на красивую, беспечную жизнь, на миллионы денег, для добычи которых не хотят тратить силы и время. Они все реже и реже задумываются, что счастье – это когда нет войны, это когда живы твои родители, дети, родственники, близкие люди, друзья, когда они рядом, это когда нет слез, нет боли, нет смерти.

    Возможно, это у меня слишком большие запросы. Но, с другой стороны, ведь все в наших руках. Зачем устраивать междоусобные войны, отвечать злом на зло? Почему людям нельзя просто и мирно договориться? Война забирает самое дорогое, что есть в нашей жизни.

    ВОЙНА ЗАБИРАЕТ И ДУШИ

    Война забирает не только жизни, но и души. Никогда не узнаешь человека, который пришел с войны. Он – другой. Война делает человека жестче, взрослее, сильнее духом и волей. Современные войны – страшные войны. Но многие люди, вернувшись с войны, идут на контрактную службу, они не могут найти себе место и применение в повседневной жизни, отныне они не могут смириться с законами современного общества, им снится война, их затягивает война.

    НА ВОЙНЕ КАЖДЫЙ СОВЕРШАЕТ СВОЙ ПОДВИГ

    С одной стороны, тот, кто творит подвиг – герой, но с другой стороны, на войне много героев, практически каждый совершает свой подвиг. Конечно, были и те, кто от подвигов уклонялся как мог, но не нам их судить…
    Подвиги тоже разные есть. Для кого-то подвигом было и то, что переборол свой страх, что выжил. Чем не подвиг то, что вчерашние школьники несколько лет не спали, а все шли, шли, шли вперед, воевали, шли по мертвым, стреляли, шли по разложенным минам? Чем не подвиг, когда солдат подрывает себя и рядом стоящих немцев? Чем не подвиг, ждать сына, брата, мужа, жениха, отца с войны и самой пытаться выжить? Чем не подвиг, нести 16 кг 400 г противотанкового оружия, поднимая его за павшими товарищами, не оставляя его врагам?
    Никогда не забуду историю ветерана Великой Отечественной войны, который, заметив приближающегося врага, обмазался кровью своих погибших товарищей, снял и спрятал затвор от пулемета, притаился, а затем вытащил затвор и стал стрелять по врагам. Разве это не подвиг?
    Чем не подвиг то, что они, не страшась смерти, боролись за победу, за свободу, за жизнь своих потомков?

    ЗАЧЕМ МНЕ ПОМНИТЬ О ВОЙНЕ?
    Три года назад, когда я была школьницей и председателем школьного литературно-краеведческого клуба «Поиск» (руководитель Н.В. Пешкова), у меня и в мыслях не возникал этот вопрос. Но я видела этот вопрос в глазах детишек, которые только приходили в наш клуб, которые недоуменно смотрели на меня, вглядываясь в огромные кипы бумаг и папок нашего школьного музея.

    Дело в том, что мы с ребятами уже 9 лет ищем ветеранов Великой Отечественной войны, навещаем их, заботимся о них, собираем всю ту бесценную информацию, которую десятками лет они не в состоянии вычеркнуть из памяти.

    Зачем? Затем, что подвиги каждого из них должны жить в наших душах вечно. И нам должно быть стыдно за своих сверстников, которые так безответственно растрачивают свою жизнь, губят себя пороками, забывая о том, что их же бабушки в далекие 40-е поднимали глаза в небо и молили Бога, чтобы закончилась эта беспощадная война, о том, как полуживые парнишки подрывали себя, когда к ним подползали немцы, о том, как умирали от холода, от того, что совершенно было нечего есть, о том, как ежесекундно зарывали родных и друзей в землю, потому что было не до похорон…

    Мне стыдно за тех сверстников, которые отравляют свою жизнь наркотиками, алкоголем, распутством, ленью… Мне стыдно за тех, кто даже выслушав хотя бы одну жизненную историю ветерана Великой Отечественной войны, еще задумывается над вопросом: «Зачем мне помнить о войне?», или, вообще, ни о чем не задумывается!

    Мы должны, должны знать и помнить, уважать, ценить, беречь память о тех, кто, не раздумывая, жизнь отдал за наши жизни, за наше будущее! Как жаль, что не все это понимают… Не ценят жизнь, подаренную ветеранами, не ценят самих ветеранов войны. Как можно за какую-то медальку или тыщонку избить того, кто подарил тебе жизнь, того, кто чудом остался жить, чтобы рассказать нам, что такое настоящая война, того, с кого нужно пылинки сдувать, беззащитного в наше время ветерана?! Как поднимается рука?!
    Зачем мне помнить о войне? Затем, что война коснулась каждого из нас. В каждой нашей семье получали похоронки… Мы должны свято чтить своей памятью и уважением, тех, кто воевал. Мы должны стыдиться своих моральных недостатков, своих слабостей, своих пороков, вспоминая рассказы своих бабушек и дедушек о той чудовищной войне…

    Ольга Фокина, Иркутская область, Усть-Илимск



    Есть в памяти мгновения войны
    Победа в Великой Отечественной войне – подвиг и слава каждого русского солдата. Немало подвигов совершил ветеран Великой Отечественной Семен Никитич Первушин, эти мгновения войны никогда не исчезнут из памяти. Семен Никитич служил в 341 стрелковом полку, 186 дивизии, в пехоте, был участником войны в Манчжурии, носил противотанковое оружие, не раз смотрел смерти в лицо.
    В 1940 году Семена Никитича Первушина призвали в армию, ничто еще не предвещало беды – такой страшной и длинной войны. В армии Семен Никитич отслужил восемь месяцев, часто вспоминает трудные учения на Востоке.
    И вот как-то предстояло 341 стрелковому полку заночевать в одном поселке, в котором проходил учения и Семен Первушин. Как обычно в таких ситуациях, солдаты расположились на сеновале, а офицеры поехали в деревню. Семен Первушин получил приказ: охранять регион, поэтому в эту ночь он стоял на посту. Костер вдалеке он приметил еще в три часа ночи, и сообразил, что для приготовления завтрака – еще рано, а ужин – уже позади. Вскоре к Семену Первушину подбежал другой солдат, запыхаясь, сообщил: «Знаешь, Первушин, война началась!». Семен Никитич не поверил и переспросил: «Какая война?!» И тут стало ясно, что враг напал на Советский Союз. По военной тревоге солдаты кто на велосипедах, кто на лошадях поехали по деревне собирать офицеров.
    Действовать нужно было незамедлительно, поэтому вскоре солдаты оказались в полной боевой готовности на границе, где их уже поджидали японцы. В это же самое время к Москве уже тоже подходили фашисты.
    - Страшное дело, - вспоминает ветеран Великой Отечественной войны Семен Никитич Первушин. – Пришли мы на исходные позиции, 186 дивизией, а там такие комары, как букашки. Сидели в окопах, комаров кормили. Приказ был: никуда не уходить. А Уссури - речка большая широкая. По ту сторону японские катера ходят, а по другую – наши. Вот и смотришь: будто рыба плещется, значит, японец плывет. И сидели, как на иголках. И все ждали. Ждали день и ночь. Строили бандажи, бетонировали их и сидели в них. Когда отогнали врагов от Москвы – спокойнее стало.
    В августе началась война в Манчжурии, перед русскими солдатами стояла задача: освободить эту территорию от японцев, так как они постоянно нарушали российскую границу.
    Было заранее установлено, что началом войны с Японией послужит ночной сигнал – летящий по границе самолет, и об этом были предупреждены русские солдаты. Самолет пролетел, пошли реактивные «Катюши».
    - Через речку Уссури кусты были выше восьмиэтажного дома, а по нашу сторону - чистый берег. Как дали залпами «Катюши» по этим кустам, - одна земля осталась! Какой там японец спасется?! Мы в это время переплывали через речку, по два человека с пулеметами. И в наших солдат залпами попадало, - тяжело вздыхая вспоминает Семен Никитич. - Действительно, причиной многих поражений Великой Отечественной войны была недостаточная подготовка командиров, они элементарно не могли рассчитать попадание мин, и от этого гибли русские солдаты.
    - Случай был такой, – продолжает Семен Никитич, - мы переправились, вторую роту ждали, а в это время бомбят вокруг. Вода в пулеметы попала. Русские командиры мину пустят, а она не долетает, падает посреди реки, где наши ребята переплывают… Сколько ребят погибло от своих же мин! Вот какие бестолковые командиры были. Связи-то не было, все «вперед» кричат, не думая. Вот такие дела! Небольшая месячная война, ну а дел много наделал японец, очень много. Кому жить, тот, видать, и остался жив. За пять лет до чего она надоела, эта война! Весь день не спишь, все вперед и вперед идешь. На Востоке покоя не давали, по 20-40 километров марши, чтобы солдат подготовить. Голодные. Привезут замороженной картошки вагон, как уголь. Варим и едим.
    - Командир у нас был – хохол, бестолковый, все кричал: «Вперед!!!», - продолжает ветеран Великой Отечественной. - Брали мы район, который весь под землей был зарыт, а наверху - амбразура. Солдаты только поднимутся, этот командир, из винтовки стреляет, косит по амбразурам этим. Заляжем, лежим, а он в амбразуру кричит: «Давай!», дескать, иди сюда. Построили нас, всех, кто в живых остался. Сказали коммунистам вперед выйти. Нас шесть человек вышло. Дали задание: по три человека с той стороны и с этой, подползти и амбразуру забросать гранатами. А подход перед амбразурами был такой – ров, водой залитый. Ну нам дали приспособление, чтобы водой не захлебнуться. И гранатами забросали их амбразуры. Потом пошли под землей. А там жены «смертников» лежат, целый ров, целый километр. Они всегда рядом с ними были. Вот такие дела.
    Случаи всякие были, конечно. Когда во второй раз брали микрорайон, взяли один гарнизон. Голодные русские солдаты загребали касками найденный сахар, искали продукты, и даже не слышали, как им кричали: «Не трогайте, может, отравленный этот сахар!». К счастью, еда была все-таки не отравленная. Но без происшествий не обошлось. Семен Никитич стоял рядом с командиром, и в это момент мимо пролетела пуля, чудом она никого не задела. Солдаты обернулись, недалеко был амбар. Открыли амбар, а там – японец, нож себе в живот воткнул, чтобы не сдаваться.
    За побежденные амбразуры Семена Первушина и еще троих солдат наградили медалями «За боевые заслуги». «Как бы тяжело не было, - признается ветеран, - но мы их все-таки победили, и выгнали с этой территории».
    Когда брали границу, ранило шестерых русских ребят, но враги были уничтожены и гарнизон их был занят. Командир дивизии, командир полка и солдаты решили, что этих ребят нужно переправить на российскую сторону, но река широкая. Пришлось сделать из камыша плот, чтобы не проникала вода.
    - Четверых оставили. Как я в их число не попал? Не знаю. - Вспоминает ветеран. - Только к берегу поднесли раненых, а японцы спрятались в кустах и расстреляли всех и: и раненых, и тех кто их вытаскивал … Один наш солдат успел, в воду нырнул, так спасся и догнал нас. Отходя, он стрелял в японцев. Наградили Орденом Красного Знамени.
    По словам Семена Никитича Первушина, армию на западе снабжала Америка и продовольствием, и вещами. Например, высылали сало шпик или ботинки. Со временем все это распространилось и на магазины, то есть помощь могли ощутить не только военные, но и гражданские люди. «Во время войны я даже иголку русскую не видел, все было американское!» - восклицает Семен Никитич.
    Семен Первушин отличался крепким здоровьем и мощным телосложением, поэтому во время военных испытаний, когда падали от голода и усталости наши солдаты, Семен Никитич забирал у них винтовки, вешал себе на плечо и шел дальше. Таким образом, винтовки со всего отделения он нес один, что далеко не каждому было под силу. Семен Первушин носил и противотанковое оружие весом 16 кг 400 г, два метра длиной. После такого подвига, командир Савченко приказал Первушина не будить до утра, а потом хорошо накормить. Солдат, которых падали, увозили на повозках. Все они были молодыми, с 1926 года рождения.
    - Один случай был, - припоминает ветеран Великой Отечественной, - он никогда не забудется. Японцы нас теснят, а мы стреляем. Наших много погибло, моего помощника тоже убило. Гляжу: японцы уже бегут, сейчас меня заберут. Я кровью раненых себя намазал, а затвор от пулемета снял и спрятал. Лежу, притаился… Они проходят и говорят: «Убитые, убитые». И дальше пошли на нашу территорию, чтобы ребят «обчистить», забрать оружие. Далеко отбежали. Я повернулся, развернул свой пулемет, вытащил затвор и по ним начал стрелять… А если бы затвор не спрятал, они рассмотрели бы. Жить-то охота было. Бог спас.
    За это Семену Первушину тоже благодарность дали. Медаль «За боевые заслуги» нашла его уже после демобилизации.
    - Как-то район брали, вдвоем с солдатом родом из Красноярского края. Бежим в гарнизон, японцев бить. У ворот японец стоит, связку «лимонок» держит. Этот парень опередил меня. Его подбросило, и как все взорвется… А меня воздухом, ударной волной о бетонную стену сильно ударило. До самой демобилизации вообще глухой был.
    С тех пор ветеран Семен Никитич плохо слышит.
    - Не страшило, что кто-то убьет или подстрелит, - объясняет ветеран, - самое главное было – победить! Не боялись этой смерти. Страшное дело, страшная война была… Голод, холод… Много пережил, много трудностей видел. Ляжешь – и все думаешь, обдумываешь, вспоминаешь…
    Служил Семен Никитич честно и добросовестно пять с половиной лет, а в голове было одно: победить и остаться живым. Японцы – умный народ, прежде чем начать войну, они провели асфальтированные дороги к границам России, изобрели электрические управляемые «танкетки» (наподобие современных роботов). Их механизм заключался в следующем: «танкетки» ползли по кошенной низкой траве в оборону русских солдат, а японцы, которые находились на определенном расстоянии, нажимали на кнопку и «танкетки» взрывались вместе с русскими солдатами!
    - Они и сейчас умные, - добавляет Семен Первушин, - хитрые, но звери, злой народ…
    - Их город большой весь в церквах был. Наши наступают. У них с церквей везде пулеметы и винтовки стреляют. Ребята-то с запада, с фронта, приехали, все в орденах, - а все равно здесь на Востоке мертвые полегли. Тяжелая артиллерия отстала, по болотам подошла. Начали бомбить. Весь сожгли город. Наш 341 полк как Бог отвел. Мы были справа, остальные ребята все погибли. Он стоит на вышке с пулеметом, а ты бежишь, винтовками подкашивают… Горел весь город, он же деревянный, бетонных сооружений не было, как спичечный домик сгорел.
    Семен Никитич был помощником коменданта Богданова и охранял тюрьму, в которой сидели шесть японских офицеров:
    - Подашь ему еду в окошечко, а он голову не подымет, не посмотрит, бесполезно. Возьмет чашку, бросит в сторону. Какой злой! Потом их всех увезли в Россию, кого – на Колыму, кого - в Иркутск, железную дорогу строить.
    Представить только герой нашей публикации был в шаге от важнейшего и приятнейшего события в жизни, он чуть было не попал на главный Парад Победы, который проходил в Москве! На Парад победы командир дивизии велел собрать трех высоких и красивых солдат и отправить в Москву. С 341 полка отобрали трех человек, среди них был и Семен Никитич. Отправили их сначала в Хабаровск. Оттуда обещали в Москву увезти, прямо на Парад. Но три дня они находились в Хабаровске, затем вернулись обратно в свои части, так и не побывав в столице. Руководство посчитало, что нужное количество солдат уже набрано. «Хотелось попасть в Москву», - сетует ветеран. Парад был 9 мая, а 15 мая – демобилизация Семена Первушина.
    «Пять с половиной лет – вся молодость прошла», - печалится ветеран.
    Нельзя не вспомнить любимую жену ветерана - Веру. Мало таких женщин было, которые пять лет ждали возвращения любимого, до призыва они прожили с ней всего пять месяцев, и его забрали в армию. «Она была настоящей русской женщиной с доброй человеческой душой и горячим сердцем», - говорит Семен Никитич. Все пять лет в ожидании Семена прожила у его родителей, в колхозе. Была и председателем колхоза, и бригадиром. В общем, хозяйственная была женщина. Ждала. И дождалась свою любовь. Сегодня ее уже нет, но Семен Никитич бережно хранит образ Веры в своей памяти и не устает повторять, что ему повезло с женой. Повезло Семену Никитичу не только с женой, но и с дочерью, которая обеспечила ветерану покой и уют, и не дает ему скучать, организовывает встречи школьников со своим отцом, чтобы они узнавали историю не из учебников, а из уст очевидца, участника, ветерана Великой Отечественной войны.
    ОЛЬГА ФОКИНА,
    Иркутская область, Усть-Илимск

