70 лет назад, 23 августа 1939 года, был заключён советско-германский договор о ненападении, известный как «пакт Молотова–Риббентропа». К нему прилагался пресловутый секретный дополнительный протокол о разграничении сфер влияния в Восточной и Юго-Восточной Европе. Это был очень естественный договор, вполне рациональный в контексте событий, которые складывались накануне Второй мировой войны.

Я просто напомню, что начиная с Мюнхена Советский Союз достаточно последовательно отстаивал идею коллективной безопасности в Европе. Это касалось и Югославии, и гарантий Чехословакии и т.д. Наши, так сказать, западные партнёры раз за разом срывали все возможности этого эффективного действия – потому что у них были другие задачи. Давайте вспомним конкретные мюнхенские диалоги Гитлера и Невилла Чемберлена, где говорилось о том, что можно достичь соглашения, удовлетворяющего всех, кроме русских. Напомню фразу Гитлера, которую он сказал Чемберлену, о том, что с русскими невозможно договориться: «Наш европейский цинизм разбивается о фанатизм их средневековых душ». Это – документированная фраза, и она дорогого стоит.

Была совершенно очевидная идея: столкнуть Германию и Россию, ослабляя обеих. При этом для того, чтобы Германия полезла в эту ловушку, с ней надо было очень сильно играть в поддавки. Мы помним, что Чехословакия, которая была практически насильно сдана Гитлеру, обладала крупнейшим оружейным потенциалом тогдашней Европы. Чешская армия по численности и вооружению была сопоставима с германской, а по качеству вооружения превосходила её. Практически Чехословакия увеличивала военный потенциал Германии чуть ли не вдвое.

Таким же образом англичане втянули Польшу в систему гарантий. Только разница между чехословацкой и польской историями заключалась в том, что Чехословакия должна была не воевать, а сдаться без боя, а Польша должна была воевать. Кстати, когда нам тычут «пактом Молотова–Риббентропа» и секретными протоколами к нему, то надо вспомнить, что бековская Польша имела абсолютно такой же договор с Германией, и находилась в таких же отношениях, и таким же образом осуществляла аннексии кусков оккупированной Чехословакии. На эту тему есть очень жёсткие высказывания того же Черчилля. В войну с Германией Польша оказалась втянутой помимо своей воли. В Польше была мощнейшая тенденция к тому, чтобы воевать против СССР именно в союзе с Германией. До сих пор некоторые польские историки очень скорбят о том, что польские войска вместе с вермахтом – якобы по глупости каких-то польских и немецких политиков – не промаршировали парадом победы в Москве.

На самом деле Гитлер готовился к походу на Британию, и Россия была для него промежуточным пунктом. Причём поход на Британию – это не высадка в первую очередь в Англии, потому что Британская империя – это не Британские острова. Это – колоссальная, огромная ресурсная база, в первую очередь – Британская Индия, Средний Восток и т.д. И именно туда двигался Гитлер.

И британская игра заключалась в том, чтобы доказать Гитлеру, что Сталин обязательно ударит в тот момент, когда Германия уже глубоко втянется в свой восточный поход. И это удалось доказать, и доказать это было несложно, поскольку это была практически правда: ведь именно Черчилль умолял Сталина как можно быстрее вступить в войну во имя спасения Британской империи. Именно поэтому 22 июня 1941 года Гитлер был вынужден реализовать самоубийственное решение, которое он ни за что не хотел принимать. 22 июня Германия пошла по пути катастрофы, потому что у неё на самом деле не было никакого выбора. Человек, написавший (опять же, как бы я ни относился к нему с нравственной точки зрения, но тактиком он был достаточно грамотным) «Майн Кампф», где красной нитью проходило то, что Германия должна избежать войны на два фронта, был вынужден пойти именно на это.

Итак, это была британская игра. В рамках этой игры «пакт Молотова–Риббентропа» был логичным, естественным ходом. Другое дело, насколько удалось в силу разных обстоятельств использовать потенциал этого пакта, использовать те возможности, на которые рассчитывал Сталин. Это – вопрос сложный. Удалось использовать не всё (это уже очевидно и понятно), и не полностью, и не так, как рассчитывали. Но это совершенно не ставит под сомнение – тем более моральное – заключение этого договора.