    В краю Манчжурии, где были жаркие бои
    Лишения и невзгоды, голод и смерть товарищей, увечья, жестокость врагов. И долгожданная победа, возвращение домой, которого ждал целых семь лет… Об этом тяжело вспоминать Ефиму Венедиктовичу Овчинникову, участнику войны с японцами в Манчжурии, но он продолжает охотно встречается со школьниками и делиться воспоминаниями, чтобы юное поколение имело хотя бы малейшее представление о том, как их дедушкам и бабушкам досталась победа, какой ценой они отстояли светлое будущее своих потомков, как исполняли свой долг.
    Ефим Венедиктович Овчинников родом из деревни Читинской области, Колганского района. 1927 года рождения. На работу пошел в тринадцать лет, потому что началась война.
    - Что я мог почувствовать, когда началась Великая Отечественная?! – вздыхает Ефим Венедиктович. - Всего тринадцать лет было, пацан, в школе еще учился. Все верили, конечно, что победим. Но жизнь сразу изменилась, наступил голод, хлеба не было. Жили, перебивались как-то.
    В семнадцать лет Ефим Овчинников получил повестку из военкомата.
    - Дед меня посадил на сани, и тридцать километров повез. С района триста километров до железной дороги. Всю молодежь собрали и повезли в часть, - вспоминает Ефим Венедиктович.
    Где служил Ефим Овчинников, снайперская школа была. В этой школе он около года учился. Помнится большая нагрузка. И в то время, когда только закончились военные действия в Германии, начиналась война в Японии.
    Пришел приказ, по которому забрали молодых ребят из снайперской школы и отправили в Японию, чтобы устранить военный конфликт. Китайцы уже были оккупированы японцами. Перед русскими солдатами стояла задача - освободить Китай.
    - Пересекаем мы Манчжурию, - делится воспоминаниями ветеран Великой Отечественной. – Было это утром. Манчжурия большая, все горит, стрельба идет, а китайцы в это время успевают со складов магазинов уносить что было, потому что голодные. Пришла часть японцев с запада, с Германии. Вся техника большая, танки объезженные, люди бывалые, грамотные, а мы-то пацаны… Нам всем еще только восемнадцатый год пошел. Они, значит, открыли фронт и погнали, нас услышали, и стрельба пошла… Везде стрельба, куда не иди… Много раненых и убитых, конечно… Мы шли сзади, так как тыловики, но тоже далеко прошли и кое-где помогали…
    - Страшно, конечно, было, - продолжает Ефим Венедиктович. - Жить-то охота. Не будешь же домой поворачивать: тебя свои же и застрелят, убьют, перепрыгнут и дальше побегут… Стреляют, стреляют, падают, а народ кричит: «Ура» и вперед идет … Оружие у нас было очень большое, тяжелое: трехлинейки, штыки, винтовки. Это сейчас автоматы, а тогда с винтовками были. Мне, конечно, лично штыком убивать не приходилось, а с винтовки стрелял, а там куда попадет… Хочешь жить: или тебя убьют, или ты стреляй. Вот такая война. Кто как мог выжить… Стреляли, кричали: «Мама, помоги», а там кричи не кричи. Откуда пуля прилетит: справа или слева, спереди или сзади? Командиры кричат: «Вперед» и никаких разговоров, ни шагу назад… Иначе бы не победили…Вон на западе как было: по тысяче сразу убивали, по пятьсот… Здесь-то меньше, конечно. Но японцев прогнали быстро, сразу. Они не ожидали. Наших там полегло, вспоминать не хочется… Конечно, страшно было, а что сделаешь? Там же ревут: «Вперед!»…
    Ефима Венедиктовича Овчинникова, человека- «легенду» той страшной войны, живого очевидца событий, часто приглашают в школы к ребятишкам. Ветеран этим доволен, говорит, мол, грамотные они сейчас, вопросы интересные задают.
    Да только как им передать весь ужас войны? Многого молодые ребята насмотрелись в то время, и как японцы-«смертники», обстреливающие своих врагов, убивали себя, ножом в живот, при приближении русского солдата. Много японцев осталось в плену , впоследствии они жили и работали в Иркутской области.
    Но в то время все мечтали, чтобы как можно поскорее закончилась война, чтобы как можно поскорее оказаться дома, и все делали для победы. За два месяца страшной войны в Манчжурии, август и сентябрь, погибло пятнадцать тысяч русских солдат, но они выполнили свой долг, и в середине октября китайцы освободились от оккупации. Из Манчжурии наших солдат вернули в Россию, наградили медалями. От этой войны у героя нашей публикации осталась не только память, но и шрам от ранения в голову. Сначала Ефима Овчинникова направили в военную часть Хабаровска, а оттуда уже в Читу перевели. Ефим Венедиктович отдавал долг службе семь лет, не видя родных и близких людей.
    - Побывали во всяких разных переделках, но раньше дисциплина в армии была нормальная, дедовщины не было. Не понятно нам это было, русские с русскими все жили дружно. Это сейчас дерутся, да убивают друг друга, домой сбегают, а у нас этого не было.
    И только в 1950-м году служба Ефима Венедиктовича закончилась, и он смог поехать домой, в свою родную Читинскую область, где жил до войны. Здесь же он и встретил свою будущую супругу, молодую и очень красивую, с которой не расставался все шестьдесят лет. Чтобы прокормить молодую семью, пошел работать шофером. На сегодня общий шоферской стаж работы Ефима Венедиктовича около 45 лет, а в Усть-Илимске – 23 года. За многолетний труд участник Великой Отечественной неоднократно получал хорошие отзывы с работы и был награжден благодарственными письмами.
    - Сейчас, конечно, внимания нам, участникам войны, уделяют много, - признается Ефим Овчинников. - Пенсию дали хорошую, только здоровья уже нет… Нас где-то девяносто человек осталось, но половина ветеранов войны болеют, не ходят, а чего хотите-то, им под девяносто лет всем. Возможно, через 6-7 лет уже не будет очевидцев страшной эпохи. Каждый год ветераны Великой Отечественной умирают по 25-30 человек, вот в этом году умерло где-то человек 28, в том – где-то 30 человек. Многие еле дышат, лежат, и только численность идет. Кто вторым фронтом шел - живы еще некоторые, а те что постарше, которые в самом пекле были, уже и умерли: кто от ранений, кто от болезней. Я в запасе был.
    Чего хочется пожелать, так это, чтобы и дальше мир был, и не калечили людей невинных. Сейчас-то жить можно. Зря что ли люди в окопах гнили за достойную жизнь и будущее нового поколения?

    Ольга Фокина
    Иркутская область, Усть-Илимск



    Все беды и радости вместе
    Маленькая уютная квартирка, полная света и тепла, цветы необычайной красоты, и добрые лица хозяев, которые всегда рады приходу гостей. Такой передо мной предстала семья ветеранов войны Светлаковых. Подумать только, пройдя все трудности и лишения Великой Отечественной, они пронесли свою любовь через десятилетия…
    Василий Иванович и Александра Игнатьевна Светлаковы родом из деревни Поляна Кировской области, Верхошишинского района. Поженились в 1940-м году, тогда ей было семнадцать, а ему - двадцать четыре года. 10 июня они отметят семидесятилетний юбилей совместной жизни.
    - Многие даже ужасаются, когда узнают, что мы столько лет вместе, - признается Александра Игнатьевна. Поженились… и началась война. Тогда люди не скрывали своих слез, но надеялись, что война долгой не будет:
    - Думали, быстро кончится, - вздыхает Александра Игнатьевна, - а видите, как затянулась… Василия забрали на фронт, а юная Шурочка осталась. Она уже ждала ребенка. Новорожденная девочка прожила всего девять месяцев. Свекровь сказала: «Иди работать, а то тебя угонят!». Пришлось делать выбор: или на завод, или на войну. Для того чтобы как-то прожить, Шура ушла в трактористы.
    - Конечно, мы страху не видели, войну не слышали, грому этого, а голод, холод – все перенесли. До нас от Москвы было одиннадцать часов езды. Конечно, там если бы фашисты дошли, то и наше место пострадало бы. Но все-таки их не допустили, - говорит Александра Светлакова, вспоминая страшные годы.
    - Ну что война – страсть,- вспоминает Василий Иванович. Он воевал на Первом Украинском фронте, участвовал в Курской дуге.
    - Не дай Бог никому пережить такое, как мы пережили, – дополняет его верная супруга.
    - Очень тяжело вспоминать, - говорят они в один голос, - очень тяжело шевелить это все.
    - Как взяли на войну, он в пехоте был, первый раз ранили в нижнюю челюсть, - рассказывает про мужа берегиня семьи, - Плохо разговаривает, и плохо слышит – у него там все перебито. Долго он был в госпитале. А что? Руки, ноги целы. Куда дальше? Опять на фронт, а потом вторичное ранение, теперь уже в ногу.
    - Шесть месяцев лежал в госпитале, - добавляет Василий Иванович.
    - Видимо, немцев гнали, отступали немцы, а они раненые остались в лесу лежать. И его, вытащили деревенские ребята на волокушах, на ветках. Вот так и попал в госпиталь. Пролежал шесть месяцев и вернулся домой весной 1944, - продолжает Александра Игнатьевна.
    «Пришел с войны, нечем было покормить солтада, - вспоминает Александра Игнатьевна, - хлеба даже крошки не было». Вещи меняли на зерно - надо было сеять. Там, где они жили, около реки Вятка, дубы росли, а на них желуди, словно финики. Желуди собирали, чистили, и носили на мельницу, чтобы раздробить, в муку превратить. И это с травой перемешивали и ели. Вот так и выжили на траве: клевере, крапиве, лебеде. «Сейчас сказать, так ведь никто, тем более молодежь, не поверит», - сетуют ветераны.
    - Пришел Василий с открытой раной. Долго лежал в постели, у него осколки в ноге остались. А тогда война, чем было лечить? Подорожник рвала, мылом намылю, привяжу. Вот где осколок выйдет, а где и не идет. Снимки-то у него сейчас есть: в хрящах зарос осколок, и на выходе, он бы вышел, да так зарубцевало. Долго он лежал, долго… Но ухаживала, куда деваться? - делится воспоминаниями Александра Игнатьевна.
    Жили, выживали. Ждали, что лучше будет. Когда война закончилась, было много радости! Стали работать, надеяться на что-то, улучшаться стало помаленьку. Да только ребят совсем мало вернулось, раненые все, многие погибли. Из тех, кто уходил с большой деревни, всего пять человек осталось в живых. Не вернулся и брат Василия Ивановича, и муж сестры Александры Игнатьевны, который вместе с их братом воевал на Финской войне… Многие пропали без вести.
    Когда вернулся Василий Иванорвич, вспоминает Александра Игнатьевна, жизнь стала налаживаться. Несмотря на то, что он сильно болел и был практически прикован к кровати. В1945-м у них родился сын. Спустя десять лет, дочь, а в 1958-м на свет появился второй сын. Александра Игнатьевна и Василий Иванович с гордостью говорят о внучке, которая работает в Иркутске следователем, и бережно показывают ее фотографию, на которой она в форме.
    Как Василий Иванович поправился, в 1950-м году, семья переехала из своей деревни. Глава семьи вальщиком в леспромхозе начал работать. В 1962-м году выехали в Новосибирскую область, где у Александры Игнатьевны жила сестра. Затем приехали в Коршуниху, к сестре Василия Ивановича, где прожили с 1970-ых годов более 20 лет. В Усть-Илимск переехали уже поближе к своим детям и здесь уже 11 лет.
    Александра Игнатьевна часто вспоминает свое детство:
    - А в колхозе работали. Это сейчас - семь часов отработали – что ты, устали, а мы, как только солнце всходит – уже пошли, пока солнце смотрит - мы все на поле. А детство-то, какое было… Я отца не помню, четырехлетней осталась. Заставляли нас работать. Сейчас вот бегают, играют ребятишки, и думаю, Господи, а мы то как?… Осот выдирали, лен дергали, а потом, побольше стали, по 14-15 лет, на конях навоз вывозили. Я как сейчас помню: мне дали коня, а он не любил, чтобы за загривок брали. Девчонок нас трое было ии мальчишки. Боронили. Они сели на коня и поехали, а я к забору подвела, хотела сесть, да за загривок как взяла, а он прыгнул, меня уронил. Конь убежал, а я иду и плачу. Сейчас смотрю на ребят, и думаю: бедные мы, как жили… Вот мы как выживали!
    Сегодня ветеран Великой Отечественной войны Светлаков Василий Иванович с супругой живут в квартире своего зятя, на девятом этаже, в доме «на отшибе». Лифт часто не работает, без него людям, с ограниченными возможностями, добраться до улицы и вовсе сложно, а точнее, невозможно. Дочь работает врачом, но живет на другом берегу, поэтому не часто видятся и помощь если что оказать и не сразу возможно. Чтобы получить квартиру на первом этаже, где-нибудь поближе к дочери, родственники ветерана куда только ни обращались. Дело в том, что семья в Коршунихе стояла на очереди, там дом строили для инвалидов, но пришлось переехать. Уже в Усть-Илимске, дочь Василия Ивановича и Александры Игнатьевны обратилась, чтобы квартиру дали родителям по инвалидности, но ей грубо тогда отказали, больше и не спрашивали.
    - Чего вот сейчас – 95-й год уже: как говорится, смерти нет, и жизни нет. Вот пройдется туда-сюда, полежит. На улицу не выходит, ноги отказывают, и куда пойдешь? А у нас еще и пенсионный фонд на углу, так машины без конца ездят, опасно. Неужели нет добрых людей, которые бы старикам к юбилею дали квартиру? Где-то бы и на улицу выходили, воздухом дышали, - печалится супруга ветерана.

    Ольга Фокина
    Иркутская область, Усть-Илимск


    Жизнь, полная испытаний
    Тяжело даются воспоминания о том времени, но, несмотря на это, Зоя Кукишева, удивительно скромный человек, все же согласилась рассказать о пережитом. Она показывает фотографии, на которых ей двенадцать лет, - к тому времени семья осталась без кормильца, - снимок мужа, который воевал, служил с 1939 по 1944 гг., был ранен, награжден медалями. И все. Больше свидетельств той эпохи не осталось, очень мало сохранилось фотографий. Уже здесь Зоя Ананьевна получила книжечку, что была репрессирована, а также юбилейные медали ветерана Великой Отечественной войны.
    Она не любит вспоминать свое детство, как была сослана ее семья, как на них косо смотрели люди. В то время ей было всего пять лет, а брату – три. Привезли их в глухое место, кругом одна тайга. Еще один брат уже на новом месте родился. «Это потом начали строить, - рассказывает Зоя Кукишева, - когда стали лес валить, в бараках двухэтажных жили. А тогда мы землянку выкопали и жили в ней». Их называли врагами народа.
    «Какие же враги, когда работали сами на себя, никого не держали, чтобы на нас работали? – вспоминает Зоя Ананьевна, - Ну, какие же мы враги?! Мне всего пять лет было! Что я могла?! Но все равно не обижались, что такое детство было».
    Когда Зое исполнилось семь лет, ее отца послали мыть золото. Вернулся с воспалением легких. Это сегодня его бы вылечили, тогда – не смогли. Умер. Перед войной семью реабилитировали. Теперь они стали «советскими», перестали чувствовать себя врагами народа. И настроение изменилось, потому что относились к ним уже по-другому.
    Началась война. Нет ни одной семьи, которой не коснулись бы ужасы того страшного времени. Дети войны, такие как Зоя Кукишева, ее не видели, но приходили слухи про раненых и они за всех переживали. Что может быть страшнее неизвестности? Каждый человек мечтал, чтобы больше не было такой войны, как Отечественная. Каждый ребенок уже понимал какая война была! Тогда как-то хотелось все преодолеть. Вот и мечтали, чтобы жить хорошо и работать, чтобы какая-то заслуга была.
    «У меня была мечта: на шофера выучиться и на фронт, - делится Зоя Ананьевна. - Но мне пятнадцать лет было, я пошла на помощника машиниста. В семье было трое детей, я – самая старшая, так что не до мечты было. Отучилась и пошла работать». Выучилась на машинистку. Раненых парней лечили и к ним помощниками ставили, учиться.
    Завод был большой, золотоизвлекательный. На нем она и работала, в военизированной охране. «Ничего такого героического не было, - улыбается наша героиня, - многие дети и в войну на заводах работали, а особенно в послевоенное время. Брат хоть и младше меня на два года, работал в кузнице».
    С той войны многие возвращались инвалидами. Из всех одноклассников Зои в живых остались двое: один вскоре умер от фронтовых ран, а у второго были ампутированы обе ноги выше колен и пальцы на руках. Так он еще и на баяне умудрялся играть култышками…Мужа ее будущего с фронта на лечение привезли. Он в 1944 году был ранен и контужен. Родителям на него похоронка приходила, а он выжил. Фашистский снаряд попал в его танк, и он загорелся. Чтобы под сплошным огнем добраться до своих, пришлось вырыть траншею под землей. Друг мужа вынес его, раненого, с поля боя и доставил в лазарет.
    После войны тоже много трудились, с утра до ночи. «Но мы не голодовали, - вспоминает Зоя Кукишева, - выручали огороды». Она рассказывает о своем нелегком труде, за который была награждена орденом, о том, как было страшно работать девчоночкой в шахте, как раненых с войны на лечение привозили. «Два раза была под смертью – попадала под обвал, - вспоминает эта героическая женщина. – Вдруг бах! – гаснет свет, а ты стоишь и думаешь: то ли ты еще живой, то ли уже мертвый». И хоть война кончилась, люди продолжали гибнуть…
    В 1945 году вышла замуж, а через год уже сын родился, потом – дочь. Сын отслужил три года в армии, работал в геологоразведке. У него много наград, есть даже орден Славы. Его портрет висел на районной доске почета «Лучшие люди района». У дочери тоже много наград. Она работала водителем трамвая первого класса. «Так что дети у нас выросли добрые и хорошие, - радуется героиня. – На работе их ценили и уважали. Я ими горжусь!».
    Зоя Ананьевна, человек, который испытал трудности военного времени, героического труда, так достойно воспитавший своих детей, желает современному молодому поколению только одно: «Молодежи надо быть смелыми, учиться, работать, чтоб от них слава хорошая была».

    Ольга Фокина
    Иркутская область, Усть-Илимск


    ГЕРОЙ И ВЕТЕРАН ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
    ВАСИЛИЙ НЕФЕДОВИЧ АНДРЕЕВСКИЙ:
    СУДЬБА, ОПАЛЕННАЯ ВОЙНОЙ


    Всю свою жизнь Василий Нефедович был активистом, общественную деятельность ставил на первый план. За свои боевые и общественные заслуги награжден Орденом «Отечественная война», медалью «За победу над Германией», Орденом «Знак почета», Почетным знаком «Ветерана войны и военной службы».

    Великая Отечественная война, которая не щадила никого, меняла жизни, судьбы, характеры вчерашних мальчишек, оставила глубокий след и в памяти одного из самых молодых фронтовиков Василия Нефедовича Андреевского. Когда началась война, ему было всего пятнадцать лет, едва успел окончить семь классов. Тогда и пришлось узнать, что такое настоящая работа, заменяя уходящих в армию кормильцев. Эта работа сформировала характер будущего героя: патриотизм и честность – были в его крови с малых лет.

    С восьми лет будущие защитники Родины уже работали, помогали колхозу боронить поля и заготавливать сено. С двенадцати лет они были настоящими работниками, на которых надеялись родители, которым доверяли сложную и серьезную работу, все летние каникулы они должны были не отдыхать, а пахать поля. Современному поколению, особенно тем, кто родился и рос в городах, а не в деревнях, - это в диковинку.

    Село Аца Красночикойского района Читинской области, родной забайкальский уголок, где родился и вырос Василий Нефедович, почти опустел, мужчины погибали на фронте, защищая Родину. Урожай был очень низкий из-за нехватки опытных трактористов. Весь урожай хлеба, собранный женщинами и детьми, сдавали государству, голодая, старались хоть чем-то помочь фронту, приближая долгожданную победу.

    В ноябре 1943 года, Василия Нефедовича, еще совсем юным мальчишкой, которому едва исполнилось семнадцать лет, призвали служить в армию. От своего родного района до забайкальского города Петровск, между которыми расстояние в 230 километров, пришлось добираться пешком. Для сопровождения была выдана лошадь, которая везла продовольствие и корм. Дойдя до Петровска, Василий Андреевский, выросший в глухой деревеньке, впервые увидел поезд и саму железную дорогу.

    Молодых призывников направили в 25-ю снайперскую школу, которая находилась в городе Нижнеудинске. Служба в снайперской школе длилась шесть месяцев, благодаря чему юные бойцы научились метко стрелять. Это было нелегкое время, и юные, растущие, организмы совсем не доедали. Но все осознавали, какое трудное было время, и рвались на фронт.

    Капитан Тихонов, заместитель командира батальона по полит части, подбадривал и давал установку, чтобы ребята забывали, что им всего по 17-20 лет, осознавали свою роль, и старались отдавать долг Родине не хуже, чем сорокалетние бойцы.

    Мальчишки обмораживали руки, потому что несмотря на погоду шли учебные стрельбы. Лежали на снегу в тоненьких ботиночках и продуваемых, изношенных телогрейках, из которых сыпалась вата, целились по учебным мишеням, а рядом проходил командир, в теплом полушубке и валенках.

    После службы и учебы в снайперской школе, все обучающиеся на тот момент шестнадцать рот вывезли на фронт.

    В составе 947-го стрелкового полка 268-й стрелковой дивизии 3-го Прибалтийского фронта Василий Нефедович Андреевский принимал участие в освобождении города Нарвы, расположенного в Эстонии. Ветеран и герой войны вспоминает это время:
    -Бой был сложным, противник никак не хотел сдаваться, сопротивлялся, выдвигая новые силы. Снаряды пролетали прямо над головой. Мы ползли по-пластунски. Я с автоматом в руках, рядом товарищ с ручным пулеметом (а что эти пулеметы, когда в атаку идешь?). Товарищ мой голову приподнял, и снайпер-то его убил, а я рядышком лежал. И взводного, и командира роты убили… В это время и я уже был ранен. Эту высоту мы так и не взяли…

    В госпитале пришла весть раненых, которые поступали вновь и вновь, что было повторное наступление, во время которого все-таки была взята эта высота. Из госпиталя Василий Нефедович прибыл в свой батальон, когда дивизия в составе 3-го Белорусского фронта передислоцировалась в Польшу.

    Война закончилась. Ликование, песни, танцы одних, чьи родственники вернулись с фронта, сменялись горькими слезами других, кто склонялся над похоронками на своих близких. Не прошла стороной беда мимо семьи Андреевских. На фронте были братья Василия Нефедовича. Старший погиб в марте 1945 года, средний вернулся домой после тяжелого ранения и умер в возрасте 45 лет.

    После войны Василий Андреевский, которому не было еще и девятнадцати лет, обучался в 13 учебном танковом полку Челябинска, где приходилось жить и учиться в одной землянке, спасть на мини-полигонах напротив пушек. Со временем стал командиром танковых орудий и продолжал службу в Болгарии (город Ямбл) и Украине (город Ворошиловск). Всего отслужил семь лет, и был демобилизован в конце 1950 года.

    По возвращению из армии, пришлось работать в колхозе, Василий Нефедович постигал азы новой работы «с нуля», т.к. до этого даже не представлял, чем будет заниматься. Его взяли налоговым участковым инспектором, чтобы выколачивать налоги. Специфика работы не понравилась Василию Андреевскому, поэтому на этом месте он задержался не больше трех месяцев. Выход был один – работать в самом колхозе, так и написали в трудовой книжке.

    В колхозе было много обязанностей, мужчины погибли на фронте, молодежь шла в промышленность, поэтому была большая разруха, а работали одни женщины, причем забесплатно. Пришлось работать и крановщиком, затем - колхозным счетоводом. В этой должности Василий Нефедович, болея душой за народ и колхоз, привлекал общественность поисками золотых рудников, появился интерес работать, появились доходы в колхозе, появилась новая техника. Но самое важное, чего добился Василий Нефедович для народа, так это выплата доходов по трудовым дням: 80 копеек в день. На тот момент это было значительное положительное изменение для людей.

    В июле 1954 года вступил в партию, а уже в октябре был избран секретарем. Секретарей от других обязанностей не освобождали, это была общественная работа, поэтому одновременно был председателем сельского совета.

    Василий Нефедович и Александра Ивановна никогда не забывали нелегкое детство, когда приходилось идти до школы пешком двадцать километров, неся на плечах тяжелые котомки. Такой участи своим детям они не хотели, поэтому и решились уехать. Но покинуть колхоз было не так-то просто. Трудное положение многих вынуждало уезжать, но в паспортном столе районного центра их попросту не снимали с учета, заставляя тем самым оставаться от безысходности.

    Семья Андреевских с двумя детками поехала на целинные земли Казахстана. Глава семейства поначалу работал бухгалтером зернового отделения, снова был избран секретарем партийной организации, затем устроился начальником филиала комбината бытового обслуживания населения, через восемь лет стал заместителем директора на заводе, снова стал бессменным секретарем партийной организации, по состоянию здоровья оставил должность и стал экономистом, так работал до самой пенсии.

    На пенсию вышел в 1986 году, и переехал в Усть-Илимск, к сыну. Через полгода в город перебралось все семейство. Чтобы получить общежитие, Василию Нефедовичу пришлось восемь лет работать дворником.

    С самых первых дней пребывания в Усть-Илимске, Василий Нефедович Андреевский занимался общественными работами: был наставником, заседателем народного суда, председателем совета ветеранов работающих пенсионеров Братскгэсстроя, членом хора ветеранов войны, был избран членом городского совета ветеранов войны, секретарем совета «Отечество», председателем городского совета ветеранов войны и труда. Сегодня работает секретарем комитета участников войны.

    Семья у героя войны большая: дочь и два сына, 2 внука и 5 внучек, 2 правнука и 3 правнучки. А 7 января, в Рождество, большая семья соберется вместе, чтобы отметить 60-тилетие совместной жизни Василия Нефедовича и Александры Ивановны Андреевских.

    Мы поздравляем семью Андреевских, желаем им долгих лет жизни и крепкого здоровья, а также преклоняемся перед подвигами всех героев Великой Отечественной войны, которые, не страшась за свои жизни и здоровье, получая тяжелейшие ранения, шли до конца и завоевали нам свободу, покой и мирное небо над головой. Низкий поклон вам, ветераны войны, герои России и Советского Союза…

    Беседовала Ольга Фокина,
    Иркутская область, Усть-Илимск







    ПРОВЕРКА ЖИЗНЬЮ

    До Великой Отечественной войны специальность связистов в Армии считалась чисто мужской. Но война все изменила… Девушки, став в дни войны солдатами, взялись за опасный и тяжелый труд. Что только им не приходилось делать, чтобы помочь русским солдатам и приблизить победу… А каково пришлось нашим солдатам, которых снимали с фронта только из-за национальности, а они так хотели защитить Родину… Об этом Анна Бодрова и Иван Краузе знают не понаслышке…

    Когда арестовали главу семейства, в семье остались Анна Венедиктовна, два братика и сестренка. Это было в 1937 году. После этого, вспоминает героиня нашей публикации, мама болела целый год. Чтобы как-то прокормить семью, юной Анне пришлось идти в прислуги, так до получения паспорта. После этого работала официанткой.

    - Была довольна своей работой, образования-то у меня собственно и не было, - говорит Анна Бодрова.

    В 1943 году молоденькую девушку призвали в армию. На тот момент ей едва исполнилось двадцать лет. Таких как она, со станции Горзя Читинской области, всего было триста сорок девочек. Никаких поблажек. Требования ко всем солдатам одинаковые, несмотря на пол и возраст. Вот и Анна взяла в руки винтовку, изучала ее, на стрельбища ходила. Как признается, стреляла хорошо. В таких условиях – пока война не кончилась.
    Отдельная часть, в которой служила наша героиня, называлась «Зенитный дивизион 387», третья батарея. Она была и связистом, и поваром. В последнее время - поваром, кормила солдат.

    - Назначали там рабочих по кухне, ну и меня как-то назначили, - делится воспоминаниями Анна Венедиктовна. - Пришла. Смотрю: на котлах крышки и столы все какие-то грязные. Воды не было, поэтому не очень-то там и мыли. Думаю, выскоблить все это надо, и плиту подбелить. Кухня-то была в землянке, кто нам там дома строить будет.

    Когда пришел командир батареи на обед, он сел за стол и спросил, кто такую чистоту навел. После этого решил Анну назначить поваром.

    - Наутро вызывает и сообщает, - продолжает беседу Анна Бодрова, - а я ему так и говорю: «Товарищ старший лейтенант, я не умею варить, не знаю, как буду готовить, ведь это же солдаты, им надо приготовить как следует». Он сказал, что дежурные по кухне помогут. В общем, это был приказ. Ну а приказы-то надо выполнять. Помаленьку научилась готовить, но я-то официанткой работала и знала некоторые блюда.

    После этого ее отправили на курсы на месяц в другую часть. Там все окончила на «отлично».

    - Моя фотография висела на стенде лучших поваров, - с гордостью сообщает ветеран.
    Благодаря ответственному отношению к своим обязанностям, ее вскоре перевели на службу при офицерском штабе. Но недолго, так как расформировали офицерскую столовую, видимо, продукты уже выдавали на руки. После этого вернулась в столовую при третьей батареи. И так до конца войны была поваром.

    При этом зенитчики на одном месте не стояли, особенно летом, всегда меняли позиции. Пушки возили тракторами. Кухня была, конечно, боевая, то есть все на улице. Приходилось и под дождем готовить, и под солнцем. Жили в палатках. Солдат постоянно готовили, часть стояла в Монголии.

    - Монголы к нам относились дружелюбно, - вспоминает Анна Венедиктовна. - В штаб мимо их юрт ходили, они выскакивали и приветствовали русских солдат. Давали нам комок сахара, печенье. Но они – люди очень грязные, конечно. На нас они не нападали, хорошо относились. Устраивали национальные праздники, в первый день – для начальства, а во второй – и нам разрешали смотреть.

    К сожалению, были случаи отравления в соседней части. Кухня походная, бочки все на улице, все открыто, часовой присматривает, но кто-то может по-пластунски подойти и бросить что-нибудь в бочку.

    - Война, конечно, стала настоящим ужасом для всех, - с печалью в глазах и грустью в голосе произносит Анна Бодрова. - До нас она не дошла, но служба есть служба, так что стояли мы на обороне. Жили все в ожидании победы, а уж когда наши солдаты немцев погнали, тут мы с каждым днем радовались, что скоро победим. Думали тогда с девчонками, что, правда, не зря служим.

    Действительно, не зря, потому что девушки заменили в то время парней, пока те пошли на передовую, на запад. И девчонки были и наладчиками, и связистами, и радистами, и на прожекторах работали, и на планшетах (делали вычисления, чтобы пушки стреляли). Они были годны ко всему, все выполняли, и даже лучше, чем парни.

    Война изменила всех. Анна Венедиктовна, как сама считает, стала умнее, устойчивее, увереннее. В свои двадцать лет она уже представляла, что должна служить народу. Она трепетно показывает свои многочисленные медали: за победу над Германией, над Японией, юбилейные медали; и безустанно повторяет: «Просто я совершенно не боялась трудностей». К сожалению, фотографий военных лет у ветерана нет, тогда не было в их части фотографа.
    Но все же вернемся в военное время. Как говорит Анна Венедиктовна, зимой в землянке была кухня, там же и жили. Девочки жили дружно между собой. Воды там не было, но неподалеку находилась железная дорога и железнодорожная часть. У них находилась баня «на колесах». Вот туда и ходили, видимо, командование договорилось с ними. До этого при части была своя баня, сами солдаты состроили, воду возили. Но больше всего, почти всегда, умывались снегом.

    - Девчонки даже красились, но не я. Некогда мне было краситься: вставала в шесть часов утра и готовила завтрак, - признается Анна Бодрова.

    - А связистом была, так там надо было металлическую катушку носить, намотанные провода, - продолжает она.

    - Тяжелая была катушка. Это серьезная работа. Провода стянуло, порвало где-то, поди-ка найди, - дополняет ее супруг, Иван Кондратьевич Краузе.

    Но всегда направляли по два человека. Связь нужна со штабом, с прожекторной и пулеметной ротами и со всеми батареями.

    - Сейчас такой связи, конечно, нет, и современным военнослужащим проще. Однажды, когда плохо работала связь, командир отправил нас на порыв, прямо ночью. И говорят мне, мол, дальше обрыв небольшой, там могут поджидать «языков». Пришлось идти по-пластунски. Подползли поближе, а там верблюдов много, видимо, они лапой и задели. Связь вернули, но потом так долго смеялись! – улыбается Анна Венедиктовна.
    История супруга Анны Венедиктовны Бодровой, Ивана Кондратьевича Краузе, не менее трогает душу.

    - Война началась 22 июня, а 12 июля я уже бой под Витебском принял, - начал Иван Кондратьевич.

    Со стороны Смоленска текла речушка. Это местечко называлось Колышки. Как признается участник Великой Отечественной войны, тогда враг был сильнее русского народа, и сегодня это все понимают. На тот момент враги завоевали весь запад и пошли на русских солдат, которые вынуждены были отходить. И отходили с боями: через Смоленск, Ярцево, Дрогобыч.
    - Но пока Дрогобыч проходили, - продолжает Иван Краузе, - нашу часть раскрошили, в Вязьме была формировка. Вот я из-под Витебска уходил задом, оставляя города и населенные пункты. Спрашивали, мол, зачем оставляете нас. Но ведь приказ сверху: отходить…
    Иван Кондратьевич Краузе был пулеметчиком и пехотинцем. Все на себе приходилось носить: рюкзак, шинель, палатку, противогаз, пулемет…

    Сформировали батальон только в последних числах августа. С командования Ивана Краузе никого не осталось, все пропали без вести. Принял батальон под руководство некий украинец. У него был Орден за Финскую кампанию 1939 года. Он говорил на своем языке: «Где будете вы – там буду и я, но где буду я – чтобы были и вы. Кто не будет, где я буду, того сам застрелю». Такое было знакомство!

    Потом дали команду – занять одну безымянную высоту. Днем туда не ходили, а обычно - в ночь. Один раз сходили, не смогли взять: сильное подкрепление было. Второй раз – не смогли, третий раз – не взяли… В роте было больше ста человек, а осталось двенадцать живых и невредимых, остальные – раненые и убитые.

    - Я с пулеметом, со мной второй номер тоже живым остался и один с патронами солдат, а нас было семь человек в отделении… Вот уже пятерых не было… - тяжело вздыхает ветеран.
    Так как не смогли ничего взять, дали командиру батальону приказ – выйти на передовую и занять позиции. Рота, в которой воевал Иван Краузе, вышла, а в ней двенадцать человек осталось. Командир дал задание по позициям вести наблюдение.

    - Мы окопались с другом, чтобы шальная пуля не брала, - продолжает он. - Метра два от нас сзади – один с патронами залег. Откуда снаряд взялся? Сам Бог знает… Кустарная местность была, где сидело девять человек: командир роты, командир взводов… Солдатов рядовых там не было. Прямо туда снаряд! Все девять – насмерть, на куски разорвало… Того, с патронами, ранило: ему ногу почти оторвало… И у того, кто рядом со мной лежал, осколком кусок кожи вырвало. Я остался один нетронутый… Вот какой случай был…

    После того, как это все случилось, Иван доложил обо всем командованию. И раненых помог перевязать, с санитарами их отправил. После этого ходили осмотреть ту местность, а там только трупы разорванные лежали. Велели Ивану при батальоне пока оставаться. Вечером он пошел за ужином, который старшина привозил для роты, в это время ранило осколком в три пальца. После всех этих случаев Ивану Кондратьевичу сказали, что представят к награде, но представили или нет – он до сих пор не знает.

    После того, как его ранило, попал в санбат, оттуда в полевой госпиталь. Это было в первых числах сентября 1941 года.

    - Рана зажила почти. Мне бы еще с недельку, и снова на фронт, но в это время вышел приказ верховной ставки: всех немцев снять с фронта, невзирая на ранги. - Сетует ветеран. - Там же и полковники были, и подполковники, и комиссары… Всех сняли с фронта, в том числе и меня… Это было уже в октябре месяце. И вот дали нам сопровождающего одного капитана. Он в Сычовке пошел узнать о поезде на Москву. А тут немцы в аккурат нас давить начали. Были у нас младший лейтенант и младший политрук. Они сказали, что надо уходить, иначе – убьют или в плен возьмут.

    После этого кое-как добрались до Москвы, там дали двух сопровождающих. В итоге набралось восемьдесят рядовых. Все пытались попасть к Сталину, чтобы сообщить, что Родину защищают, но их так и не пропустили…

    Вспоминает ветеран, что на Великой Отечественной были винтовки – полуавтоматы, на них не штыки, а кинжалы (они носились в чехле); у кого - кинжал, у кого - пистолет. Солдат собрали всех вместе, чтобы накормить, - недалеко от Казанского вокзала находилась военная часть. После обеда отправили до Ижевска, в Удмуртию.

    Когда приехали, отправились в леспромхоз. Там пилили лес, на горбу все носили. Весной 1942 года Ивана Кондратьевича передали в постоянные кадры. Вскоре демобилизовали. Он по национальному признаку был репрессированный, затем реабилитированный. И это только по национальному признаку!

    - Что поделаешь? – говорит Иван Краузе. - Время такое было… Власть так решала…
    Если до этого их кормили, как солдат, то после того, как стали гражданскими, питались очень плохо. Иван Кондратьевич сильно заболел. Ему повезло, что успел познакомиться с одной семьей. Это и спало от смерти.

    - Их сын моложе был нас, приходил к нам в барак, потом его забрали в армию, вскоре похоронку получили. Я уже не мог выходить, кое-как с палочкой вышел, попалась мне эта баба Шура, чужой человек. Но она нас кормила, меня и еще одного немца Ивана. «До чего, - говорит, - дошел, ты же помрешь!». А что делать? Моих родственников выселили с Родины, с Саратовской области. О них ничего не знал. Баба Шура пригласила к себе. Это какое сердце надо было иметь, чтобы сказать: «Гриша, смотри до чего человек дошел, пусть он у нас вместо Васи нашего поживет»? А у дяди Гриши руки правой не было. Я помогал. Они мне дали вторую жизнь, иначе я бы в 1942 году ушел в тайгу и там бы сгинул. – Вспоминает участник Великой Отечественной.

    - Потом ожил, окреп, - продолжает он, - пришел к директору, все рассказал о себе. Он мог меня посадить в тюрьму, за то что я, как говорится, в самоволке был, но этого не сделал. Отправил работать на погрузку. И на горбу лес таскал, и грузил, и перевозил на кобыле, помощником машиниста работал, потом машинистом. Седьмой разряд машиниста сейчас, а не учился, все с опытом. Работал мастером депо, начальником депо… Всякие работы я прошел… Все это было…

    После всех жестоких жизненных и военных испытаний, Иван Краузе женился, а там пошли детишки. У Ивана Кондратьевича пятеро детей и десять внуков! В Усть-Илимск приехал в 1976 году со второй группой по состоянию здоровья.

    - Сперва во времянке жили, ниже моста, - припоминает пенсионер.

    Когда жизнь стала понемногу налаживаться, судьба послала новое испытание. В 1977 году Иван Кондратьевич овдовел, прожив с женой тридцать два года. Но все-таки судьба послала и счастье. Вот уже четыре года, как Иван Кондратьевич Краузе и Анна Венедиктовна Бодрова живут вместе, разделяя испытания и радости. Приятно посмотреть на таких молодоженов! С какой нежностью, трепетом и любовью они общаются, как уважительно друг к другу относятся… Молодое поколение может только по-хорошему позавидовать… Не хватает молодоженам одного, но важного – квартиры.

    - Сейчас я записалась в очередь на квартиру, так как живу у племянницы, но чужого мне не надо, - признается Анна Венедиктовна, - мне сказали, что в течение года будет, жду. Да, сейчас у нас неплохая пенсия, только что это уже изменит? Здоровья и жизни не вернешь…

    Ольга Фокина,
    Иркутская область, Усть-Илимск

    Мама

    Стоит пред Образом она распятая:
    Ведь сына отняла война проклятая…
    А участь страшная ему досталась,
    И мать теперь совсем одна осталась…
    За сына сердце кровью обливается,
    А он с плиты своим убийцам улыбается…
    «За что убили? Объясните.
    Сестренка, мама,
    если что не так, простите!»
    А память медленно все ставит по местам:
    И дикий, жуткий крик: «Я не отдам!!!» -
    Кричала мама на его могиле. –
    «За что сыночка моего убили?!?»

    Прошло полгода… Все забыли,
    Как парня молодого хоронили.
    И будет помнить только мама,
    Все повторяя безустанно:
    «Убили моего сыночка…».
    А парня не вернуть… На этом точка.

    Ольга Фокина Усть-Илимск
    2007 г

    Письмо солдату

    Ребята! Вы – герои!!!
    Для мам своих награда.
    Дождаться сына с боя –
    Каждая мама будет рада.
    Хочу вас до озноба
    Всех попросить о главном:
    Не думайте о горе,
    А думайте о славном…
    И думайте о лучшем.
    Просить много не стану:
    По морю и по суше –
    За батю и за маму!
    За Родину могучую,
    За город свой красивый,
    Страну, на свете лучшую,
    Еще, солдатик, милый!
    Не будем падать духом
    И говорить, мол «сложно»…
    Вы вопреки всем слухам
    Боритесь! Ведь так можно?

    2008 г
    Ольга Фокина Усть-Илимск


    Ребята!

    Ребята! Вы – герои!!!
    Для мам своих награда.
    Дождаться сына с боя –
    Любая мама рада.

    Служите же спокойно,
    Читая эти строки.
    Служите лишь достойно,
    И не страшны пусть сроки!

    И в тумбочке чужой,
    Среди чужих людей,
    Согреет образ мой
    Братишку в тишине…

    Защитники, иль кто вы?!?
    Отставить – боль, усталость!!!
    Отбросить все подковы!!!
    Не изображайте жалость!!!

    И в комнате так тихо,
    И фото над кроваткой…
    Судьба сыграла лихо:
    Девчонка ждет солдата.

    Давайте же, ребята!
    Просить много не стану:
    Пусть трудно, но так надо,
    За батю и за маму!!!

    2008 г
    Ольга Фокина Усть-Илимск

    Колькина граната

    Провожала в армию сынишку,
    Не жалела слез в тот день она,
    И никто не думал, что парнишку
    Очень скоро заберет война...
    Забрали у матери "детку" -
    На Кавказе война началась -
    Их отослали на разведку -
    Парни лишь встрепенулись враз.
    На лице улыбка, мол, вернемся.
    А в душе тревога, не покой...
    Вот сейчас подмогу, мол, дождемся...
    А чеченцы начинают бой.
    И мальчишки наши, воеводы
    (Во главе: постарше командир),
    Позабыв свои "малые" годы
    (А он забыл про свой мундир),
    Взяли живо в руки автоматы:
    Страшно, - а назад уже нельзя...
    Ноги полетели чьи-то, маты,
    И фото в клочья, а на них семья...
    Костик только хрипло: "Колька...
    Ну, продержись хотя бы ты...
    Ждать подмогу сколько?!? Сколько..."
    А чеченцы подошли в хвосты...
    Не думал долго, только мама...
    Как промелькнула вмиг в глазах
    С черной меткой телеграмма:
    Сын, мол, не вернулся... Вся в слезах...
    Но выбор сделан: нет спасенья -
    Рядышком чеченец все орет -
    Гранату в руки, без опасенья:
    "Пусть кто-нибудь из наших доползет..."
    И спасая жизнь тем ребятам,
    Себя гранатой подорвал...
    Да вот подмога была рядом,
    А Колька этого не знал...
    Уходили они пацанами,
    А вернулись с седой бородой,
    Умудренными мужиками -
    Память запивать не водой...
    Снятся им ночами бесконечно
    Кольки,Костики -солдаты...
    Сердца...гореть им в душах вечно,
    Как снаряд у Колькиной гранаты...

    2009 г
    Ольга Фокина Усть-Илимск

    Дайте мир!!!

    Провожала в армию сынишку,
    Не жалела слез в тот день она,
    И никто не думал, что парнишку
    Очень скоро заберет война…
    Он ей шепчет: «Мамочка, родная.
    Нет, за меня ты не боись».
    А она от жалости чудная:
    «Только годик продержись»…

    Пацанов в машины разогнали.
    Он все же Настеньку искал.
    «Не придет она» - в толпе сказали.
    От обиды кулаки он сжал.

    Нелегка служба солдата Кости…
    Не успел призваться, а тут…
    Захотелось «промыть» кости…
    Тут армейские «деды» пасут…
    И тОлько парень стал своим,
    И с Колькой подружил сполна,
    Как сразу же известно стало им:
    На Кавказе началась война…

    Роту отослали на разведку…
    И парни встрепенулись враз…
    Кто-то Настю вспомнил или Светку,
    Кто-то выпускной свой класс…
    На лице улыбка, мол, вернемся.
    А в душе тревога, не покой…
    Вот сейчас подмогу, мол, дождемся…
    А чеченцы начинают бой.

    И мальчишки наши, воеводы
    (Во главе: постарше командир),
    Позабыв «небольшие» годы
    (А он забыл про свой мундир),
    Взяли живо в руки автоматы:
    Страшно – отступать нельзя…
    И ноги полетели, и маты,
    И фото, а на них семья…
    Друзья стреляли допоследу.
    А те, по минам наших пленных
    Вперед послали, и шли по следу.
    Убили наших самых смелых.
    Косте прострелили праву руку:
    В глазах – мать…и скупа слеза.
    Как вытерпеть такую муку:
    Стрелять левой нельзя…
    Костя встал и…пуля прямо в сердце…
    Живых, раненых уводят в лес –
    Прикрыть надо – куда деться…
    И отряд в горах почти исчез…
    Костик только хрипло: «Колька…
    Ну… продержись немного ты…
    Приказ…ждать…подмогу…ск лько???»
    А чеченцы подошли в хвосты…

    Не думал долго, только мама…
    Как промелькнула вмиг в глазах
    С черной меткой телеграмма:
    Сын, мол, не вернулся…Вся в слезах…
    Но выбор сделан: нет спасенья –
    Рядышком чеченец вот орет –
    Гранату…прочь опасенья…
    «Пусть хоть кто-то доползет…»
    И спасая жизнь тем ребятам,
    Себя гранатой подорвал!
    Да вот подмога была же рядом…
    И Колька этого не знал…

    Уходила шестая рота в век,
    Чтоб воевать за наш народ.
    Вернулись двадцать человек…
    Им медалями заткнули рот.
    Снятся им ночами бесконечно
    Кольки, Костики – солдаты…
    Сердца…гореть им в душах вечно,
    Как снаряд у той гранаты…

    Помнят: глаза непонимания –
    Что же по ним тогда стреляли…
    Обезумев от отчаяния,
    Шумно под пулемет бежали.

    Долго снились чьи-то руки,
    Ноги, окровавленное тело…
    Живым: воспоминанья – муки…
    Сейчас кому на это дело…

    Не свершить же чудо стихами:
    Не вернуть мне их в семьЮ…
    На коленях пред призывниками:
    «Дайте мир нам!!!» - свято я молю…

    2006-2007 гг

    Ольга Фокина Усть-Илимск


    О Русь! Взмахни крылами!

    О Русь! Взмахни крылами!
    Я вижу наше возрожденье!
    И будущее только за нами,
    Я вижу то преображенье.

    Я знаю, ты уже готова,
    Стоишь на старте, и вот-вот
    Мы будем преклоняться снова
    И не покинем этот борт!

    Я вижу, вижу то стремленье:
    Взлететь, не падать никогда.
    И вот одно лишь повеленье –
    И снова ты, какой была всегда:

    В своем величии той высоты,
    Которую познать – награда!
    Ну где найдете столько красоты?!
    Но нам помочь своею верой надо…

    6 октября 2010 г
    Ольга Фокина, Усть-Илимск


    Пересмотри страницы жизни

    О сколько зла на всей земле!
    О сколько судеб-горемычек!
    Ищи покой в своей семье,
    Строй домик из промокших спичек.

    Не согревай свою душу
    Испитым ядом многократно.
    Ты помни об одном, прошу,
    На свете у всего есть плата.

    Расплатой за свои грехи
    Продашь свою больную душу,
    Да только помощи не жди:
    Кому ты нужен? Кому ты нужен?!

    И если такт в твоей судьбе
    Поможет разрешить проблему,
    Ты будешь думать о себе,
    Все позабыв про ту дилемму.

    Забудешь бросить медный нищим,
    Забудешь всех своих друзей,
    Забудешь то, что в мире ищем,
    И не находим, - что верней…

    Добро не в моде – это верно,
    Я испытала на себе.
    О, Боже! Как живем мы скверно,
    Как тяжело смотреть Тебе…

    Мы позабыли слово «мудрость».
    Живем: насытиться, поспать.
    Но будет плата за нашу глупость:
    Нам вечно в небесах страдать.

    И встанут в Круг все наши души,
    И Там решая меж собой:
    Кто будет в Круге самый лучший,
    Кто будет попросту изгой…

    Мы позабыли слово «вечность»,
    Что жизнь есть и в небесах.
    Какая плата за беспечность,
    Когда погрязли мы в грехах.

    Я не исправлю мир жестокий,
    Сама – частичка я его.
    Да только жизни миг короткий,
    Не пощадит он никого.

    Мы прозябаем жизнь напрасно,
    Когда пихаем другого в спину,
    О как же гадко, как же грязно,
    И как же все необратимо.

    Остановиться ведь не поздно,
    Пересмотреть страницы жизни
    (Ведь мы в ответе пред взором грозным)
    И от рождения, и в тризну…

    8 ноября 2010 г
    Ольга Фокина, Усть-Илимск

    Небеса роняют слезы

    Ты слышишь, как рыдают Души?
    Им нет покоя в небесах:
    Земля погрязла вся в грехах.
    Святыни исчезают с суши!

    Как только гаснет чья-то тень,
    Душа за нас поставит свечи,
    Чтоб было нам с тобой полегче
    С ответом за грехи в Тот День.

    Ты слышишь, как тоскует небо?
    Оно скорбит по душам падшим –
    По душам без вести пропавшим,
    Что пожалели другу хлеба!

    И Души плачут безутешно,
    И небеса роняют слезы.
    Про Судный День напомнят грозы,
    О том, что будет неизбежно.

    Ольга Фокина, Усть-Илимск
    24 сентября 2010 г

    Поколение защитников

    Все реже-реже год за годом
    Я вижу в мальчиках мужчин:
    Семью меняешь на свободу,
    Иль просто – мамочкин ты сын.

    Где ты, защитник или папа?
    Где мужество твое и честь?
    Помимо пьяного-то сапа,
    Наркотиков, - гуляк ни счесть…

    Но есть же бравые ребята?!
    Не мерясь силушкой с женой,
    Который ей пойдет за брата
    И будет каменной стеной.

    Да, есть хорошие ребята –
    Стоят сейчас под каблуком…
    Нет, не орлы, а так… орлята…
    Это сейчас, а что потом?

    Редеет наше поколенье,
    Осталось непонятно что…
    Какое ждать от них «творенье» -
    Придет на смену им-то кто?!

    6 ноября 2010 г
    Ольга Фокина Усть-Илимск
    Последний раз редактировалось Cliver F; 27.05.2011 в 01:08.

  5. #5
    Senior Member
    Регистрация
    22.09.2008
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,597

    По умолчанию Интервью у ветерана ВОВ Хачатурова Григория Карповича

    В год 60-летия Победы в Великой Отечественной войне, специально для интернет-портала "Нахичевань-на-Дону" Анна Акопова, студентка факультета филологии и журналистики РГУ взяла интервью у ветерана Великой Отечественной войны, председателя Совета ветеранов Кировского района г. Ростова-на-Дону Хачатурова Григория Карповича.
    Григорий Карпович, я знаю, что Вы прошли обучение в военном училище, как получилось, что Вы попали на фронт в качестве рядового солдата ?
    - В 1942 году, в возрасте 18 лет, я был направлен военкоматом в Краснодарское пехотное училище, где прошёл обучение, после чего мне и должны были присвоить звание офицера. Но документ не успели подписать, так как в это время фашистские войска атаковали Сталинград, и положение на фронте для наших войск резко ухудшилось. И.В. Сталин приказал создать из курсантов училищ отдельные дивизии и срочно отправить их на оборону Сталинграда.
    -Расскажите о вашем дальнейшем ратном пути?
    - Сразу после высадки из поезда нас отправили на передовую. Там мы воевали три с половиной месяца. Это было самое тяжёлое время. Наши войска временно отступали. Под Сталинградом меня ранило осколком снаряда при наступление танковых немецких войск. В связи с тем, что я получил тяжелое осколочное ранение в руку, меня, как и других раненых перевезли через Волгу. Затем повезли через город Камышин в Новосибирский госпиталь. Писать домой из Сибири я не мог, почта работала плохо, да и рука у меня долго не функционировала. По какой-то нелепой ошибке, как я узнал позже, в деревню пришла похоронка на моё имя, и, поскольку от меня не было писем, все сочли, что я погиб. Только мой отец Карапет не верил бумажке, пришедшей с фронта в район. Он говорил: « Я знаю, что мой сын жив. Когда я выхожу на улицу, птицы начинают петь».
    -Куда вы были направлены уже после госпиталя?
    -После госпиталя меня направили в военно-инженерное училище сапёром. Это было также в 1942 году. Затем меня перевели в город Иваново, в воздушно-десантные войска. Там я прослужил 2 года. Каждые сутки нас поднимали по тревоге, и мы не знали, куда нас поведут – на передовую или на учебные занятия. Таким образом, мы находились постоянно в боевой готовности.
    - Что было дальше?
    -Нас сбрасывали с парашютами и на лес, и на населённые пункты, и на воду. Мой первый прыжок с парашютом был совершён с самолёта «Дуглас». Однажды я повис на большом дереве, да так, что не мог спуститься. Дёрнул стропы, поломалась ветка, и я упал, при этом покалечил ногу.
    - Как потом развивались события, в 1943-44 годах? Через какие города вам пришлось пройти?
    -В 1943-44 годах под городом Бобруйском в Белоруссии нас передали под командывание 62-ой армии, вместе с которой мы пересекли границу Румынии и прошли по всей Европе, освобождая Австрию, Венгрию и Чехословакию. Я был прямым участником взятия Будапешта, освобождения города Вена, за что и получил соответствующие медали. В 1944 году на озере Балатон участвовал в большом сражении с немецкими войсками.
    15 марта 1945 года наш взвод пошёл делать проход в наших минных полях перед передним краем обороны противника для подготовки наступления. Я за 20 минут снял 25 мин (ТМДБ-10 и ПМД-6). А 4 апреля 1945 года наша дивизия взяла город Баден, за что получила третью благодарность от Сталина в приказе.
    - Какие ещё награды вы получили в те годы?
    -В 1945 году я получил удостоверение об участие в разгроме танковой группировки противника западнее Будапешта. 18 апреля того же года я был отмечен комдивом вместе с другими бойцами в связи с приказом Верховного Главнокомандующего, отметившего нашу дивизию за взятие г. Санкт-Пельтен в Австрии.
    - Куда дальше лежал ваш путь? Как вас встречали освобождаемые люди?
    -7 мая 1945 года мы прибыли в Чехословакию. Нас встречали как своих освободителей, все деревни и города были украшены Советскими флагами и портретами наших вождей. В Чехословакии впервые за годы войны мы с друзями сфотографировались.
    - Как вы встречали Победу?
    -8 мая 1945 года в 24.00 было объявлено о победоносном окончании войны, а рано утром 9 мая мы поехали дальше. Наш батальон приехал в город Ческе-Будеёвици и начал ловить немцев, которые прятались в лесах. Я поехал в Прагу, покинув батальон, на мотоцикле. А 3 августа написал рапорт комбату, чтобы меня отпустили в отпуск домой в первую очередь. Комбат не отказал. И 28 августа 1945 года я вернулся в Ростов-на-Дону.
    - Как складывалась ваша дальнейшая жизнь после окончания войны и по возвращении с фронта?
    -4 октября 1945 года меня зачислили в 88 отдельную мотострелковую роту при управлении военного Коменданта города Ростова. 5 октября того же года назначили кладовщиком в продпункте при гарнизонной столовой. Уже 17 октября я был назначен экспедитором. Затем работал свыше 40 лет в общественном питании города и области.
    (В этом году Григорию Карповичу исполнилось 82 года. У него 7 внуков и уже подрастает правнук. На сегодняшний день Григорий Карпович возглавляет Кировский районный Совет Ветеранов г. Ростова-на-Дону.)
    - Григорий Карпович, последний вопрос, какой девиз вы пронесли сквозь года и которого придерживаетесь по сей день?
    -Моим главным принципом был и остается, как говорится в одной хорошо известной народной поговорке (как я всегда и старался поступать) – это «Делай добро и бросай его в воду», т.е. не ищи себе выгоду, принося людям добро и помогая им.

    Беседу провела Анна Акопова

  6. #6
    Senior Member
    Регистрация
    22.09.2008
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,597

    По умолчанию Воспоминания танкиста Петра Андреевича Вдовина

    Воспоминания танкиста Петра Андреевича Вдовина

    «Мы громили врага беспощадно!»

    Житель поселка Комсомольский Чамзинского района Республики Мордовия Юрий Ваганов, разбираясь в доме родителей, обнаружил уникальную находку – рукопись с воспоминаниями деда о войне. Петр Андреевич Вдовин умер 10 лет назад, но вот неожиданно прислал весточку о себе. Бывший танкист рассказывает, как прошел фронтовыми дорогами с первого до последнего дня. Петр Андреевич сражался на Курской дуге и Карпатах, форсировал Днепр и Вислу, освобождал от захватчиков Польшу и Чехию. За свои подвиги механик-водитель танка Вдовин награжден двумя орденами «Отечественной войны», медалью «За отвагу», орденами Славы и Красной Звезды. Петра Вдовина не стало 7 апреля 1990 года. По воспоминаниям родственников, несмотря на тяжелую болезнь, ветеран до последних дней сохранял боевой дух и мужество. Потомки Петра Вдовина с трепетом хранят семейную реликвию. Уникальная возможность услышать голос наших предков, почувствовать боль и мытарства прадедов. Судьба целой страны в истории жизни одного солдата… В боевое прошлое окунулся МИХАИЛ НИКИШИН.

    ВОЙНА

    «22 июня 1941 года я работал учетчиком-кассиром в колхозе им. Горького Аловского сельсовета Атяшевского района Мордовской АССР, - так начинает свой военный дневник Петр Вдовин. - Часов в 12 дня сидим мы за письменным столом с бухгалтером колхоза Потаповым. В конторе больше никого, ведь в стране разгар летних полевых работ. Под окна галопом подъехал всадник на взмыленной лошади, вбежал взволнованный в кабинет. «Неужели вы ничего не знаете?», - словно в сумасшедшем бреду прокричал он». Началась война с Германией, фашисты напали на нас без объявления войны и их войска перешли границу. Советские солдаты вели упорные оборонительные бои. Примерно через 30 минут уже вся деревня знала о начале войны. Для всех это было тяжелой трагедией. В тот же день женщины стали провожать своих мужей, а юные девушки прощались с любимыми женихами. Мужики уходили с негодованием и большим злом на фашистов. Петр Вдовин получил повестку 25 июня, сдал кассу и явился в Атяшевский райвоенкомат. Солдат погрузили в вагоны, и поезд тронулся на запад. На станции в Рязани стояло множество эшелонов с войсками. Никто не знал, куда его забросит…

    47-Й ТОПОГРАФИЧЕСКИЙ ОТРЯД

    27 июня наш герой прибыл в подмосковный Ногинск. Здесь формировался 47-й топографический отряд. Вчерашних мальчишек переодели в военную форму и разбили по группам из 5 человек - топограф-геодезист, вычислитель, два стрелка и один повозочный. Отряд Вдовина отправили в Ленинградскую область. Задача группы: уточнение и обновление топографических карт. В последующем Петру Андреевичу пришлось поработать в Московской, Владимирской, Калининской, Ивановской, Горьковской областях, Чувашской и Мордовской АССР. Днем работали в поле или лесу, наносили на вычислительные бланки высоты, овраги, все искусственные и природные объекты. Ночью карты дополнялись. Работа эта была очень ответственная, ведь карты предназначались для действующей армии. «В Калининской области произошел такой случай, - вспоминает на страницах дневника Петр Вдовин. – Наш отряд, закончив работу на заданном участке, собрался переходить в следующий район. Необходимо было поставить в известность соседнюю группу, которая работала в 15 километрах от нас. Для связи отправили красноармейца Сальникова. Только через 10 часов его привели двое мужчин в гражданской одежде». Выяснилось, что Сальников был задержан колхозниками, как диверсант и чуть было не убит. Уйдя в заданном направлении, рядовой увидел группу стариков и женщин. Подошел, попросил попить воды. Местные окружили солдата, наставили вилы, заподозрив в нем фашистского лазутчика. Случаи заброса диверсантов, под видом красноармейцев, в районе уже бывали. Солдата отпустили только, когда пришел председатель сельсовета, который был в курсе работы топографического отряда. В конце октября отряд Вдовина переехал в Горьковскую область. С утра до темноты работали на участке. Вечером приходили на ночлег к леснику, выливали воду из сапог, готовили ужин из сухого пайка, утром завтрак, и опять на целый день в лес. Закончив, через четыре дня группа переехала на пункт сбора в село Фокино недалеко от города Васильсурск, где Сура впадает в Волгу. Там готовились к празднику – 7 ноября. Накануне провели торжественное собрание совместно с населением села, где выступил начальник 47-го топографического отряда майор Шкультецкий.

    НЕОЖИДАННОСТЬ

    После того собрания Петра Вдовина вызвали в штаб. Командир предложил рядовому перейти в другую группу, которая будет работать в родном для Петра Андреевича селе Алове. «Это для меня было большой неожиданностью, - вспоминает наш герой. - Я прибежал к руководителю отряда лейтенанту Трубкину. «Я не возражаю, - говорит он. - Только договорись с членом моей группы, который согласится поменяться». Ну, какой солдат откажет в такой просьбе? Москвич Захаров первым предложил поменяться. Так мне дали повидаться с родными в это тяжелое военное время».
    Рано утром 7 ноября 1941года все группы стали разъезжаться по своим заданным районам. Отряд Вдовина пошел пешком из Горьковской области в Мордовию. 10 ноября добрались до крупного села в Ардатовском районе. Заехали в один дом для ночевки. У хозяйки было четверо детей, муж на фронте. Она стала хлопотать насчет ужина для солдат. Но лейтенант Трубкин отрезал: «Спасибо за заботу, но спать мы будем на полу. Если есть солома, постели нам. От тебя нам куска не надо, мы всем обеспечены». Даже ей отсыпал для детей крупы и сахара. «Когда мы ужинали, я узнал у хозяйки, что до моего Алово еще 50 км. У меня в душе все кипит, настроение крылатое», - пишет Вдовин. Летом за день солдат может пройти 50 км, а уж зимой и того больше. Мороз только подгоняет. Перед сном наш герой попросил у лейтенанта разрешить ему утром выйти одному. Уж больно хотелось домой. «Каждый поймет, какой у меня был сон. Всю ночь с боку на бок вертелся, - рассказывает Петр Андреевич. - Товарищи храпака дают от дорожной усталости, а у меня все мечты уже дома».
    «До дома оставалось шагать 19 километров. Я вынул из кармана хлеб, он замерз так, что кувалдой не разобьешь. Чтобы не терять времени выбросил кусок и пошагал по снежной дороге дальше. Без остановки миновал Чукалы, Кильведни, Дюрки. Последние километры пролетел и в 6 часов вечера был дома. Конечно, такой неожиданной встречи никто не ждал. Мне трудно описать это. Дома были мать, жена, дочь 4-х лет и сестра. Радостные слезы, расспросы, какими судьбами явился домой, на какое время и прочее. Вот так были пройдены мной эти счастливые 50 километров 12 ноября 1941 года».

    И СНОВА 47-Й ТОПОГРАФИЧЕСКИЙ

    «Утром 13-го проснулся рано, для встречи группы зарезал овцу. Перед войной в колхозе работали по-ударному, и все колхозники, которые любили труд, жили сытно. Только работай, уважай и люби землю. Около часа дня появились мои путники. В доме была одна кровать, хотел предложить ее лейтенанту. Но тот ответил, что есть солома, и будем спать по-солдатски. А 15 ноября лейтенант объявляет мне домашний арест до конца работы на объекте. Я только и смог сказать «Служу Советскому Союзу». Они каждый день от темна и до темна работали, а я находился под САМЫМ СЧАСТЛИВЫМ АРЕСТОМ». 22 ноября отряд отправился в Сурск на сборный пункт. В течении зимы занимались военной подготовкой. В это время нашему герою еще дважды удалось побывать дома по увольнительной. 30 км на лыжах не расстояние. В мае 1942 года отряд переехал в Йошкар-Олу. Там по рекомендации майора Шкультецкого Петр Вдовин был зачислен в танковую школу. Всего отобрали 10 человек. Сборы были не долгие. В дорогу командир сказал несколько теплых слов. Чтоб служили достойно, не жалели в учебе сил. А придется с фашистами встретиться, помните Родину и тех, кого вы защищаете – мать, отца, жену, детей своих или девушку любимую. Не позорьте ваших предков, которые защищали русскую землю веками…


    ТАНКОВАЯ ШКОЛА

    В переполненном вагоне доехали до Москвы, а оттуда перебросили во Владимир. Прибывших солдат определили в карантин. Ребята прошли дезинфекцию, потом в баню и на врачебную комиссию. Петр Вдовин попал в отделение механиков-водителей танков Т-70. Началась активная учеба. Занятия проходили ускоренно. Ежедневно политработники информировали о тяжелом положении на фронте. Поэтому и дисциплина на курсах была настоящая, военная. В течение всей учебы Петр Вдовин был командиром отделения, как прошедший кадровую службу в армии. «Сам я дисциплину любил, но требовать ее от других, тем более наказывать - не могу, - пишет наш герой. - Однажды комвзвода Пискунов заметил, что я слабо требую от подчиненных. А так мог бы остаться в танковом полку для подготовки кадров, не попал бы на фронт. На что я коротко ему ответил: «Готовят меня для фронта, там я и должен быть. Были и те, кто всеми средствами старались не попасть на передовую. Боялись жутко мальчишки...» В ноябре 1942-го Вдовин сдал экзамены на механиков-водителей танка Т-70. Петр получил звание старшего сержанта и в составе 20 человек назначение в АБТЦ (автобронетанковый центр).

    НА ФРОНТ
    Петр Вдовин попал в 63-й танковый полк, формировавшийся под Москвой. Командиром танка был украинец по фамилии Кулага – молодой лейтенант, грубоватый и очень самолюбивый. Танк Т-70 погрузили на ж\д платформу и отправили на Северо – Западный фронт в районе озера Ильмень. «Дорога разбита, беспрерывный поток машин, артиллерии, прочей военной техники, - пишет Вдовин. – После очередного затора лейтенант не выдержал и выскочил из танка разбираться. Наш Кулага подлетел к водителю, как молодой петух. Голосит: «Кто вам дал право задерживать танки, я прикажу столкнуть машины с дороги!». Тот отвечает: «Да ты, видно, лейтенант не нюхал пороху. Знаешь, что стоит на передовой один сухарь для солдата? Тебя бы за эту машину расстреляли». Как только 63-й танковый полк добрался до места, весь личный состав был построен на плацу. Митинг вели генерал-лейтенанты Катуков и Попель. К трибуне подошли еще четыре человека в гражданском. Оказалось, это делегация от вологодских колхозников, на средства которых были построены танки, поступившие в распоряжение солдат. Бойцы полка заверили колхозников, что их техника попала в надежные руки, и личный состав оправдает доверие народа.

    ДО КУРСКИХ БОЕВ

    В марте 1943 года объявили боевую тревогу. Команда «на марш»! После нескольких суток по железной дороге группа Вдовина добралась до вокзала в Курске. Замаскировав танки, отряд расположился у города Обоянь. По прибытию на место назначения все экипажи продолжали заниматься боевой подготовкой, выезжали на стрельбища, изучали уязвимые места немецких танков «Тигр», «Пантера», «Фердинанд». А 25 июня состоялся митинг, каждому танкисту вручили посылки. В них было печенье, носки, махорка в кисетах и папиросы. Это был подарок от саратовских рабочих. А рабочие эти – старики да подростки. В каждой посылке вложена трогательная записка. «Солдат или офицер, отец или брат, сын или жених, быстрее разгромите фашистов и скорее возвращайтесь домой». Митинг был очень бурный, ведь у каждого есть семья, которая осталась в тылу. Не считаясь со временем, работали эти люди, своим трудом снабжая многомиллионную армию продовольствием, обмундированием, боевой техникой и оружием. «Очень тесно связан тыл с фронтом, каждая такая посылка удваивала героизм и ненависть. Мы громили врага беспощадно!»

    КУРСКАЯ ДУГА

    «Наша танковая рота Т-70 стояла около небольшой деревни, строго замаскированная от воздушного наблюдения противника. Машины закопали в садах по самые башни, - вспоминает Петр Вдовин. - В ночь с 3 на 4 июля 1943 года поднялись по тревоге, выехали в лес и выкопали для себя небольшие землянки. Удивительно, откуда у человека берется столько сил и энергии для тяжелой физической работы в такой короткий срок». 5 июля на рассвете все вскочили на ноги от сильного гула артогня. Вся земля воспрянула, как от сильного землетрясения. На Курской дуге началась битва двух сильнейших армий мира.
    Утром 7-го июля командир роты назначает на разведку экипаж Петра Андреевича. Военные должны были узнать, есть ли кто в ближайшем селе. 242-я танковая бригада стояла в лесу в полной боевой готовности и ждала результатов разведки. «Не доезжая до села метров 200, высовываюсь из люка оценить ситуацию, - пишет Петр Вдовин. - В небе увидел 24 фашистских «Юнкерса». Наш танк в поле хорошая мишень для самолета и они начинают пикировать на нас. Мы закрыли люки и на предельной скорости начали маневрировать. По полю гоняли минут 30, кругом взрывы, пыль, дым. Но от прямого попадания увернулись. Во время бомбежки в лес заехать было нельзя, тогда немцы бы обнаружили нашу бригаду. Мы ответили бы за это как трусы». Через некоторое время отряд Вдовина получил приказ в составе нескольких рот занять село. Бой длился до вечера. Потери были с обеих сторон, горели и танки, и село. Когда группа подъехала на назначенный участок, солдаты сделали окопы для танков. Но отсидеться в яме долго не удалось.
    «9 июля, как только рассвело, пошли на нас самолеты различных марок, волна за волной. Начался кромешный ад, - вспоминает Петр Андреевич. - Горели воздух и земля, все горело. Мы вели огонь то схода, то останавливаясь. Так прошел целый день». Упорные бои продолжились и 10 июля. Немцы применили сверхтяжелые танки «Тигры», «Пантеры», «Фердинанды». Советские машины, вооруженные 45 и 76 мм пушками не пробивали их в лоб. Танкистам приходилось постоянно маневрировать, чтобы угодить врагу в борт. 12 июля наступление немцев было подавлено по всему фронту на рубеже «Зоринских дворов». Вечером того же дня по обе стороны белгородского шоссе советские войска перешли в атаку, где Петр Вдовин был ранен осколком снаряда в правую руку. Его отряд продолжал наступать и под городом Сумы встал на переформирование. Здесь Петр Андреевич прошел переподготовку на механика-водителя танка Т-34. «Экипаж сформировался из четырех человек, - пишет Вдовин. - В боях понимали друг друга с полуслова…»

    БОЕВАЯ ЖИЗНЬ ЭКИПАЖА Т-34

    В декабре 1943 года вновь сформированный 31-й танковый корпус был переброшен за Днепр. «Мы остановились в населенном пункте Погребище,- вспоминает Петр Вдовин. - Видели следы наступления 1-й гвардейской танковой армии Катукова. На улицах, в кюветах и огородах лежали сотни тел немецких солдат и офицеров. Большинство из них в одном нижнем белье. Танки ворвались ночью, поэтому фашисты повыскакивали в чем мать родила».Экипаж Петра Вдовина продолжил преследовать отступающие немецкие войска, под Винницей пришлось принять серьезный бой. В конце января 1944-го был дан приказ отойти в населенный пункт Селище. В тылах корпуса танки заправились горючим и боеприпасами, солдаты получили сухой паек. «С питанием было непросто, - пишет Вдовин. – Деньги у нас были не всегда, но в расход пустить их было некогда».
    Опять команда на марш. Очередной бой экипаж Вдовина принял в начале февраля 1944 года восточнее Винницы. Из пушек и пулеметов вели огонь по наступающим немцам, которые пробивались на выручку окруженной группировке под Корсунь-Шевченковском. Рано начавшаяся на Украине оттепель и весенняя распутица затрудняли манёвр войск, подвоз материальных средств и использование авиацией грунтовых аэродромов. После десятков сожженных танков и сотен подстреленных пехотинцев, немцы ослабили свои атаки. Экипаж Петра Вдовина успел занять очень выгодную позицию для обороны, из-за чего удалось избежать потерь. «В один из дней в нашем тылу загремело тысячеголосое «ура». Оказалось, немцы попытались прорваться в наш тыл, - рассказывает на страницах дневника Петр Вдовин. - Наш танк в составе взвода на большой скорости направился в сторону леса. Из лощины вылезла лавина немцев. Мы на скорости врезались в гущу фашистов, начали давить их гусеницами и косить из пулеметов. В этом адском котле кипели тысячи немцев, редкие цепи наших автоматчиков просто не успевали их бить. Бой продолжался до темноты. А на рассвете выловили из леса несколько десятков немцев, среди них был какой-то большой начальник. Наш пехотинец отвел его на командный пункт, где были командир корпуса и генерал пехотных войск. Лейтенант вернулся один и бросил мне в люк заячью шубу. «На тебе танкист, генеральскую доху». Остальных немцев расстреляли на опушке. Одного на себя взял наш башнер Вася Жиляков, узнал в фашисте односельчанина. Видно с немцами и власовцы были. Жиляков спросил: «Володя, зачем ты немецкую шкуру одел, Родину продал». Тот лишь опустил голову. Жиляков вынул пистолет и выстрелил в упор ему в голову. «Хай, служит Гитлеру, гадюка».

    В марте 1944-го в составе взвода экипаж Петра Вдовина назначили в разведку в населенный пункт Медведицы. Немцы подпустили советские войска поближе и открыли по ним ураганный огонь. «По нашему танку первая болванка ударила по пушке, ствол отрезало как ножом, - вспоминает Петр Вдовин. - Нас немного оглушило, мотор заглох от сильного удара, в танке дым. Только я хотел нажать на пусковую кнопку, чтобы завести мотор, в это время получили второй удар в заднюю часть борта. Мотор был выведен из строя, и нам не оставалось ничего, как покинуть боевую машину. Бог миловал, и весь экипаж вернулся живым. Но на командный пункт пришло очень мало танкистов, большинство погибли и сгорели заживо». Весь уцелевший личный состав получил задание следовать на пункт назначения корпуса в район Изяслава. Оттуда переехали в Кременец на формировку, где получили награды за Корсунь-Шевченскую операцию. Лейтенант – орден Отечественной войны 2 степени, а мы трое ордена Славы 3 степени и денежное вознаграждение за два уничтоженных немецких танка. Лейтенант и я по 1000 рублей, башнер и радист по 500. Деньги пустили в общий котел экипажа». В Кременце боевой экипаж разъединили. Когда прибывают новые танки с молодым экипажем, которые не участвовали в боях, то уже обстрелянных бойцов всегда подсаживают к молодым. «Я попал в экипаж лейтенанта Попова вместо выбывшего по ранению механика Субботина, - вспоминает Вдовин. - С ним участвовал в июльских боях близ города Броды, где было окружено 8 немецких дивизий. После освобождения Золочева продолжали гнать немцев с нашей земли. Вскоре перешли границу Польши».

    20 августа 1944 года в районе польского города Патцанув отряд нашего героя занял одно из сел и выехал дальше. Но за селом танкистов ждала засада. Немецкие танки, замаскированные в ямах открыли шквальный огонь. «В этой обстановке было трудно понять, где и сколько немецких танков, - описывает тот бой Вдовин. - Когда разобрались, оказалось, что мы заехали в одну хату, и она повисла на башне. А потом развалилась по бревнышкам. В этом бою был глупо ранен наш командир. Перед этим нам пришлось утюжить немецкую пехоту, и гусеницы были забиты их потрохами. В танке стояла отвратительная вонища. Лейтенант открыл люк и высунулся наружу, вдохнуть свежего воздуха. Шальной осколок попал ему в грудь. Пробило легкие. Дышит тяжело, при разговоре гундосит через нос. Хорошо, что санитары вовремя подоспели». После ранения Попова экипаж принял молодой лейтенант Пашков. С ним нашему герою довелось повоевать всего несколько дней. В очередном бою Пашков был ранен в голову, и его отправили в другое подразделение. Через несколько дней Петр Вдовин был определен в новый экипаж под командованием лейтенанта Василия Шлыкова. Новый танк имел усиленную броню, усовершенствованную пушку, ствол 6-метровой длины и мог бить прямой наводкой на расстояние до километра. «Ломая оборону и заслоны немцев, продвигались вперед, - пишет Вдовин. - Достигли берега реки Вислы. Через нее велась артиллерийская дуэль. В эти дни я был принят кандидатом, а через полгода в феврале 1945-го членом компартии, как отличившийся в боях».
    Отряд Вдовина стал готовиться к переправе. Танковые батальоны подъехали к берегу. Форсирование реки началось поздно вечером, чтобы танки не засветились перед врагом. Но стоило паромам дойти до середины реки, немец открыл бешеный огонь из тяжелой артиллерии. «Когда подошла наша очередь, я на малом газу загнал танк, вокруг него устроились наши автоматчики, - повествует Вдовин. - Плаваю я не плохо, но разделся до трусов и открыл люк. Всякое может случиться, а в полном обмундировании пойдешь, как топор в воду. Как и передние танки, на середине реки оказались под обстрелом. Справа и слева от нас было очень жарко, вся Висла кипела. Но до соседнего берега удалось добраться без потерь». Через пару часов в наушниках танковых шлемов раздался четкий голос – «буря, - буря – буря» - сигнал, которого ждали с волнением и нетерпением. Моторы танков уже были заведены, поэтому на большой скорости они устремились ВПЕРЕД. На советских солдат моментально обрушилась лавина артогня. С боем, но быстро, солдаты продвинулись на 3 километра. Подсчет потерь оказался неутешительным. Из всего батальона уцелел лишь танк Вдовина. Под вечер командир машины дал приказ переехать в другую лощину, вокруг танка стали разрываться тяжелые снаряды. Петр Вдовин завел машину и тронулся в указанном направлении. Но уже через 100 метров в лобовую часть танка ударила болванка. Пробило правый топливный бак, и танк загорелся. «Я еще раз попробовал открыть люк механика, но он не поддавался. Его еще днем заклинило попаданием немецкого снаряда,- описывает те события Вдовин. - Пришлось мне пролезать через боеукладку к башне и выброситься наружу. Хотел подняться к башне, но оттуда уже карабкался наш радист, и упал возле танка. Правое плечо его было изрешечено. Оторвал рукав комбинезона, гимнастерку, нательную рубашку, кое-как перевязал ими рану на плече. Дальше, как было приказано: в случае потери танка – добираться до берега Вислы, с собой взять раненых, оружие. Нам всем экипажем удалось добраться до берега, где находился комбат Дрыгайло и несколько танкистов. Большинство, конечно, погибли. На берегу с танкистами лежала одна девушка, раненая в живот. Имя мне ее запомнилось – Анна. Оказывается, она воевала в одном из танков в нашем батальоне. На поле боя, под бешенным огнем противника, она перевязывала раненых, как автоматчиков, так и танкистов. Геройская санитарка… Как ее судьба дальше сложилась неизвестно. Честь и слава таким людям». Под покровом темноты танкисты переправились к своим подразделениям. На первую лодку комбат отправил раненую сестру Аню, которую занесли на плащ-палатке. Лодка была с пробоинами, поэтому «гребцы» взяли с собой несколько немецких касок, чтобы вычерпывать воду. Через реку солдаты переправились благополучно, раненую сестру Аню сдали санитарам. В эту же ночь пришел приказ направить подразделение Петра Вдовина в другое место. Ехали всю ночь, утром по мосту миновали через Вислу в районе Сандомира и сходу вступили в бой.

    ДУКЕЛЬСКИЙ ПЕРЕВАЛ

    После боев при форсировании Вислы, на Сандомирском плацдарме и Карпатах подразделение Вдовина отдыхало и формировалось в Польше. Танки, которых осталось мало, хорошо замаскировали, а сами солдаты жили в частных домах. «Хозяин дома 40-леьний Генрих все расспрашивал нас о России, о колхозах, - пишет в дневнике Петра Андреевич. - Мы рассказывали о жизни, политическом строе. Говорили, что нет у нас хозяев и помещиков, равноправие от руководителей до рядовых рабочих. Он все удивлялся, как же так можно жить. Поляки говорили, что боялись русских. Их пугали, что придут коммунисты и отберут у них все, будут грабить, убивать, насиловать». После упорных боев на Сандомирском плацдарме отряд Вдовина перебросили в Карпаты. В середине сентября 1944 года они достигли Дукельский перевал. Советские танки вступили в бой с хода, прорывали оборону противника. Нашего героя назначили механиком-регулировщиком роты. На стоянке он должен был проверять танки, устранять неисправности. А когда танки пойдут в атаку, сопровождать их вместе с пехотой. Непосредственным начальником Петра был танкотехник Николай Малахов. «В этих боях с нами участвовал Чехословацкий корпус, - вспоминает Петр Вдовин. – В районе населенного пункта Селява нам досталось не слабо. Немец бил с гор из тяжелой артиллерии. Мы поставили танк рядом с одним домом. Вдруг сильный оглушительный удар по башне. Я повернул голову и увидел, как лейтенант Дмитриев оседает на боеукладку. Глаза большие, красные, видимо от сильной боли. Мы с башнером бросились к нему, а у него на затылке отверстие палец просунуть можно. Орет бешеным голосом «Вдовин, быстрее вези меня в тыл, а то пристрелю». Я включаю предельную скорость, и через несколько минут подъезжаем к нашим тылам. На днище масла по щиколотки, манометр на ноле, сразу глушу мотор. Подошла санитарная машина, лейтенанта Дмитриева стали осторожно вытаскивать через башенный люк. В этот момент он три раза крикнул раздирающим голосом и затих навсегда…»

    ПРОРЫВ
    «Вот и настал час, который ждали с нетерпением каждый командир и солдат. На одном месте ждать и переживать хуже всего, а начатое дело нужно кончать, - пишет Петр Вдовин. – Накануне вечером мы узнали, что 12 января начнется прорыв. Уничтожать фашизм нужно окончательно и бесповоротно, в его собственной берлоге. Советская армия была для этого подготовлена и морально, и технически». В ночь на 12 января была объявлена боевая тревога. Танки быстро выстроились в походную колонну и двинулись к передовой линии. Ехали лесом. Вдруг все вокруг озарилось огнем. Это «Катюши» начали артподготовку. Вскоре танки доехали до артиллерийских позиций. Пушки стояли рядами, от самых тяжелых гаубиц до 45-ти миллиметровых. Между орудиями лежали огромные штабеля ящиков со снарядами. Была подготовлена немалая сила для прорыва. Метрах в 50 позади танков прямо на земле стояли ящики, чуть наклоненные в сторону немецких позиций. Их называли «Андрюши». «Когда пошли в атаку, то увидели воронки от «Андрюш», - пишет Вдовин. - 2-3 метра глубиной и 6-7 диаметром. А в болотистых местах и вовсе появлялись целые озера». Оборонительная немецкая линия была разгромлена – куски бревен и бетона от огневых точек, лоскуты немецких шинелей, руки, ноги, разбитые каски… Наши танки и пехота продвигались вглубь обороны немцев, и под вечер недобитые фрицы начали огрызаться. «Мы остановились для выяснения обстановки, - вспоминает Петр Вдовин. - Один танк выскочил на бугор и встал на открытое место, став легкой добычей фашистов. Его подбили тремя выстрелами болванок. В танке находился один лейтенант Осипов, его разорвало на несколько частей. Мне пришлось подавать его кусками через люк. Похоронили его на польской земле так же кусками…».
    13 января войска получили приказ о дальнейшем наступлении. Советские подразделения в день проходили по 40-50 километров, не обращая внимания на небольшие гарнизоны немцев в селах и городках. Наступление по Польше было стремительным. После освобождения Ченстохова наши войска перешли на немецкую территорию. Немцы в это время массово применяли против советских танков фаустпатроны. Оставляли смертников – фаустников на чердаках, под мостами, в любых местах, где можно спрятаться. «Немецкая армия была очень сильная, воевала умно. С нашей стороны были немалые потери, - пишет Вдовин. - Но долг каждого советского воина – разбить врага и непрошеного гостя там, откуда он пришел». В очередной раз вражеская пуля едва не настигла нашего героя в населенном пункте Лосен. Спрятавшись от бомбежки в сарае, Петр Вдовин, Николай Малахов и лейтенант Сергей Мурашов попали в засаду. Фашистские автоматчики вели огонь с чердака. «Мурашов упал замертво, а мы с Малаховым успели спрятаться за стеной, - пишет Петр Вдовин. - Вытащили пистолеты, приготовили гранаты. Через несколько минут на помощь пришла пехота. Раздались 2-3 взрыва гранат, и из сарая стали выходить с поднятыми руками 19 человекообразных фашистов. Я поднял пистолет, хотел пару из них уложить за Мурашова. Но пехотинцы удержали. Пленных трогать нельзя. Я даже психанул тогда. Мы с Малаховым вырыли могилу в саду, принесли матрац, одеяла, простыни. Постелили нашему помпотеху последнюю постель. Дали залп из пистолетов. Перед тем, как похоронить товарища, вытащили из его карманов документы, фотокарточки, адреса, зажигалку. В нагрудном кармане были часы, разбитые пулей. Она, видно, прошла прямо в сердце, потому что Мурашов упал, как подкошенный и не пошевельнулся ни разу. Он был холостой, но в Саратове его ждала любимая. Я написал ей о гибели. От нее получил три или четыре письма с просьбой написать подробно, как он погиб и как воевал. Она долго мне не верила…» После похорон боевые друзья отправились на КП батальона. Расстояние было около километра. Не доходя до КП метров 200-300, попали под бомбардировку. Немецкий самолет бросил бочку, из которой вылетело множество шариков - гранат. Танкистов спасла жидкая грязь. Падая, бомбы утопали в ней и теряли свою силу. Смерть вновь обошла стороной Петра Вдовина. Далее батальон нашего героя поочередно занимал немецкие города: Штрагау, Оппельн, Козель, Нейштад, Глейвиц, Гинденбург, Ратибор и др. Самыми яростными оказались бои при форсировании реки Одер и окружении в Бреслау. Немец никак не хотел отступать или сдаваться. Грызся за каждый метр земли. Когда советские войска перешли границу Германии, все гражданское население уходило на запад с отступающей немецкой армией. В домах и квартирах было видно, что народ сильно торопился. Оставляли хозяйство, бросали упакованные ящики с посудой, одеждой, мебелью. Население Германии было сильно напугано фашистской пропагандой. Им вдалбливали, что если придут коммунисты, то грядет полное истребление немецкого народа. «Мы для них были коммунисты – варвары и бандиты, - вспоминает Вдовин. - В этом убедились, догоняя отстающие колонны населения. Они были смертельно напуганы, девушки и молодые женщины переодевались в старушечьи платья, платки из лохмотьев, прикидывались больными. Но болезнь у них была одна – страх перед русскими. Наше командование и политработники вели с ними беседы. Убеждали, что русская армия и коммунисты не причинят вреда, а вот фашизм – враг человечества».
    «Конечно, на немецкой земле были грубости и нарушения армейских порядков, - вспоминает Петр Вдовин. - Некоторые мстили за своих родных, которых немцы расстреливали, вешали и мучили. Война без этого не бывает. А танки шли и шли, только вперед. При взятии города Гинденбург в Силезии из одной фабрики высыпали молодые женщины. Русские, украинки, белоруски… Они были насильно увезены, как рабочий скот, из своих родных мест в фашистскую неволю. Девушки бросались под гусеницы, со слезами встречая своих освободителей. Некоторые упрекали, почему мы долго их не освобождали. Хозяева разбежались, а они ждали Красную армию с нетерпением». При взятии Гинденбурга был убит комбриг Вдовина. А танки шли к границе с Чехословакией. Овладели городом Ратибор. Жесточайшими боями взяли Опаву и Прагу. Освобождением столицы Чехословакии для нашего героя закончился боевой путь Великой Отечественной войны. «Наш 2-й танковый батальон находился в лесу под Прагой, когда объявили конец войне, - пишет Петр Андреевич. - Что тут началось! Это торжество описать невозможно. Наш комбат, майор Кузьмин, дал распоряжение выдать каждому по 150 граммов спирта. Но сказал, что больше не ждите, мол, у самих во фляжках еще имеется. И сразу предупредил, что дисциплина должна остаться как всегда. Радостные слезы, скорбь о погибших товарищах, стрельба из автоматов и пистолетов. КОНЕЦ ВОЙНЕ…»

    Маленькие эпизоды

    «Во время Великой Отечественной войны прошли мы многие километры пути, - пишет Петр Вдовин. - Много боев крупных и малых, и все с потерями, сколько крови пролилось… За давностью времени многое забылось, но основное, все же не сотрется из памяти, осталось до конца светлых дней»

    «28 марта 1945 года в Германии заметили оставленную немецкую автомашину на свободной территории. Нам захотелось отбуксировать ее в наше подразделение. Зам.потех батальона старший лейтенат Воробчук, командир хозвзвода лейтенант Косоруков и я, взяли машину, поехали за трофеем. На территории Германии линии фронта вообще не было. Где наши, а где раздробленные осколки немецких частей, трудно было разобрать. Едем за машиной. Воробчук стоит на крыле, направляет шофера, как и где лучше проехать. Мы с Косоруковым стоим в кузове, смотрим на немецкую машину, думаем, подбита или на ходу. От машины, к западу, метрах в 200-300, лесок. Не доезжая метров 100, сзади нашей машины столб земли и пыли! Тут же, через несколько секунд, еще взрыв, метрах в 50 от машины. Мы поняли, что из леска, бьет по нам немецкая пушка. Пока мы разворачивались, третий снаряд попал под радиатор нашей машины. Воробчук не вредим, я тоже, а вот Косорукову взрывной волной залепило глаза песком. Он закрыл глаза руками, и кричит: «нет моих глаз». Я быстро стащил его с кузова, Воробчук приказал вести его в медсанбат, а сам остался выяснять, что с нашим шофером. Около четырех километров до медсанбата, я его вел, он скрипит зубами, кричит: «что я буду делать слепым». Сколько проклятий послал фашистам. Я все его успокаивал, говорил, что врачи все сделают, и будешь ты как все здоровые люди. Привел, сдал в медсанбат и пошел докладывать командованию. А наш непосредственный начальник был инженер-капитан Рафальский. Мы сходили с ним в медсанбат навестить Косорукова. Врачи сказали, что постараются сделать все, должен видеть. А вот шофер был убит…»

    «Германия. Наша танковая рота с десантниками на броне пошла в атаку. Ворвались в село, подавили несколько огневых точек, автоматчики слезли с брони и стали прочесывать дома. Вдруг из подвала дома, где остановился наш танк, выходит автоматчик, а за спиной узел, завернутый в простыню, чуть не больше себя. Как только он отошел от дома, с чердака раздалась короткая автоматная очередь. Солдат со своим узлом споткнулся и упал. Ком.танка Кузнецов крикнул: «Гад, тряпочник, туда тебе и дорога. Люди воюют, а он тряпки собирает». Мы немного отъехали, один выстрел осколочным снарядом по чердаку, и все было кончено. Были и такие солдаты».


    Из наградных листов министерства обороны СССР

    1. Механик-водитель, старшина Вдовин, будучи в боях с 13 по 19 февраля 1944 года в районе Жиженцы, Октябрь, Лысянка, Чесновка в экипаже мл.лейтенанта Кузнецова, показал исключительную отвагу и бесстрашие на своей машине, врезавшись в боевые порядки пехоты противника. Он гусеницами беспощадно уничтожал огневые средства и живую силу противника. В этих боях их экипаж уничтожил один тяжелый танк Т-6 и до 80 солдат и офицеров противника. Вдовин достоин правительственной награды ордена Славы 3-ст.
    Командир 2-го танкового батальона 237 танковой бригады ст. лейтенант Моршев. 24 февраля 1944г.

    2. Форсировав реку Вислу 9 августа 1944 года в районе Бассоня, под ураганным минометным и пулеметным огнем, будучи в экипаже гв.мл.лейтенанта Шлыкова, механик-водитель старшина Вдовин замаскировал танк в кустах, откуда вел непрерывные наблюдения и засекал огневые точки противника. Когда был подан сигнал в атаку на Торлув, экипаж маневрируя на поле боя, открыл губительный огонь из танка, поражая засеченные огневые точки противника и израсходовал при этом весь боекомплект. В этом бою экипаж уничтожил: орудий разного калибра – 3, крупнокалиберных пулемета – 2, пулеметных точек – 2, повозок с боеприпасами -2, разбил 2 блиндажа, подбил самоходную пушку «Фердинанд». Кроме того, огнем из пулемета уничтожил до 40 солдат и офицеров противника. Экипаж действовал слаженно. Старшина Вдовин достоин правительственной награды ордена «Красная Звезда».
    Командир 2-го т. батальона 237 т.бр. капитан Шкода.14 августа 1944г.

    3. В боях при прорыве обороны противника в трудных условиях горно-лесистой местности в районе Рудавка-Рымановска, Таракановка, механик-регулировщик старшина Вдовин проявил отвагу и мужество под обстрелом вражеской артиллерии. Он восстановил подбитую машину, а за тем вышел из строя механик-водитель другой машины. Он его заменил – ходил в атаку на деревню Тарановка. По узким проходам, искусно маневрируя, с боем провел машину в деревню, по пути раздавил пулеметную точку. В ходе боев его машина получила повреждения, и вышел из строя командир. Старшина Вдовин увел ее в укрытие и восстановил неисправность. За мужество и отвагу старшина Вдовин достоин правительственной награды медали «За Отвагу».
    Командир 2-го т.б-на 237 т.бр. Майор Сырников. 24 сентября 1944г.

    4. Механик-регулировщик старшина Вдовин, не считаясь ни с чем, день и ночь ремонтировал танки своей роты, готовя их к маршу. Он обеспечил участие всех танков своей роты в боях на плацдарме реки Одер. Во время маршев и боев батальона от Одера – постоянно находился в боевых порядках роты. На месте устранял каждую неисправность машины, не ожидая прекращения автоматно-минометного огня противника. Всего произвел до 25 тех.ремонтов танков, проявил при этом исключительную смелость и выдержку. За смелость и мужество достоин правительственной награды ордена «Отечественная война» 2-й ст.
    Ком.2т.б-на майор Кузьмин.

    5.Во время боев батальона от Вислы до Силезии работал в качестве танко-механика роты, постоянно находился в боевых порядках танков, рискуя своей жизнью произвел до 40 ремонтов танков. Хорошо зная технику, вернул в строй 6 танков на передовой линии, не отрывая их от выполнения боевой задачи и не прибегая к ремонтным средствам батальона. Эвакуировал с поля боя под артминометным огнем противника 8 танков. За мужество и отвагу, проявленные в боях, достоин правительственной награды ордена «Отечественной войны» 2-ст.
    Ком.2т.б-на майор Кузьмин.

  7. #7
    Senior Member
    Регистрация
    22.09.2008
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,597

    По умолчанию Воспоминания о войне - собрала Гаршина Алёна Валерьевна

    «Воспоминания о войне», собранные в с. Воронково Рыбницкого района Приднестровской молдавской республики, собрала Гаршина Алёна Валерьевна

    Моя работа началась с обычных бесед о Великой отечественной войне с людьми пожилого возраста, а затем у меня появилась задумка оформить их воспоминания, чтобы осталась память об этих замечательных людях, их пережитом прошлом. Вспоминая о тех страшных событиях, они волновались, плакали, но было очень приятно, что старушки сами хотели рассказать о том, что пережили.
    Материалы собраны в Молдове, в Приднестровье, Рыбницкий район, село Воронково.
    Во время войны это была Молдавская ССР, название района и села остались прежними.
    Конечно, село очень изменилось со времен войны (по рассказам очевидцев), осталось мало свидетелей тех страшных событий, непосредственных участников войны уже никого нет в живых. Рассказчиками здесь выступают вдовы участников и свидетели военных лет.
    Булат Парасковия Григорьевна, 1925 года рождения.
    В войну моя семья жила в тылу, здесь, в Воронково. Копали траншеи, ездили на работу на подводах, так как машин не было. Когда начиналась бомбёжка, мы «как мухи разлетались по полю».
    Наш дом был недалеко от железной дороги. Когда немцы отступали, они взрывали эшелоны, от этого в домах стёкла вылетали.
    Одна моя подруга чудом спаслась во время одной такой бомбёжки, но была ранена и прожила недолго. Было это так: на их дом упала бомба, всю семью убило, а её взрывной волной подбросило. Она тяжело умирала, долго.
    Немцы в нашем селе 4 года были - от начала войны и до конца. Когда они пришли, мне 16 лет было, а когда война закончилась- 20.. мы батрачили на немцев и румын.
    Но молодость брала своё: когда слышали в Премарии музыку, то убегали с работы на танцы, тайком. Если бы немцы или румынские старосты узнали об этом, то убили бы нас. Но мы тогда не понимали этого, что ли…
    Однажды работали в саду, прилетел советский самолёт, мы все гурьбой побежали смотреть…
    Помню, когда немцы отступали, случай был один: на носилках несли раненого немецкого солдата, занесли к нам на огород и убили его там, а тело сбросили в лукницу ( так называлась яма, где хранили глину).
    Одну еврейку Фаню, соседку нашу, румыны повесили на сливе во дворе её дома, а потом тело сняли и в огороде закопали. Другую еврейку в Днестре утопили. У нас в селе тогда много евреев погибло. Три пожилые еврейки прятались от немцев в кукурузе. Приходили только ночью поесть к нам.
    У моей тётки Параски прятался русский солдат в яме для картошки. Полгода он там жил. Тётка моя только ночью ему еду и воду носила. После войны солдат этот тётку мою мамой называл. Приезжал с семьёй в гости к ней каждое лето.
    Были частые бомбёжки. Во время бомбёжек наша семья и соседа Саввы Малиновского прятались в яме у дяди Саввы. Боялись очень… У этого дяди Саввы два сына на фронте были, они вернулись домой, а он сам ушел на фронт в 43-м и погиб.
    В конце войны в 1944 году пришли наши, собрали всех молодых парней, не обученных ничему, и забрали на фронт. Очень мало ребят вернулось домой в 1945 году.
    Мой брат Афанасий погиб в Венгрии 31января в 1945 году, 19 лет ему было. Мать и сестрёнка моя, да и я тоже, чуть с ума не сошли, когда похоронку получили. Он единственный мужчина в доме был. Отец наш в 1933 году умер от воспаления лёгких.
    У нас в сарае была корова, немцы ей вывели оттуда и поставили своих лошадей в наш сарай, но мы ничего не могли сказать, потому что нас бы расстреляли.
    Многие из жителей села тогда, помню, на сторону немцев перешли, все их осуждали , но не громогласно, а шёпотом, между собой, потому что боялись очень.
    Немцы забирали у нас еду, прямо в дом заходили и забирали, мы всё отдавали, да нас и не спрашивал никто…
    А ещё помню случай, когда пришли наши солдаты, то забрали у нас овцу, у соседа корову, потому что есть им нечего было, но мы своим с радостью отдавали….
    Вообще тогда всё по-другому было, не так как сейчас. У нас другие интересы были: как не погибнуть, как честь девичью сберечь. А после войны мы работали много- колхоз поднимали. Учиться времени не было. Это вы сейчас грамотные, а нам тогда не до учёбы было: прожить бы да прокормиться…
    Старушка эта щупленькая, добрая, всё время останавливала свой рассказ вопросом, не устала ли я писать, не хочу ли я чаю или поест, а глаза у неё всё время на мокром месте были. А когда я уходила, она сказала: « Спасибо, детонька, что помните нас, стариков, такое время сейчас, не многие ко мне заходят, а уж о войне никто меня из местных никогда не спрашивал». А я шла и думала о том, как им молодым туго пришлось тогда, ведь война-то не один день и даже не один год была, а им жить хотелось, любить, танцевать, веселиться…

    Костомаха Нина Григорьевна, 1929 года рождения.
    Когда война была, мне всего 13 лет было. В селе мужчин не было, только одни старики, дети и девушки- подростки. Даже женщин молодых мало было - на фронт ушли.
    Помню, как мы огороды на себе пахали, вместо лошадей в бороны впрягались. Лошадей не было, потому что наши солдаты всех при отступлении забрали. Одевали через плечо ремень, к нему цепляли борону. Целый день бороновали за 200 граммов хлеба. Хлеб этот выдавали только вечером. Целый день мы голодные работали. Я 100 граммов сама съедала, а остальное маме несла.
    Там, где сейчас Нинка живёт, в войну румынская кухня была. А мы, дети, шли туда с кувшинами и кружками и просили у них еду. Иногда давали нам остатки, а иногда - помои. Помоют кастрюли, а эту воду нам отдадут. Мы её болтушкой называли.
    Помню, как русские вернулись в 1945 году. Шли пешком, ехали на машинах, на лошадях, везли орудия.
    На чердаке у одной женщины прятался немецкий солдат, не она его прятала, сначала она даже не знала, что он там. А потом, когда заметила, рассказала русским солдатам, они сняли его оттуда и убили.
    Жалко мне тогда было наших солдат. И сейчас слёзы наворачиваются, когда их вспоминаю: обувка на них была рваная, ноги в ранах. А снегу тогда по колено было, 26 марта 1944 года это было. Нельзя такой день забыть!
    У соседки нашей тёти Домцы раненые солдаты дома были. Их у неё лечили.
    У Зины, другой соседки, в саду одного раненого солдата похоронили, потом его останки перенесли в братскую могилу за селом. Там много их, родненьких похоронено, больше 100 человек. Все солдатики чужие были : русские, украинцы - не из нашего села.
    Мать наша в войну в колхозе работала, нас троих детей поднимала.
    А ещё помню, как к нам, девчатам, румыны приставали. Заставляли с ними танцевать. Так я лицо специально сажей вымазывала, а на голову марлей платочек повязывала. А марлевый потому, что обычных платков у нас не было. Марлю соседке с фронта муж прислал, а она нам её продала за еду. Потому что девушки тогда без головного убора не ходили - стыдно было. Обуви у нас тоже не было. Мы босиком на танцы бегали. А музыка на танцах - скрипка, балалайка, гитара. Мы с поля вернёмся, болтушки наедимся, а иногда и на пустой желудок, и босиком в клуб на танцы бежим… Даже я умела на гитаре играть, парень один научил. Голодные мы были, раздетые, но молодость своё брала, хотелось веселиться.
    А после войны в 1947 году я замуж вышла. Туфли у меня были с мотыльком (мама обменяла на краденый макух), платье в цветочек, венок из козлиного лоя, фата из марли. Но такая счастливая была, что замуж выхожу. Нынешним невестам и не снились такие наряды. Сейчас выходят замуж, как принцессы, в красивых платьях, мы тогда даже и не мечтали о таком. Эх, разве сравнится то время с теперешним.
    А ещё помню, как мой брат пострадал от румынской нагайки. Получил 25 ударов по шее за то, что шёл по улице и пел русскую песню. Еле оклемался потом.
    Мой муж Костомаха Илья Алексеевич 1924 года рождения тоже был участником войны. К сожалению, он умер в 2000 году, но я кое- что помню из его рассказов.
    На фронте он был радиотелеграфистом в деревне Кишевары. Забрали его на фронт в 1943 году. За время, которое он воевал, даже не разу не был ранен - повезло ему. Вернулся он с фронта в 1945 году, но не сразу после победы, а ещё немного послужил. Во время войны он освобождал Европу: Румынию, Венгрию, Австрию… Он всегда рассказывал о войне, но мы тогда, к сожалении, ничего не записали, а сейчас уже многое стёрлось из памяти. У него наград много осталось, медалей, и орден Великой отечественной войны есть.
    А тебе, дочка, спасибо, что такое большое дело делаешь - память сохраняешь.

    Лупол Надежда Степановна, 1932 года рождения. Как-то во время бомбёжки я с мамой прятались в окопе, помню это хорошо, я тогда маленькая была, лет 9- 10, но это хорошо запомнила, окоп этот похож был на яму, там был столик деревянный, на нём стояли свечки, икона. Мы там молились богу, а потом ужинали, картошку в мундире ели, спали на самодельном топчане из досок, некоторые там сидя спали. В этой яме много людей было, и прятались мы там частенько.
    Солдат раненых русских помню, всё время воды просили, а один был сильно ранен, ему воды нельзя было пить, но он так меня просил, я ему немного дала, маленький глоточек, никто этого не видел.

    Вот такие у них нехитрые истории, у людей этих. Самое главное, что мне хотелось сделать - это обнять их, таких хрупких и стареньких, и сказать им спасибо за то, что мы живём. Да сейчас многое изменилось, но подвиг их неоценим в веках!!! Но они даже не осознают того, что совершили огромный подвиг, они просто живут, тихо и незаметно. А наше дело - помнить о них и благодарить их вечно, и в сердцах своих, и помощью посильной. Спасибо Вам, дорогие наши старики!!!

  8. #8
    Senior Member
    Регистрация
    22.09.2008
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    3,597

    По умолчанию Русские Ожги – начало его пути

    Русские Ожги – начало его пути

    Наверное, не так уж много найдется людей, близко знающих героев – Героев Советского Союза. У меня была такая счастливая встреча с Героем Советского Союза Георгием Томиловским. Об этом событии напоминает фотография, которую я гордо показываю детям и внукам. Но у меня это была единственная встреча, а сестры Юлия Михайловна Тюрина из Волипельги и Нина Михайловна Терешина близко знакомы с нашим земляком, Героем Советского Союза Григорием Петровичем Евдокимовым. Их связывает полувековая дружба.
    - Мы с детства жили рядом – окно в окно. Хорошо знали его родителей. Отец Петр Осипович – строгий, с окладистой седой бородой. Мы знали, что дед Петрован – отец Героя Советского Союза. Мы, ребятишки, звали его дедушко Петрованко. А жену его по-деревенски все называли бабушка Петрованиха. Она была женщина простая, сердечная. Мы раньше тимуровцами были, ходили помогали, дрова пилили. Нам дают деньги, а мы плату не берем. Очень бабушка Петрованиха угостить хотела нас пряниками… Фотографии сына показывала. Мы очень ждали встречи с ним. Григорий Петрович приезжал каждое лето: «Я весь год живу ожиданием, что поеду на родину». Как-то мы с ним и его сестрами Ефалией и Нюрой пошли за малиной. Сестры малину собирают, а мы от него не отходим, все спрашиваем. Так и вернулись домой без малины.
    Мы с семьей Евдокимовых не просто хорошие соседи были, но и родней стали. Мамин брат женился на сестре Ефалии, а папина сестра вышла замуж за брата Григория – Семена Петровича. А недавно и дети наши породнились: наш Алеша женился на Марине, у которой прабабушка была двоюродной сестрой Григорию Петровичу. Так что все у нас переплелось тесно.
    Судьба была к Евдокимову благосклонна. Видно, был у него свой ангел-хранитель и не раз он его спасал. Он мог погибнуть еще в раннем детстве, когда с большими ребятами увязался кататься на ледяных горках в Котье. Вечером все разошлись, и он отправился домой. Да сил не хватило у шестилетнего ребенка, устал и уснул. Так бы и замерз на дороге. Но судьба послала ему спасение: ехал наш дед Иван Прокопьевич и подобрал его. И на войне его ангел хранил: 300 вылетов за линию фронта, не раз его самолет возвращался с пробоинами сквозными. А ведь из всех испытаний вышел живым. На войне его не ранили, так в мирной жизни чуть не убили. Как-то гулял во дворе и увидел, как кто-то пытается открыть соседский гараж. Не прошел мимо. А они на него с ножами… Тут дворник вышел, закричал и спугнул. И как раз мимо проезжала машина скорой помощи, забрали истекающего кровью Героя. На его теле было 28 ран, но спасли.
    Григорию Петровичу сейчас 91 год. Живет он в Санкт-Петербурге. После войны служил до 1966 года. Окончил Военную воздушную академию. Был одним из военных консультантов во время съемок фильма «Хроника пикирующего бомбардировщика».
    Теперь он остался один, жена Раиса Александровна умерла. Дети рядом, но и они уже на пенсии. Сын пошел по стопам отца, он летчик, а дочь окончила институт культуры. Григорий Петрович часто вспоминает родные края, звонит. Поздравляет с праздниками. С волнением вспоминает юбилейные мероприятия к 60-летию Победы. Прием у Президента Удмуртии, встречу с учащимися педагогического колледжа, где он учился перед войной. Но все-таки самой памятной для него стала встреча в родной деревне. Сюда он всегда приезжает после посещения кладбища. И в этот раз земляки приготовили ему волнительную встречу. Транспарант на всю улицу, живой коридор. Позже Григорий Петрович вспоминал: «Я на приеме у Президента так не волновался, как здесь». Походил он по деревне, посмотрел на то место, где был их дом. Сейчас там только черемуха осталась. И как всегда к нему много вопросов. Выросли новые поколения. Для них он – живая легенда.
    Указом Президиума Верховного Совета ССР от 18 августа 1945 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные при этом мужество и героизм Г.П.Евдокимову присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда. У Григория Петровича много наград, но, отправляясь по делам, в аптеку, он надевает только Золотую Звезду. Как-то одна женщина долго смотрела на него, а потом решилась подойти: «Можно я потрогаю медаль? Она настоящая?» На такие вопросы наш герой только улыбается. Как не настоящая? Самая настоящая. Подвигом воинским заслуженная. За его плечами более 300 успешных вылетов, уничтожено 15 самолетов противника, взорвано 6 складов с горючим и боеприпасами, 135 вагонов, 10 цистерн с горючим, до 180 автомашин с живой силой… В большой Победе есть и вклад паренька из маленькой деревеньки Русские Ожги, откуда началась его большая дорога. Россия издавна полнится и славится глубинкой.

    Подготовила Надежда ШИРОКИХ

  9. #9
    Senior Member
    Регистрация
    18.04.2010
    Сообщений
    196

    По умолчанию Женщина на войне.

    Автор: Микенин Влад,13лет, Россия, Республика Хакасия,
    г. Черногорск, МОУ «Средняя общеобразовательная школа №19 с углублённым изучением отдельных предметов»
    Руководитель: Карасёва Наталья Михайловна, учитель русского языка и литературы.


    Женщина на войне.

    Памяти моей
    бабушки, Ваккер Ольге Эмильяновне,
    посвящается…


    Эту историю мне поведала мама. От ее имени я пишу этот рассказ.
    Скоро год, как тебя, моя родная бабулечка Олечка, нет с нами. Но я всегда буду любить и помнить тебя. Маленькую, хрупкую старушку, всегда за всех переживающую, очень щедрую и добрую. Помню, как сидела на твоих мягких коленях, а ты обнимала меня своими натруженными, шершавыми ладонями и говорила, говорила, говорила…
    Ты рассказывала о той страшной войне, и в этих словах было столько боли и отчаяния, что я, совсем еще малышка понимала, что война – это ужасная, беспощадная штука, и ее нужно очень бояться.
    Почти всю жизнь ты прожила одна, потому что война забрала у тебя мужа, и с двумя маленькими детишками осталась совсем одна, в глухой сибирской деревушке. Я помню, как ты рассказывала, что за одну ночь у вас не стало ни одного мужчины в деревне: кого-то забрали на войну, кого-то в трудовую армию, многих расстреляли, потому, что они были немцами и поляками, ну и что, сто советскими, никого этот факт не интересовал. Твоим близким повезло больше – их забрали на фронт. И начались мучительно длинные дни и ночи от одного письма с фронта до другого. Письма шли медленно и очень редко. Но у вас была своя армия. Нужно было трудиться. Все для фронта, все для Победы! Твои дочка и сын почти всегда просили кушать, летом еще было ничего, потому что в лесу, рядом с деревней, были грибы и ягоды. А осенью и зимой вы в поле собирали мокрую, замерзшую картошку, ее варили и ели. Помню твои большие глаза, полные слез и горечи, когда ты об этом говорила! Потому что ничем не могла помочь своим деткам, сама была голодна.
    В первую зиму умерло много народа в деревне от голода. Затем стало легче. Все чаще стали звучать из репродуктора слова о победах наших войск. А вестей с фронта было все меньше и меньше. Многим приходили похоронки, а у тебя была надежда, на встречу. И ты ждала. И работала, на своих хрупких плечах несла все тяготы и невзгоды этой жестокой войны. Хорошо помню, как ты рассказывала про одну переселенку с детьми, остановившуюся в твоем доме на ночлег. Какими худыми и страшными были ее дети, постоянно просили кушать. И ты кормила их картофелем, а сама утром пошла на работу голодной и упала в обморок.
    А потом был Май! А вы, как всегда, собрались у сельского совета уезжать на утреннюю дойку. Вышел председатель и объявил торжественно, что война закончилась, и наши войска взяли Берлин. И вы упали на колени, и стали благодарить Бога, и плакали! Кто от радости, кто от мысли, что потерял близких. Вернулись с фронта несколько односельчан, а твой дед Паша не вернулся. Я помню, ты всегда горько плакала, когда рассказывала мне об этом.
    Милая моя бабушка, я никогда не забуду твои рассказы. Я знаю, все это ты пережила ради того, чтобы мы, твои правнуки внуки, были счастливы, и никогда не знали ужасов страшной войны.
    Спасибо тебе за все, родная!
    Вечная тебе память!

  10. #10
    Senior Member
    Регистрация
    18.04.2010
    Сообщений
    196

    По умолчанию В Сибири не было войны, но бесконечны списки павших…

    Автор: Баженов Алексей, 16лет, Россия, Республика Хакасия, г. Черногорск, МОУ «Средняя общеобразовательная школа №19 с углублённым изучением отдельных предметов»
    Руководитель: Карасёва Наталья Михайловна, учитель русского языка и литературы.




    В Сибири не было войны, но бесконечны списки павших…


    И вот уходят тихо ветераны
    Туда, где обретают благодать.
    Мы их утрату болью ощутили,
    И в День Победы вижу всякий раз,
    Их, что страны свободу защитили,
    Всё меньше остаётся среди нас…
    В.Калягин

    На бесконечных российских просторах дожди и ветра давно уже сгладили, залечили раны земли. Затянули ковылём старые блиндажи и окопы, скрыли рыжие от ржавчины осколки. И только память человеческая о том, что в этой земле остались тысячи и тысячи наших соотечественников, не угасает.
    В памятные дни щемит сердце у ветеранов. Нелегко забыть тех, с кем познакомила и разлучила война. И годы уже не те, и старые раны все чаще дают о себе знать, а вот память не подводит - по-прежнему хранит дорогие сердцу имена фронтовых друзей, километры пройденных дорог и названия городов и сёл, что довелось когда-то освобождать.
    Это потом будут Бухенвальд и Освенцим, Курская дуга и Мамаев курган, Брестская крепость и Смоленское сражение. Это потом весь мир узнает о зверствах фашистов и подвиге русских солдат. Это потом…. А 22 июня тогда ещё единый Советский Союз на минуту замрет у чёрной тарелки радиоприёмника. Фраза, произнесённая звучным голосом Левитана, войдёт в мировую историю. «Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких- либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну»
    Одним из первых свидетелей попытки Гитлера поставить на колени могучую страну стал житель моего города, города Черногорска, Григорий Мозговой. 22 июня 1941 года он услышал гул немецких самолётов. Ранним утром над дубовой рощей, где стоял его учебный полк, низко, почти касаясь вершин столетних деревьев, прошли «юнкерсы». Вражеские самолеты направлялись в сторону Киева. Через десять минут на город полетели первые снаряды, а много позже мир будет ассоциировать начало Отечественной войны с известной песней: «Двадцать второго июня ровно в четыре часа…» Для моего земляка война началась десятью минутами раньше…
    В ноябре 1940 года ему пришла повестка из Дома обороны - так тогда назывался военкомат. Все призывавшиеся были направлены на Украину, в Житомир. Служба давалась сибиряку легко, сказывалась привычка к тяжёлому крестьянскому труду и жизненным лишениям. Он был наводчиком полкового миномёта и, как игрушки, носил 16-килограммовые учебные снаряды.
    А 18 июня 1941 года командир полка велел ему запастись боевыми. Предстоял ночной марш-бросок на запад Украины. Исполнительный солдат отважился уточнить: «Для учений - боевые?». «Такой приказ!» - ответил командир. Полк продвигался, отрабатывая атаки. В ночь на 22 июня Григорий Мозговой был назначен начальником караула. На ночлег отряд остановился в дубовой роще. Ранним утром, без десяти четыре утра, караул услышал гул самолетов. Через несколько минут показались бомбардировщики, а потом «Мессершмидты». В глаза бросились чёрные кресты. Полк подняли по тревоге. Немцы открыли огонь, и двух товарищей ребята похоронили ещё за десять минут до официального начала войны.… Так для Григория Матвеевича началась Великая Отечественная война.
    Более 65 лет назад убеленные сединами ветераны были ровесниками сегодняшних выпускников. Многие ушли на фронт сразу со школьной скамьи, едва стихли звуки последнего вальса выпускного бала. Война перевернула жизнь целого поколения, которому казавшийся лишним школьный предмет о премудростях военного дела пришлось осваивать на практике.
    Для вчерашних солдат война всё ещё не закончилась. Каждая ночь кинолентой раскручивает пред ними сотни пыльных военных дорог. Каждая пожелтевшая фотография возвращает им имена потерянных друзей. Каждая памятная дата наполняет болью их сердца. Они передадут эту боль своим внукам, которые знают о событиях Великой Отечественной лишь по рассказам ветеранов и старым фильмам.
    О подвиге солдат Великой войны сложены стихи и песни, написаны романы и повести. И только современные школьные учебники отечественной истории отводят теме победы русского народа в битве с иноземными захватчиками всего несколько страниц. Подрастающее поколение обучают компьютерным технологиям и высшей математике, упуская, видимо, какую-то очень важную составляющую образовательного процесса.
    Это не голословное утверждение! Мы с одноклассниками провели опрос, что же знают сегодняшние школьники о событиях 65-летеней давности. И если 9Мая тинэйджеры ещё помнят, то 22 июня трактуют по-своему.… А ведь несколько десятков лет назад их ровесники гордились званием «сын полка», убегали на фронт и помогали партизанам…
    Когда гремят над Россией мирные грозы и падают на землю тёплые дожди, потоки воды вымывают из земли памятные кусочки ржавой стали. Каждый из них грудью приняли тысячи тысяч живых, дорогих, любимых. Тех, кому мы, такие благополучные, гламурные сегодня, обязаны жизнью. Тех, кому мы обязаны вот этим незнанием страшного слова «война».
    Мой маленький город дал стране восемь Героев Советского Союза, а память об этих людях увековечена в названиях городских улиц. Все мы знаем проспект им.В. Тихонова, улицы Н.Москалёва, П.Рубанова, А.Сибирякова, В.Богданова, Т.Яковлева, Н.Янкова,
    М. Орлова. Три черногорца полные кавалеры Ордена Славы - это М.Ауходеев, Г.Жульмин, А.Ветчинкин.
    В годы войны мой Черногорск – это глубокий тыл, угольный «склад» для военных заводов, это Бирмская военная авиационная школа пилотов, в которой для фронта было подготовлено 1502 военных лётчика. Семеро из них были удостоены звезды Героя, а лётчик- инструктор Кирилл Евстигнеев - дважды.
    9Мая.… В это день несколько поколений россиян, родившихся в мирное время, вместе с теми, кому пришлось пройти через пламень войны, в немом поклоне склоняют головы.…Склоняют головы.… Во имя мира на Земле. В память о погибших солдатах и офицерах. В надежде на то, что будущее будет светлым и радостным!

Метки этой темы

Ваши права

  • Вы не можете создавать новые темы
  • Вы не можете отвечать в темах
  • Вы не можете прикреплять вложения
  • Вы не можете редактировать свои сообщения
  •